Заметки парашютиста-испытателя - Василий Романюк

Думаю, что, не раскрывая парашюта, я падал метров 800. Потом выдернул кольцо. Опускался я недалеко от какой-то деревушки. Землю видел ясно, но совсем неожиданно приземлился в маленький и, к счастью, мелкий пруд. Колхозники предоставили мне транспорт, и я скоро добрался до аэродрома. Так парашют спас мне жизнь.

Виктор Талалихин, первым в мире совершив таран вражеского самолета ночью, сбил матерого фашистского волка. Командиром уничтоженного им «Хейнкель-111» был один из лучших асов гитлеровской авиации — подполковник, неоднократно награжденный за многочисленные бомбардировочные рейсы на города Польши и Норвегии.

Слушая рассказ Виктора Талалихина, я думал о беззаветном героизме советских летчиков и мне было приятно сознавать, что в создании парашюта, который спас жизнь молодому герою, была и моя доля труда.

Коммунистическая партия и Советское правительство уделяли большое внимание исследованию и развитию средств спасения жизни летного состава в бою. Великая Отечественная война показала, что парашюты, парашютная подготовка и все, что обеспечивает безопасность полета, в нашем воздушном флоте стояло на значительно более высоком уровне, чем в авиации фашистской Германии и ее сателлитов.

Среди захваченных у врага трофейных боевых документов оказался один весьма любопытный: статистический доклад-справка одного из главарей фашистской авиации. Из этого документа было видно, что около 60 процентов немецких летчиков, совершивших вынужденные прыжки с парашютом во время боев, выходило из строя.

Авторы доклада-справки рекомендовали своим воздушным силам перенять советские методы парашютной подготовки летного состава. Не очень удовлетворительными были в годы войны и средства спасения летчиков в японских воздушных силах. Там часто использовались парашюты, скорость приземления с которыми была настолько велика, что вывихи, ушибы и растяжения были почти неизбежны.

Я знаю много различных примеров вынужденных прыжков с парашютом, совершенных нашими летчиками в дни войны в самых различных условиях воздушного боя, с самолетов всех типов, с малых, средних и больших высот. И всегда, если только летчик находил в себе силы покинуть самолет и выдернуть вытяжное кольцо, парашют раскрывался безотказно.

Но был и единственный в истории авиации случай, когда человек не нашел в себе силы выдернуть вытяжное кольцо, падал с нераскрытым парашютом с высоты семи тысяч метров и… остался жив. Было это так.

…В марте 1942 года экипаж Героя Советского Союза офицера Жугана совершал очередной полет на бомбардирование вражеских объектов. Успешно выполнив задание, он возвращался на свою базу. Когда уже осталась позади линия фронта, из-за легких перистых облаков вдруг вывалилась девятка фашистских истребителей и атаковала бомбардировщик. Завязался ожесточенный неравный бой. Экипаж советского воздушного корабля сражался мужественно, мастерски отбивая атаки «мессершмиттов».

Но силы были слишком неравны. Гитлеровцам удалось сбить советский самолет. Летчик и штурман успели выброситься из своих кабин. Штурман Иван Михайлович Чиссов, оставив самолет, сразу же потерял сознание. С нераскрытым парашютом он камнем летел до самой земли. К счастью, он упал в покрытый снегом овраг. При этом линия падения штурмана точно совпала с линией крутого склона оврага. Скольжение по рыхлому снегу, покрывавшему склон, значительно затормозило скорость падения.

За неравным боем советского бомбардировщика с земли наблюдали наши кавалеристы. Они поспешили к месту падения Чиссова и с удивлением увидели, что он, хоть и получил сильные повреждения, но остался жив. Кавалеристы немедленно доставили его в госпиталь. Здесь мало кто надеялся на его спасение. Жизнь штурману спас молодой, но опытный врач Яков Вениаминович Гудынский. Он сделал больному ряд смелых операций и полностью восстановил его здоровье.

Интересно отметить, что и после войны Иван Михайлович Чиссов служил в авиации и даже оставался на летной работе.

МОГУЧАЯ ПОСТУПЬ «КРЫЛАТОЙ ПЕХОТЫ»

Коренные изменения в техническом оснащении наших Вооруженных Сил в послевоенный период в полной мере коснулись и воздушно-десантных войск. Наиболее ярко это было продемонстрировано на большом учении «Двина» в 1970 году. Так, например, десантировалось одно из прославленных соединений воздушно-десантных войск Советской Армии — гвардейская Черниговская Краснознаменная воздушно-десантная дивизия.

…Точно в установленное время с нескольких аэродромов «северных» в воздух поднялись тяжелые транспортные самолеты Ан-12. Где-то высоко над землей невидимые пути «анов» сошлись, и могучая армада в сопровождении истребителей взяла курс за линию фронта. В действие вступал воздушный десант! Его задача — глубоко в тылу перекрыть коммуникации, воспрепятствовать подходу резервов.

Равномерный гул турбин. Свет иллюминаторов выхватывает из легкого полумрака ряды десантников. Капюшоны маскхалатов отброшены назад, лица строгие, сосредоточенные. На корабле — привычный порядок.

Старший лейтенант Николай Шиденко изредка, не торопясь, пробегает глазами по лицам сидящих и встречает понимающий взгляд секретаря комсомольской организации ефрейтора Владимира Черкашина. Здесь, в воздухе, заместитель командира батальона по политической части и комсомольский вожак привыкли понимать друг друга без слов. Лететь еще долго. Прошла минута — и десантники передают из рук в руки откуда-то появившийся боевой листок: «…Ты будешь действовать в том районе, где все напоминает о жестоких сражениях с фашизмом, о героическом прошлом нашей армии, нашего народа. Это непокоренный партизанский край! Помни, тебя это ко многому обязывает…»

Удивительное это умение — влиять на настроение людей. Все идет в привычном ритме. Десантники совсем «по-земному» весело улыбаются остроумному рисунку, читая памятки, выпущенные специально к этим учениям. Оживление не покидает солдат… И вдруг что-то заметно меняется в их настроении. Стали строже, плотнее сжаты губы. Каждый не торопится выпускать из рук боевой листок, на котором размашисто написано: «Молния! Товарищи, мы пролетаем сейчас над тем местом, где зимой сорок второго года двадцать советских парашютистов-десантников под командой подполковника Н. Сагайдачного в течение суток отбивали атаки гитлеровского батальона. Фашисты вынуждены были открыть по героям артиллерийский огонь, предлагали сдаться, обещая сохранить жизнь, но десантники вели бой до тех пор, пока почти все не погибли… Тяжело раненного коммуниста Сагайдачного гитлеровцы зверски замучили, так и не добившись от него ни слова…»