Найти и уничтожить - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Климов задумался, проговорив спустя минуту:
– Да, дела! И что ты, Сава, обо всем этом думаешь?
– Ничего не думаю! Чего теперь думать? Прокурор настаивает на закрытии дела, признав убийцей Полонина. Петров сомневается, но и ему лишние хлопоты ни к чему...
– Все ясно, – проговорил Климов, – что ж, поздравляю! Только мне очень интересно будет взглянуть тебе в глаза, если преступления подобного рода вскоре продолжатся!
Савчук огрызнулся:
– Да иди ты, Клим, со своим карканьем! Думаешь, я не понимаю, что произойдет, если Полонина подставили, а маньяк остался на свободе? Но что делать-то? Кого искать? Только и остается, что ждать, как оно все сложится дальше! Но под маньяка, если принять версию, что мы взяли того, кого надо, может начать работать еще какой-нибудь псих! Таких случаев в практике было предостаточно!
– Э! Нет, Сава! Конечно, очередной псих, как ты говоришь, может объявиться и начать действовать под маньяка! Вот только точно скопировать почерк предшественника он не сможет! И ты, как опытный мент, и я, как бывший разведчик, об этом прекрасно знаем. Нет, Леня, если Полонин был на самом деле невиновен, то скоро мы узнаем об этом. Совсем скоро. Закрывать дело нельзя, попробуй убедить в этом генерала.
17. КЛИМОВ
Неожиданный заказ
Около десяти часов в дверь офиса Климова постучали.
– Открыто, – крикнул Александр.
В кабинет вошла женщина лет пятидесяти в черной траурной одежде.
– Здравствуйте. Меня зовут Лидия Ивановна Полонина.
– Понятно! Ну а меня Александр Юрьевич Климов.
– Сейчас наша фамилия склоняется на все лады и всеми, кому не лень. Как же, Евгений, мой сын, – маньяк!
Женщина поднесла к глазам платок.
– Может, приготовить кофе или чаю?
– Спасибо, Александр Юрьевич, но я пришла не за этим!
Климов ответил:
– Это я уже понял, но, извините, почему вы пришли именно ко мне?
Лидия Ивановна ответила не раздумывая:
– Я слышала, что вы бывший офицер, прошедший Афганистан. Откуда я это узнала, не столь важно. Важно то, что и мой муж, отец покойного Евгения, был военным, летчиком, командиром вертолетной эскадрильи в том же Афганистане, будь он проклят!
Климов спросил:
– Ваш муж погиб там?
– Да! – Помолчав, объяснила: – Ему до возвращения в Союз оставалось менее недели, когда он в паре с другим вертолетом вылетел на боевое задание. Хотел проститься с этим чужим, но, видимо, ставшим для него родным небом. Их полет длился двадцать минут. Неожиданный обстрел с земли повредил ведомую машину, и подчиненным Виталия, так звали мужа, пришлось совершать вынужденную посадку. К подбитому вертолету сразу же устремились душманы. Муж мог улететь и вернуться домой живым... Но не таков был его характер, и он принял решение посадить свой вертолет, чтобы забрать ребят с подбитой машины! Но и его «вертушку» уже при подъеме враг вывел из строя! Четверым летчикам пришлось принимать свой последний бой на земле! Мне об этом рассказали офицеры, доставившие гроб с его останками. Позже в военкомате мне вручили орден Красного Знамени, его последнюю, посмертную награду.
Женщина вновь поднесла платок к глазам. Климов налил в стакан воды из графина, передал Полониной.
– Мы остались с сыном одни, а вот теперь одна осталась я!.. Скажите, вы интересовались подробностями того, что произошло в лагере «Лесок», и тем, что последовало далее?
Климов ответил:
– Да, интересовался! Но не настолько подробно, чтобы сделать какие-либо выводы!
– Но вы тоже, как и следственные органы, придерживаетесь мнения, что маньяк – мой покойный сын?
– Нет, у меня насчет этого несколько иное мнение, но что-либо утверждать я не могу, так как не имею необходимой информации, но сомневаюсь не только в том, что Евгений маньяк, но и в том, что он причастен к трагедии в лагере.
Женщина, взглянув на Климова, спросила:
– Вы серьезно думаете, что Женя не совершал преступления в Садовом?
– Скажу иначе, я думаю, что преступление вполне мог совершить другой человек, умело подставив вашего сына.
– Спасибо! Вы – первый, кто хотя бы сомневается в виновности Евгения. Поэтому-то я и пришла к вам! Со смертью сына оборвалась и моя жизнь. Я держусь только надеждой, что справедливость восторжествует и истинный убийца будет найден. Скоро оборвется и жизнь супруги Жени...
Климов удивился:
– Это еще почему? Что за страсти вы говорите, Лидия Ивановна?
