Родной самозванец - Наталия Николаевна Антонова

замужем. Шведова-Коваль, как он помнил, замужем ни разу не была. Да и Ветлова – женщина свободная. «Почему на свете столько одиноких женщин? – задал себе риторический вопрос следователь. – А другие вон по десять раз замуж выходят».

– Вы уверены, что это ваш племянник? – снова обратил он своё внимание на Марию Владимировну, невольно кося глазом на фотографии, рассыпанные рукой Андрианы по его столу.

– Абсолютно! Я что, своего племянника не узнаю?

– Это не довод.

– Хорошо! – Талицкая полезла в сумку и достала пачку привезённых с собой фотографий.

– Что это? – спросил Наполеонов, про себя подумав: «Ещё куча фоток. Сговорились они, что ли!»

– Фотографии моей сестры и племянника. Вот, посмотрите, у моей сестры родинка на губе с правой стороны и у племянника точно такая же.

– Есть ли родинка у вашего Прохора? – спросил следователь Ветлову.

– Нет у моего племянника никакой родинки! – сердито отрезала Светлана Андреевна.

– Могу я пока оставить эти фотографии себе? – спросил следователь Марию Владимировну.

– Оставляйте. – Талицкая передёрнула плечами так, словно ей стало холодно под взглядом Андрианы Карлсоновны, устремлённым на неё.

Наполеонов тоже заметил этот взгляд и спросил сыщицу:

– У вас есть что-то ещё?

– Да, – кивнула Андриана Карлсоновна, как ни жаль ей было Талицкую, но, как говорится, ты мне друг, но истина дороже. – Я рассказала вам о том, что была сбита Анна Пикалёва на угнанной у Юрашева машине.

– Я услышал. Вы уверены, что этот наезд имеет отношение к нашему делу?

– Абсолютно, у меня и улика есть.

– Какая?

– Я не сказала вам сразу, что бомж нашёл пуговицу, оторвавшуюся от рубашки человека, угнавшего машину. Вот она. – Андриана достала пакетик с пуговицей.

– Почему же вы не отдали её сразу?

Андриана промолчала.

– Признавайтесь, – потребовал следователь, – нет ли у вас в запасе ещё чего-нибудь? Предупреждал же меня Кочубеев, что вы мастерица кроликов вытаскивать из шляп.

– А вы знаете его?

– Ещё бы мне его не знать! – отрезал Наполеонов. – Так что у вас ещё припрятано про запас?

– Больше ничего нет. Только предположение бухгалтера Кармашкина, что подпись, которую ставит нынешний владелец фирмы, поддельная.

– То есть?

– Сами подумайте, если владелец ненастоящий, то и подпись…

– Липовая! – подсказала Ветлова и укорила себя: – Как это я сама до этого не додумалась?

– Кармашкин говорит, что на глаз она точь-в-точь, как настоящая. Подделку в ней можно распознать только в лаборатории.

– Вы принесли документы с его подписью?

– Откуда же мы их возьмём?! – вскричала Светлана Андреевна.

– Действительно, – согласился следователь, – ничего, возьмём ордер на обыск, изымем документы и сравним подписи. А теперь, дамы, вы можете идти, – обратился следователь к женщинам.

– Куда? – спросили они опять в один голос.

Наполеонов прикрыл уши руками и уже хотел сказать: «На все четыре стороны», но вовремя опомнился и ответил:

– По домам. Когда вы нам потребуетесь, мы вас вызовем.

– Я не уеду из города, – решительно заявила Талицкая.

– Что ж, поживите в гостинице, – разрешил следователь.

– Нет, – решительно заявила Ветлова, – Мария Владимировна поживёт у меня.

– Но как же, – пробормотала та растерянно, – если мой племянник…

– Вы не можете отвечать за действия своего племянника, – перебила её Ветлова. – И не спорьте!

Талицкая опустила голову.

– До свиданья, – сказал следователь, тем самым ясно давая понять, что им пора очистить помещение.

