Светлый лик смерти - Александра Маринина

– Виктор просил кое-что купить, – извиняющимся голосом пояснил он. – Он-то был уверен, что освободится сегодня часов в семь, а то и раньше, и все успеет подготовить, чтобы принять у себя гостью. А эти переговоры все планы ему сломали.

Он купил крупный желтоватый виноград, несколько плодов манго, гроздь бананов и ослепительно оранжевые апельсины. Лариса с одобрением отмечала эти приготовления. Видно, Дербышев – приличный мужик, не скупится на то, чтобы сделать свидание приятным, даже если оно окажется первым и единственным. Мелькнула предательская мысль о том, что, может быть, таким необычным способом у нее завяжется внебрачный роман. Конечно, все это делается совершенно с другой целью, но кто знает…

Идти действительно оказалось недалеко. Минут через десять они подошли к многоэтажному кирпичному дому и поднялись на третий этаж. Алик достал из кармана ключи и отпер дверь.

– Прошу вас, проходите, – пригласил он. – Виктор просил извиниться, если что не так, он здесь не был около двух недель.

– Разве он здесь не живет? – удивилась Лариса.

– Сейчас – нет, но это временно. Дело в том, что у него есть еще одна квартира, там сейчас делают ремонт, и Виктору приходится пока жить там, чтобы следить за ходом работы. Вы же понимаете, разве можно рабочих оставлять без присмотра? Они такого наремонтируют, что потом стен не досчитаешься.

Лариса с облегчением вздохнула. Вот, значит, в чем дело. Теперь все встало на свои места. Может быть, та женщина, с которой он на днях приходил домой, вовсе не любовница его, а просто какая-нибудь родственница, которая помогает убирать, мыть, выносить мусор. Когда идет ремонт, такой работы всегда много.

Она цепким взглядом окинула квартиру. Неплохо, совсем неплохо. Ухоженное жилье, всюду чувствуется аккуратность и вкус. Алик предложил ей пройти в комнату и устраиваться поудобнее, а сам отправился хозяйничать на кухню. Лариса уселась на мягкий, обитый велюром диван и попыталась сосредоточиться. Все-таки задача перед ней стоит не самая простая: втереться в доверие к человеку и заставить его говорить о своей покойной жене. Ну пусть не о жене, расписаны-то они не были, но ведь столько лет прожито вместе!

На стене, напротив дивана, висела большая, вставленная в рамку фотография Дербышева: он и еще какой-то мужчина стоят рядом, одетые в костюмы для верховой езды, и держат под уздцы лошадей. Впрочем, определение «какой-то мужчина» было явно надуманным, это лицо Лариса прекрасно знала, оно мелькало на телевизионном экране почти каждый день. Известный политик, депутат Государственной думы. Да, ничего себе знакомства у Виктора Александровича.

Скинув туфли и забравшись на диван с ногами, Лариса Томчак снова вернулась мыслями к тому, ради чего затеяла всю эту историю с письмом и знакомством: к Стрельникову. Даже если окажется, что отец Наташи Цукановой – не он, то, может быть, он стоял рядом? Видел, знал, что происходит, и не защитил несчастную девчонку, которую банально подпоили на новогодней студенческой вечеринке. Господи, самое главное, чтобы виновником не оказался Томчак. В любом другом случае она свернет шею этому обаятельному деспоту, этому эгоистичному тирану, виновнику стольких пролитых ею слез. Она снова стала вспоминать…

…Была прекрасная летняя суббота, солнечная и теплая. Они давно уже планировали эту поездку на дачу вместе с друзьями. В том и был смысл, чтобы непременно ехать вместе. Предполагалось, что товарищ Славы поможет ему сделать кое-какую работу по ремонту дома, требующую совместных мужских усилий и специальных навыков, которых у Славы как раз не было, а у его товарища были. Поездка несколько раз откладывалась, потому что очень трудно было подгадать так, чтобы оба мужчины были свободны. Наконец, выбрали день. У жены приятеля на субботу падал день рождения, и было решено ехать на дачу часов в двенадцать дня, быстро сделать необходимые ремонтные работы, а дамы в это время приготовят стол, после чего можно будет с чистой совестью начинать праздновать до вечера следующего дня. Идея понравилась, и к ее воплощению обе семьи готовились всю неделю.

В субботу около одиннадцати утра позвонил Стрельников.

– Надо срочно подготовить устав Фонда развития и поддержки гуманитарного образования, – сказал он голосом, не терпящим возражений. – Сколько времени тебе понадобится?

– Как срочно это нужно? – уточнил Томчак.

– Сегодня вечером документ должен лежать на столе у заместителя премьера. Возьми ручку и запиши, какие моменты должны быть отражены…

Минут двадцать Стрельников диктовал по телефону свои требования к документу.