Женщина вновь подняла платок к глазам:
– К сожалению, это не страсти, это горькая правда! Жена Евгения... смертельно больна, и жить ей осталось недолго. Таков приговор врачей! Я продала их квартиру, которая была оформлена на меня, и вот здесь, в конверте, 10 000 долларов. Эти деньги я готова передать вам, если вы поможете мне. А именно найдете истинного убийцу, тем самым пусть посмертно, но реабилитируете сына перед обществом. Если этой суммы будет недостаточно, я продам и свою квартиру, я продам все, чем владею, но нужные деньги достану. Лишь бы вы нашли этого маньяка!
Климов встал, обошел стол, сел напротив женщины, сказал:
– Лидия Ивановна, мне понятны ваши чувства, но не надо бросаться в крайности. И давайте сделаем так, я возьму пять тысяч, остальные деньги заберите. Указанной суммы, в получении которой я сейчас же дам вам расписку, вполне хватит для работы подобного рода.
Полонина взглянула на Александра:
– Значит ли это, что вы беретесь за дело?
Климов ответил:
– Да! – И, чуть помолчав, добавил: – Я принимаю заказ к исполнению, но обещать вам, что непременно отыщу убийцу, не могу. Потому как пока не имею никакой базы для начала следствия, а соответственно, и уверенности в том, что обязательно обезврежу настоящего маньяка. Но даю слово, что приложу все силы и опыт к тому, чтобы уничтожить эту мразь, прошу прощения за резкость! В этом можете не сомневаться!
Женщина поднялась:
– Я буду молить бога за вас! А деньги... все же возьмите их все, это моя просьба, они облегчат вам работу. И не возражайте! Для меня в этой жизни больше не осталось никаких ценностей!
– Ну, раз вы настаиваете... – пришлось Климову согласиться.
Он бросил пухлый конверт в ящик стола.
Климов проводил до выхода из здания эту скорбную женщину и, идя рядом с ней, почти физически ощутил прикосновение к себе холодного дыхания смерти. Такого с ним даже в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях на войне никогда не было, а тут...
Возвращаясь в офис, он подумал, что это было? Черт его знает! Но жизнь еще при жизни в этой женщине действительно погасла!
Он получил заказ, значит, надо связываться с Леонидом и начинать работу.
Климов набрал номер телефона Савчука:
– От меня только что вышла Лидия Ивановна Полонина.
– Жена врача из лагеря?
– Его мать!
Савчук вздохнул:
– И, естественно, она не допускает даже мысли, что ее сын был способен на убийство, и попросила найти настоящего убийцу, так?
– Ты догадлив!
– А ты наивен! Потому что наверняка принял заказ. Или я ошибаюсь?
– Да, я принял заказ и десять тысяч баксов.
– Но ты понимаешь, насколько мутное это дело? А если Полонин и был маньяком? Что тогда будешь отвечать женщине?
– Правду!
Савчук задумался, затем сказал:
– Что ж, работай, раз подвязался. Ко мне на данный момент какие вопросы будут?
– Неплохо бы было посмотреть копии протоколов, составленных следственной бригадой, с места преступления, показания сторожа и заключение экспертов в части схожести почерка действий убийцы в лагере и других местах.
Савчук задумался:
– Хорошо! Этот материал я тебе достану. Что дальше?
– А дальше, Сава, видно будет! Пока проанализирую документы.
– Так! Сейчас, у нас 11.20. Подъезжай к УВД часам к двум.
Посмотрев документы следаков, показания и заключение судебно-медицинской экспертизы, нужно будет ехать в «Лесок». Ночью. Примерно в то же время, когда убийца находился там одиннадцатого числа. Войти в обстановку, оценить ее. Представить, как могло произойти убийство. И решить, что самое главное, был ли там посторонний человек или все же Полонин является убийцей? Да, здесь, в офисе, можно строить лишь догадки и намечать планы, ответ же на вопрос, кто маньяк, находится где-то там, в молодежном лагере отдыха.
Так и сделаем. Перед бессонной ночью надо хотя бы часа три вздремнуть. Климов на своей «девятке» отправился домой. Катя находилась на работе, в доме царил бардак – шел ремонт квартиры. Александр принял душ, лег на софу и заставил себя уснуть, поставив таймер на 13.30.
В 14.00, оставив Кате записку о том, чтобы этой ночью она не ждала его, Климов вошел в здание УВД и поднялся в кабинет Савчука.
Тот подписывал какие-то бумаги, которые ему подкладывала секретарь-прапорщик.
Наконец Алевтина Александровна сложила документы в объемную папку и покинула кабинет.
Савчук поднялся, потянулся:
– Ух, такую-то мать! Сколько же бумаг разных ведется в управлении, с ума сойти!