Глава 19

Как только за тремя женщинами закрылась дверь, следователь Наполеонов развил бурную деятельность. Фактов, которые ему предоставила Андриана Карлсоновна, было более чем достаточно для возобновления расследования весьма сомнительного на первый взгляд дела о подмене племянника госпожи Ветловой, сестры покойного предпринимателя Серафима Топилина. Наполеонов вспомнил, что поначалу сверху сильно давили на его начальника, полковника Солодовникова, а Фёдор Поликарпович, в свою очередь, давил на него. Но после сравнения ДНК Серафима Андреевича Топилина с ДНК Прохора Серафимовича Топилина дело негласно было велено спустить на тормозах. У всех сложилось такое впечатление, что сестра Серафима Андреевича тронулась умом. А она, оказывается, и не думала сходить с ума. Не зря говорят, что сердце женское – вещун, и неважно, сердце это матери или родной тётки.

Наполеонов сам не ожидал, что ордер на обыск особняка и офиса Топилиных ему выдадут так легко. Видимо, покровитель Ветловой посчитал возобновление расследования добрым знаком и распорядился оказывать следователю, ведущему это дело, всякое содействие.

Когда полиция пришла с обыском в особняк, охранник состроил понимающее выражение лица и попросил подождать, пока не спустится сам хозяин. Своё поведение охранник объяснил тем, что он человек служивый, подневольный. Так как особняк находился под бдительным присмотром полицейских, Наполеонов согласился подождать Прохора, если тот поторопится. Топилин поторопился, он буквально сбежал по лестнице и посмотрел на следователя недоумённо-испуганными глазами. Казалось, что он, читая ордер на обыск, не верил своим глазам. Но препятствовать полиции не стал.

Особняк был огромным, и Наполеонов грустно подумал о том, что они здесь увязнут до вечера. Начать решили с кабинета нынешнего хозяина дома. Ничего занимательного они там не нашли, изъяли пару документов с подписью Прохора.

– Почему рабочие документы находятся у вас дома, Прохор Серафимович? – спросил его следователь.

– Вы что, издеваетесь? – огрызнулся тот. – Это документы моей фирмы, и они могут находиться там, где я сочту нужным.

– Возможно, возможно, – не стал спорить следователь.

Потом отыскали так называемый будуар Раисы Топилиной. В нём почему-то тоже оказались документы, которым следовало бы находиться в офисе фирмы. На этот раз следователь ни о чём не стал спрашивать Топилина, просто изъял документы.

– Вы за это ответите, – прошипел Топилин.

– Всенепременно, – скучающим голосом отозвался Наполеонов.

В спальне супругов не было обнаружено никаких сюрпризов, кроме подтверждения того, что супружество их было не фиктивным, а подлинным. На всякий случай изъяли простыни с биологическими следами. Прохор Топилин, глядя на процедуру изъятия, презрительно фыркнул и спросил:

– Что вы надеетесь там найти?

Ему никто не ответил. Обыск шёл своим чередом, и хозяин дома почти перестал нервничать. По всему было видно, что либо он мало что знал о возможностях современных экспертиз, либо ему на самом деле нечего было скрывать. Интересная находка поджидала полицию в гардеробе Прохора Топилина. Один из сотрудников вытащил из шкафа рубашку, которая не слишком-то вписывалась в гардероб бизнесмена. К тому же на ней не хватало одной пуговицы.

– Это ваша рубашка? – спросил следователь.

– Нет! – выкрикнул Топилин, но тотчас, сбавив тон, произнёс: – Моя. Я надеваю её, когда работаю в саду.

– Почему же она висит здесь?

Прохор пожал плечами.

– К тому же незаметно, чтобы в ней трудились на грядках, – проговорил следователь.

– У нас нет грядок! – сверкнул на него глазами Прохор.

– И я о том же, – кивнул следователь, – зато наверняка есть садовник и не один.

– Это не ваше дело!

– Точно! Садовники меня не интересуют. Рубашку мы изымаем.

Наполеонов уже хотел покинуть гардеробную, как на глаза ему попался свадебный костюм.

– Это ваш костюм? – спросил он Топилина.

– Раз висит здесь, то, значит, мой, – дерзко ответил молодой хозяин.

– Вы в нём женились на Раисе Топилиной?

– Тогда она была Раисой Замоскворецкой.

– Да, я помню, – ответил следователь, – в деле указана девичья фамилия вашей жены. Вы лучше скажите мне, Прохор Серафимович, вы никому