Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Проза » О войне » Сильные духом (Это было под Ровно) - Дмитрий Медведев

Сильные духом (Это было под Ровно) - Дмитрий Медведев

Читать онлайн Сильные духом (Это было под Ровно) - Дмитрий Медведев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 105
Перейти на страницу:

— Здравствуй, — сказал Новак в ответ на приветствие Кутковца и оглядел его строгим, придирчивым взглядом.

Кутковец улыбнулся. На его щеках показались знакомые ямочки, темные брови поднялись вверх, а в черных больших глазах засверкали задорные огоньки.

— Как живешь? — спросил Новак.

— Как живу? — Лицо Кутковца стало серьезным. — Сидел в тюрьме. Вырвался.

— Так. Ну и что же дальше?

Иван промолчал.

— Комсомолец? — спросил Новак.

— Комсомолец, — сказал Кутковец, серьезным и полным доверия взглядом отвечая Новаку.

И вдруг он заговорил взволнованно:

— Надо искать подполье, Терентий Федорович.

Новак помолчал, достал папиросу, неторопливо закурил, взглянул еще раз в лицо Кутковца и спокойно сказал:

— Будем считать, что ты его нашел.

— Как? — вспыхнул Кутковец.

— Да вот так. Я коммунист, ты комсомолец, — прежним тоном продолжал Новак. — Вот и будем работать.

— Мы… Двое? — В глазах Кутковца отразилось разочарование. — А я думал, вы знаете организацию.

— Организация будет, — убежденно проговорил Новак. — Вот мы-то с тобой и будем вдвоем ее создавать.

Спустя два дня Кутковец с заданием Новака выехал на постоянное жительство в Гощу.

…Олю Солимчук Терентий Федорович Новак знал тоже с прежних времен. Они вместе выходили из тюремных ворот навстречу пришедшему с Востока солнцу. Оле было тогда двадцать лет, три года из них она отдала Коммунистическому союзу молодежи и его борьбе. Два года Оля сидела в тюрьме.

Уже через неделю после освобождения Оля стала студенткой педагогического училища. Тогда же, одновременно с ней — один в вечерней школе, другой в институте, — начали учиться Луць и Новак. Они радовались, что перед ними, не смевшими до прихода Красной Армии и мечтать об образовании, широко распахнулись двери школ и институтов.

В педагогическом училище местечка Острог, где училась Оля Солимчук, шли испытания, когда весть о войне вторглась в мирную жизнь, сразу же перевернув, нарушив все планы, отдалив все мечты. Первая в училище, увлекая за собой остальных, Оля подала заявление о добровольном вступлении в ряды Красной Армии. Враг приближался к Острогу. Началась эвакуация. В армию Олю не взяли. Ей, как и всем остальным девушкам-студенткам, предложили эвакуироваться.

— Я не поеду! — заявила Оля. — Как вы можете мне это предлагать?

В то время Оле казалось зазорным эвакуироваться, вся ее горячая натура протестовала против этого.

— Хорошо, оставайся, — сказал наконец старик — директор училища, видя, что уговоры не помогают. — Но что ты будешь здесь делать? Бороться? Одна? Я тебе советую: поезжай с нами, поступишь в школу медсестер — обучишься и поедешь на фронт.

— Нет, я останусь! — упрямо твердила Оля, сама еще не зная, что она будет делать, оказавшись в тылу врага, как будет бороться. Она была убеждена в одном — она не имеет права уезжать.

Если бы кто-нибудь за неделю до этого сказал Оле, что ей придется бросить учебу, она бы не поверила. Ни за что, ни за какие блага она не покинула бы своего училища, с которым были связаны самые счастливые дни ее жизни.

Теперь она покидала местечко Острог, прощалась с друзьями, с родным училищем, не зная, вернется ли туда вновь, чтобы окончить учение. Только теперь, шагая по проселочной дороге, по которой уже прошли фашистские танки, она начала понимать, что произошло нечто страшное в ее жизни.

Ее разлучили со счастьем.

Началась мрачная жизнь в селе, где хозяйничали оккупанты. Аресты, расстрелы и грабежи мирных людей стали явлением обыденным.

Была арестована и Оля Солимчук. Кто-то из предателей сообщил гитлеровцам о прошлом подпольщицы. Олю и ее отца в числе тридцати жителей села поставили у старой каменной стены. Они стояли в ожидании расстрела. Многое успела передумать Оля за эти минуты, казавшиеся ей вечностью. Она укоряла себя за то, что отказалась эвакуироваться вместе с училищем. «И пользы никакой не принесла, и отец из-за меня гибнет, — думала она. — Сколько хлопот я доставляла ему еще при панской власти, а теперь из-за меня…» Из глаз девушки катились слезы и мешали ей в последний раз всмотреться в милое, родное лицо отца. Старик стоял, опустив голову, сурово насупив брови, будто силясь припомнить что-то очень важное, от чего зависела их судьба. Седые волосы его шевелились от ветра. Оля прижала свою голову к плечу отца и, не выдержав, наклонилась к его руке и припала к ней губами.

