Алтарь Василиска - Вадим Арчер

Рассуждения мага помогли Госсару догадаться о причине его успеха у уттаков. Сыну босханского оружейника было куда легче понять дикарей, чем человеку высокого рода.

В течение двух дней Каморра не отпускал от себя Госсара, обучая его устанавливать контакт с обладателями дисков и посылать им приказы. Тот с трудом осваивал непривычное искусство, вызывая гнев нетерпеливого и резкого на язык 'босханца. На исходе второго дня маг выехал с Госсаром за городскую стену и потребовал подозвать уттакских вождей. Госсар, покраснев от напряжения, уставился на свой диск, и вскоре вожди появились.

– Слушайте меня! – обратился к ним Каморра, указывая на своего спутника. – Этот человек – великий воин, он поведет вас дальше. Повинуйтесь ему, как повиновались мне, или гнев белого диска обрушится на вас!

Вожди согласно загалдели, взглядывая исподлобья на Госсара.

Знакомство с новым вождем вождей состоялось.

– Жаль, что ты не говоришь по-уттакски, – заметил Каморра, когда дикари разошлись. – Помни, что на нашем языке они понимают только самые простые фразы. И каждый день повторяй те приемы, которые я показал. Пока они у тебя идут не гладко.

Наутро он прихватил с собой полсотни уттаков и отправился на север, наперерез магу, захватившему Красный камень.

На третьи сутки пути Риссарн встретил вереницу подвод, направляющихся в Оккаду. Увидев набросанный наспех скарб и несчастные лица людей, он спросил, что случилось, почти не сомневаясь в ответе. И действительно, люди бежали из Келанги, спасаясь от подступивших к городу уттаков.

До самой Келанги он встречал беженцев, сначала на повозках, затем пеших, с узлами, семьями бредущих по дороге, затем одиночек, нередко с ранами и пятнами крови на одежде. От них он и узнал подробности ужасной ночи. Увидев на горизонте городскую стену, Риссарн свернул на юг и поехал дальше проселками, соединяющими пригородные деревни. Враг пока не побывал здесь, но многие дома уже пустовали – люди бросали дома и пашни, спасаясь бегством.

Риссарн выжимал из коня всю возможную прыть, и тот был выше всяких похвал. На полпути к Босхану он догнал отправившихся по южной дороге беженцев, и среди них – остатки бывших защитников Келанги. В войске, встретившемся первым, было не меньше полутора сотен людей, вышагивавших по Большому Тионскому тракту вслед за своим военачальником.

– Добрый день, – заговорил с ним Риссарн, когда они поравнялись.

– Добрый день, парень, – ответил тот. – Славный у тебя конек.

– Не жалуюсь.

– Куда путь держишь?

– В Босхан, к Норрену.

– Гонец, что ли? – догадался военачальник.

– Я из Оккады, из магов, – уклонился от ответа Риссарн. – Времена суровые, я и подумал, что пригожусь в армии Норрена.

– Мало подумал, парень. В Оккаде ты пригодился бы еще больше. Но раз уж ты сделал такую глупость… Когда ты будешь в Босхане?

– Завтра к обеду, наверное, доберусь.

– Да, славный у тебя конек. А нам еще трое суток топать. – Военачальник сделал приглашающий жест. – Спустись-ка сюда, я скажу тебе кое-что, а ты передашь Норрену.

Риссарн спешился и пошел рядом с ним.

– Вот что, парень, мы ведь из войск Госсара… Ты знаешь Госсара?

– Нет.

– Видно, что ты из Оккады. В Келанге его все знают. Первый военачальник Берсерена, не кто-нибудь. – Воин подвинулся поближе к уху Риссарна. – Так вот, это он приказал открыть ворота ночью и впустить уттаков.

Если бы не Госсар, эти выродки помучились бы, прежде чем войти в город. Так Норрену и скажи!

– Скажу, – кивнул Риссарн.

– Мы ведь были за него, за Госсара, – продолжил военачальник. – Он говорил нам, что уттаки помогут скинуть Берсерена и уйдут к себе в леса. А эти твари… ты бы видел, парень, что они вытворяли в городе! Звери какие-то, и только! Вот мы и пошли к Норрену. Скажи ему, что нам можно верить. Скажи, что мы будем сражаться против уттаков, как никто еще не сражался. Так и скажи, парень!

– Хорошо, скажу, – снова кивнул маг. – И еще передай – Госсар сам убил Берсерена, в его собственной спальне, и защита города осталась без руководства. А мы-то, мы-то охраняли дворец правителя для этого босханца, любимца уттаков, пока остальные наши погибали на улицах!

– У Госсара осталось много приверженцев?

– Из воинов – человек триста. Многие ушли бы с нами, да боятся. Не верят, что Норрен отобьется.

– А вы?

– Мы посовещались да решили – лучше уж быть с Норреном, чем у уттаков на побегушках. А там… как получится.

– Понятно…

– Ну, давай, парень, поспешай. Пусть Норрен знает, что уттаками под Босханом будет руководить Госсар, не Каморра.

Риссарн вскочил на коня и махнул военачальнику рукой. До поздней ночи он ехал вдоль быстро пустеющих деревень, по тракту, забитому беженцами, обгоняя крестьян, повозки, воинов, уцелевших после битвы в Келанге. Казалось, вся центральная часть острова снялась с места и двигалась на юг.

К следующему полудню он опередил очередную волну беженцев и по непривычно малолюдной дороге доехал до окрестностей Босхана. На другом берегу Тиона запестрели флаги – бело-голубые Норрена, сине-желтые босханские, красные с желтыми эмблемами в виде ключа – войск из Кертенка, издавна называвшегося ключом к острову. Поодаль виднелся желтый флаг со вставшим на дыбы конем – Тимай, отнюдь не славившийся военными традициями, все же прислал под Босхан свою конницу.

Риссарн представился патрулю у моста как гонец из Оккады и потребовал немедленной встречи с правителем Цитиона. Его повели между войсковыми стоянками к скоплению палаток с бело-голубыми эмблемами и дальше, к шатру с гербом Цитиона. Стражник вошел в шатер, и вскоре оттуда появился высокий мужчина с сильной сединой в спускающихся на плечи волосах.

– Вот он, ваша светлость, – кивнул на Риссарна стражник.

Мужчина подошел к Риссарну.

– Что у вас, юноша? – спросил он.

– Я привез письмо от Суарена.

– Давай сюда.

– Я должен отдать письмо в руки его величеству.

– Ты знаешь его величество в лицо?

– Я слышал, что вас назвали «ваша светлость».

– Ты наблюдателен. Как тебя зовут?

– Риссарн.

Во взгляде мужчины засветился интерес.

– Я слышал о тебе. Твой лучший друг много рассказывал мне…

– Альмарен здесь?! – забыв сдержанность, воскликнул Риссарн.

– Нет, он далеко отсюда. – Мужчина жестом отпустил патруль. – Иди со мной.

Риссарн последовал за ним в шатер. Там на кровати, опираясь на подушки, полулежал человек, выглядевший как после долгой, изнурительной болезни.

– Этот юноша из Оккады, Норрен, – сказал ему мужчина. – Он привез письмо от Суарена и намерен передать его тебе, и больше никому. Наверное, это правильно.