Трон тени - Векслер Джанго

Ответ мало что прояснял, но Маркус все равно кивнул. Янус поднялся из–за стола, всем телом потянулся и надел китель — с виду такой же помятый, как его хозяин.

Едва они вышли из дома, а охранники тактично отстали на несколько шагов, Маркус подался к полковнику и, понизив голос, проговорил:

— Сэр, я хотел спросить насчет нашего арестанта.

— Нашего… ах да. Арестант.

Я подумал, что вы, быть может, захотите поговорить с ним.

Янус глубоко вздохнул.

— Как–нибудь позже, капитан. Сейчас благодаря пресловутому Дантону события развиваются гораздо быстрее, чем я ожидал. Мы идем по чрезвычайно узкому мосту, и оступиться нельзя. У нас будет время заняться тайнами Черных священников, когда положение станет более… устойчивым.

«Ты уверен?» — привычной насмешкой отозвался из глубины сознания голос Джен. Маркусу захотелось возразить, но он успешно поборол свой порыв.

— Так точно, сэр. Кстати о Дантоне: я должен сообщить вам, что произошло сегодня утром.

Пока Маркус пересказывал разговор с Вертю, через боковой вход они вошли во дворец и двинулись но, казалось, бесконечным коридорам, в убранстве которых сверкающее изящество стекла и зеркал чередовалось с вычурным уродством позолоченного дерева. Отовсюду глядели лики покойных монархов, в основном Фаруса IV, увенчанного славой и благожелательно взиравшего на великие деяния своего сына, Фаруса V. Позднейшие короли, впрочем, также отметились в этом пантеоне, и с каждой стены на Маркуса глазело множество младших сыновей, дочерей, жен и прочих родственников правителей Вордана. Здесь имелось даже изображение хандарайского двора, правда, довольно далекое от реальности. Насколько Маркус помнил, трон Вермильона не окружали вставшие на дыбы жеребцы и ревущие львы, не говоря уж о драконах и гиппогрифах.

У величественной арки, что отмечала вход в крыло кабинета министров, они встретили девушку, которую сопровождали камеристка в форменном платье и взвод стражников. Девушка остановилась, Янус отвесил ей глубокий поклон. Маркус последовал его примеру.

— Принцесса, — произнес Вальних. — Какая честь.

Маркус резко поднял голову и выпрямился, окинув девушку быстрым взглядом. Она была невысокого роста, худенькая, круглое лицо слегка сбрызнуто веснушками, курчавые темно–русые волосы собраны узлом на затылке. Свободного покроя многослойное платье из зеленого шелка у точеной шеи было стянуто пенным кружевом воротника, но оставляло обнаженными плечи и руки. На запястьях блестели драгоценные браслеты.

Так это принцесса Расиния?! На первый взгляд Маркус мог бы счесть ее подростком, хотя знал, что, когда король занемог, принцессе как раз должно было исполниться двадцать. Она казалась тонкой, словно стеклянная нить, и макушкой едва доставала Маркусу до подбородка. Он не мог представить это хрупкое дитя правящей королевой. Неудивительно, что Орланко забрал такую власть.

— Граф Миеран. — Голос принцессы оказался неожиданно сильным. Какое утешение ваше присутствие при дворе. Мой отец весьма высокого мнения о вас.

Его величество наградил меня своим доверием. — Серые глаза Януса перехватили и с легкостью удержали взгляд Расинии. — Надеюсь, я окажусь способен исполнить то, чего он от меня ждет.

Принцесса едва заметно дрогнула и кивнула. Нечто невысказанное, тайное промелькнуло между нею и Янусом, но Маркусу эта тайна осталась недоступна.

После недолгого молчания полковник жестом указал на своего спутника:

— С разрешения вашего величества — мой капитан жандармерии, Маркус Д’Ивуар.

Расиния наклонила голову, невесомо прошуршал шелк.

— Капитан, — сказала она, — до меня дошло немало слухов о ваших подвигах во время хандарайской кампании.

— Уверен, все эти слухи сильно преувеличены, — отозвался Маркус, подражая манере Януса. — Что до меня, я почитаю за честь служить милорду Миерану.

— Полагаю, в последнее время у вас было немало хлопот.