— Не плачь, доченька, — прошептал отец. — Этих зверей слезами не проймешь.

Но их не расстреляли. Фашистский офицер, на рукаве у которого был вышит череп со скрещенными костями, грозя пистолетом, на ломаном русском языке объявил, что на этот раз он их милует, но, если население села и дальше будет сопротивляться отправке на работы в Германию, их расстреляют всех до единого.

— Кто-то из нас с тобой, доченька, счастлив, — сказал отец, когда они вернулись в хату. — Не было еще такого случая, чтобы они отпускали… А тебе-то надо скорей уйти отсюда, подальше куда-нибудь. Не будет тебе жизни здесь. Я старый человек, свое прожил, а у тебя все впереди. Ночь-то пришла не навсегда. Поживешь в новом месте, где никто не знает тебя, и дождешься, когда к нам снова вернется солнце…

Шел январь сорок второго года, когда Оля ушла в Ровно. Она поступила учительницей в школу, оказавшуюся еще не закрытой оккупантами. Но не для этой работы пришла она в город. Здесь, в Ровно, Оля рассчитывала найти подпольную большевистскую организацию.

Как трудно, однако, не имея ни единого адреса, никого знакомых, найти здесь своих — найти их в большом городе, где кишмя кишат фашисты, где люди идут по улицам, понурив голову и не поднимая глаз на встречных.

Прошел месяц, другой, но Оле не удалось ни с кем связаться. Временами она впадала в отчаяние. Что делать? Как жить дальше? Как бороться?

Однажды Оля шла по главной улице города. На противоположном тротуаре она вдруг заметила человека, который показался ей знакомым. Человек шел с портфелем и, видимо, чувствовал себя в городе своим. Оля остановилась. Она узнала — это Новак. Тот самый товарищ Новак, который в тридцать девятом году вместе с нею выходил из панской тюрьмы. Оля хотела броситься к нему, окликнуть, но ее остановила неожиданная мысль: «Почему он с портфелем? Почему он так свободно и независимо шагает по главной улице города, занятого оккупантами?»

Не зная, как ей поступить, ничего не решив, Оля пошла за ним следом. Так она шла до тех пор, пока Новак не перешел на ее сторону улицы. Тут она все же решилась было его окликнуть, но он свернул в переулок. Оля шла, стараясь не потерять его из виду. В переулке, на углу следующей улицы, Новак обернулся, с еле заметной улыбкой кивнул Оле и как ни в чем не бывало продолжал свой путь. Теперь Оля не сомневалась, что он ее узнал.

Когда они встретились, Новак, тогда еще нигде не работавший, расспросил Олю обо всем до мелочей, выслушал ее взволнованные слова о том, как ей хотелось сейчас же, немедленно начать борьбу, выспросил у нее все, ухитрившись при этом ничего не сообщить о себе. Прощаясь, он сказал ей адрес Луця.

Иван Иванович Луць, казалось, нисколько не удивился ее приходу. Он внимательно посмотрел на нее своими маленькими живыми глазами и, ни о чем не спрашивая, будто ему все уже известно, протянул руку.

— Ну, добре. Выходит, опять нам вместе работать. Только на этот раз давай не попадаться в лапы врагам. Согласна?

С этими словами он подвел Олю к высокой, смуглолицей женщине с тяжелой косой вокруг головы, молча сидевшей за столом:

— Знакомься, Настка. Это Оля, Ольга, наш новый помощник.

Так Оля Солимчук оказалась в числе пятерки подпольщиков.

Пробыла она в Ровно недолго. Товарищи направили ее с заданием в село Синев. Село это в панской Польше слыло «красным». Из Синева сидело в тюрьмах сорок два человека. Оле предстояло организовать здесь подпольную группу. В Синев она приехала учительницей. Это открыло ей возможность общения с людьми.

Тем временем ровенские товарищи испытали большую тревогу. Был схвачен Терентий Новак. Его арестовали на улице и увезли в гестапо. При допросе Новак узнал, что арестован он по доносу украинского националиста, учившегося вместе с Новаком в институте и знавшего Новака как председателя студенческого профкома. Новаку предъявлялось обвинение в том, что он до войны, в 1939 — 1940 годах, агитировал против немцев.

Опыт старого подпольщика, знавшего, что такое следствие, подсказал Терентию Федоровичу, как ему правильно действовать в этом случае. Он признался, что действительно был председателем профкома, но как раз поэтому-то, уверял он гестаповцев, он и не мог агитировать против Германии.

— Ведь у нас был с вами пакт о ненападении! Как же я, общественный работник, мог позволить себе агитировать против Германии! Тем более что сам всегда хорошо к вам относился!

— А чем вы докажете свое лояльное отношение? — спросил его следователь-гестаповец.

1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 105
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сильные духом (Это было под Ровно) - Дмитрий Медведев.
Комментарии