– Когда будет готово?

Томчак посмотрел на часы. Было пять минут двенадцатого.

– Часам к трем, – вздохнул он безнадежно.

– К трем я пришлю машину, чтобы забрали документ.

Лариса стояла рядом, молча слушая весь разговор.

– Ты с ума сошел? – тихо спросила она. – Мы же в двенадцать выезжаем из дома.

– Ларочка, ну что я могу сделать? Он мой начальник, и я должен выполнять его поручения. Вы поезжайте без меня, отдыхайте на природе. Я быстро сделаю этот устав и примчусь к вам. Давай позвоним ребятам, попросим, чтобы они заехали за тобой и взяли в свою машину. Тогда мне не придется ехать к вам на электричке, и в четыре часа мы уже будем все вместе.

Он позвонил друзьям, но те решили проявить солидарность и не захотели ехать на дачу без него.

– Подумаешь, выедем не в двенадцать, а в три, – спокойно заявили они. – Зато вместе.

Томчак кинулся к компьютеру и принялся за работу. Примерно через час снова позвонил Стрельников, он, оказывается, забыл еще какие-то пункты. К половине третьего документ был готов. Томчаку уже приходилось делать уставы, все эти файлы были у него в компьютере, и он смог брать из них и перетаскивать в новый устав целые куски. В три часа звонка от Стрельникова насчет машины не было. В четыре – тоже. Его рабочий телефон не отвечал, а по домашнему отвечала Люба и растерянно говорила, что понятия не имеет, где Володя. Сотового телефона у него в то время еще не было, и что теперь делать, Томчак не понимал совершенно. Друзья проявляли достойное похвалы благородство, нервозности не выказывали и спокойно отшучивались в ответ на извинения Вячеслава:

– Да ладно, Слав, не бери в голову, ну через час поедем, подумаешь, большое дело. Зато праздновать слаще будет.

Но проходил час, потом еще один, а Стрельников так и не звонил. Наконец Лариса не выдержала.

– Ты хотя бы понимаешь, что происходит?! – заорала она. – Мы человеку день рождения испортили. У нее праздник, а она с самого утра сидит на чемоданах, ждет, когда твой ненаглядный Стрельников соизволит тебя отпустить из своих цепких лап. Они нам одолжение сделали, согласились ехать на нашу дачу, чтобы помочь тебе с ремонтом, хотя им куда интереснее было бы провести праздничный день совсем по-другому. Они бы гостей позвали или сами куда-нибудь сходили. А у них даже отпраздновать дома нечем, они же не готовились, думали, что проведут выходные с нами за городом.

– Лара, – с тоской твердил Томчак, – ну что я теперь могу сделать? Володька сказал, что вечером документ должен лежать на столе у ответственного чиновника. Я не могу его подвести. Он на меня положился. Ну как я могу сейчас бросить все и уехать?

– Да ты на часы посмотри, исполнительный ты мой! Уже восьмой час! Какой ответственный чиновник? Какой документ? Все уже водку пьют по баням да по ресторанам, один ты как идиот веришь в сказки, которые тебе вешает на уши твой Стрельников! Господи, Славочка, – она заплакала, – ну сколько же это может продолжаться? Почему он все время ставит тебя в положение, когда ты вынужден оправдываться перед другими? Ну ладно – я. Я твоя жена и все снесу. Но дело же касается других людей, наших друзей, которых мы привязали, которым испортили праздник. Если ему так срочно нужен этот проклятый устав, то почему бы ему не сесть и не написать его самому? Не умеет? Ума не хватает? Или ему интереснее в это время где-то развлекаться?

– Лара, пожалуйста…

– Да что я, ты не меня уговаривай, а ребят. Могу себе представить, что они сейчас говорят о нас с тобой, сидя в своей квартире рядом с уложенными сумками.

Около девяти вечера Томчак наконец нашел в себе силы в очередной раз позвонить товарищу. Голос у того был сухим и напряженным.

– Ребята, вы простите, что так получилось… Мы вам праздник испортили, – пробормотал Томчак.

– Да уж, – неожиданно резко ответил приятель. – Моя красавица уже второй час рыдает в спальне, не знаю, как ее успокоить. Веселый день рождения вы ей устроили. Спасибо вам, век не забудем.

И швырнул трубку.

Больше в тот вечер Лариса с мужем не разговаривала. Они молчали до полуночи, потом улеглись спать. А Стрельников так и не позвонил. Ни в этот день, ни на следующий, в воскресенье.

В понедельник, придя на работу в институт, Томчак твердо решил отношения с Владимиром не выяснять и ничего у него не спрашивать. Он считал это для себя унизительным. Около десяти утра забибикал телефон прямой связи с ректором.