Маркус не нашелся, что на это ответить, и отпил глоток кофе, чтобы скрыть замешательство.

— Беспорядки на Бирже едва не переросли в бунт, — продолжала принцесса, — нелады с банками… — Перехватив взгляд Маркуса, она одарила его быстрой улыбкой. — Принцессы могут читать газеты, капитан. А молва проникает порой и в мою башню из слоновой кости.

— Разумеется, ваше величество. И на ваши слова я отвечу: да, в последнее время мы сбиваемся с ног, сохраняя порядок. Мир в столице особенно важен сейчас, при болезни вашего отца… — Маркус опустил глаза. — Мы все молимся о его скорейшем выздоровлении.

— Да правит он долго, — пробормотал Янус, и телохранители принцессы негромким хором повторили его слова.

— Да правит он долго, — подхватила Расиния. — Что ж, нс буду отвлекать вас, господа, от важного дела. С вашего позволения…

Она снова кивнула, принимая глубокие поклоны Януса и Маркуса, и величаво удалилась.

— Она очаровательна, — проговорил Маркус, когда принцесса скрылась из виду. По крайней мере, эти слова показались ему наиболее безопасными.

— Пожалуй, — кивнул Янус. — И к тому же…

Он осекся, покачал головой:

Позже. Идем, нас уже ждут.

— Не понимаю, из–за чего весь этот переполох, — заявил граф Торан.

Маркус подозревал, что он намеренно изображает непонятливость, чтобы подразнить Грига. Если так, это сработало. Министр финансов явственно закипал, багровея под тугим высоким воротничком.

— В конце концов, — продолжал Торан, — это всего лишь банк. С банками такое случается, верно ведь? Рынок переживает подъемы и спады. Всякий знает, что правильнее всего — не совать нос в чужие дела и предоставить их тем, кто в этом разбирается.

Григ с видимым трудом старался взять себя в руки.

Будучи одним из тех, «кто в этом разбирается», я был бы только счастлив, если бы больше людей следовало вашему совету. Тем не менее в данных обстоятельствах Второй доходный не просто «всего лишь банк». Это…

— …борелгайский банк, вставил за него Орланко. — И дело приобретает политический оттенок.

Именно! — воскликнул Григ. — Платежеспособность правительства зависит от нашей способности выбить из заправил Виадра кредиты под залог будущих поступлений. В свою очередь, это зависит от убежденности борелгаев в том, что мы готовы любым способом обезопасить их вложения. Таким образом, дело, о котором идет речь, представляет собой серьезную угрозу монаршей власти.

Он отвернулся от Торана, обращаясь уже к Янусу, который до сих пор не произнес ни слова:

И я призываю министра юстиции принять подобающие меры!

Мимолетная тень мелькнула по лицу Орланко и тотчас исчезла, подобно беглым улыбкам Януса. Прочесть выражение глаз за огромными толстыми линзами было невозможно, однако Маркус заметил, что Последний Герцог едва уловимо качнул головой, глядя на Грига. «Что, марионетка неверно исполняет свою роль? Ниточки запутались?»

— Я решительно не советовал бы прибегать к каким бы то ни было… поспешным действиям, — проговорил Орланко. — Дантон Оренн с недавних пор приобрел исключительную известность. Чернь может повести себя непредсказуемо.

Откуда он вообще взялся? — высказал недовольство Торан. — Я о нем и не слышал, пока газетки не принялись вопить обо всей этой чуши с Генеральными штатами. Может, он шпион?

— Если и так, то чрезвычайно бездарный. — В голосе Орланко появилось легкое раздражение. — Судя по тому, как основательно ухитрился привлечь наше внимание. Расследование его прошлого пока не завершено.

— Плевать на его прошлое! — отрезал Григ. — Меня волнуют его планы на будущее! Я уже слышу раскаты грома по ту сторону проливов! Высокочтимый лорд посол Бореля уже нанес мне визит и недвусмысленно выразил свое отношение к этому делу!

— Я не говорю, что мы не должны предпринимать ничего, — возразил Орланко. — Я говорю, что мы должны проявить осторожность и не вызвать ответной реакции, которая может оказаться гораздо хуже изначальной проблемы. С Дантоном можно управиться, и не бросая его в тюрьму.