Я был в расстрельном списке - Петр Филиппов

Авторитарная власть, системная всепроникающая коррупция и зависимость бизнеса от «крыши» чиновников — суть неправового «естественного» российского государства. Можно прописать в Конституции самые правильные нормы, но они ничего не стоят, если их применение условно и выборочно, если «своим» позволено всё, а чужим уготован произвол. Такое беззаконие выгодно вороватым чиновникам и их бизнес-партнерам, оно — следствие их корыстных экономических интересов. И, пока в стране господствует этот «азиатский способ производства», Россия правовым государством не станет.

А раз так, то кто будет инвестировать в бизнес, если завтра его могут отобрать чиновники в погонах? В таких условиях отечественные предприниматели опасаются делать в России долгосрочные вложения, стремятся поскорее вывести капитал из России, а свои фирмы поставить под европейскую юрисдикцию. Только в 2014 году из России было выведена астрономическая сумма в 120 млрд долларов. Практически все крупные частные фирмы зарегистрированы за рубежом, где надеются на защиту независимого суда.

Но произвола и экспроприации опасаются и иностранные фирмы, они не хотят инвестировать в Россию и делиться с нами передовыми технологиями. По заключению Political Risk Atlas 2011 (карта политических рисков для ведения бизнеса в мире, в которой ежегодный индекс инвестиционных рисков рассчитывается для 196 стран), Россия находится среди государств с «чрезвычайно высокими» политическими рисками и самой нестабильной бизнес-средой. Первое место списка занимает Сомали, за ней следуют Конго и Судан, непосредственно перед Россией в рейтинге — Пакистан и КНДР. Поэтому в нашу страну почти не идут прямые иностранные инвестиции, несущие с собой передовые технологии. Зарубежные фирмы еще могут наладить в России отверточную сборку автомобилей, но опасаются переводить конструкторские подразделения, рисковать патентами, ноу-хау, ставить под удар основу своего бизнеса. Зайдите в компьютерный магазин и попробуйте найти там продукцию российского производства, с российскими корнями. Ничего не найдете. Мы сегодня ничем не отличаемся от самых отсталых стран Африки, все разговоры представителей путинской команды о возрождении отечественного промышленного производства — утопия. Для этого нет условий, нет гарантий для предпринимательской активности. А госкомпании, как показал опыт СССР и годы путинского царствования, способны только разворовывать собранные с населения налоги. Страна, из которой бежит капитал и уезжают самые предприимчивые и образованные люди, в наш век не имеет будущего.

Для понимания происходящего в России полезно остановиться на современных представлениях институциональной экономики о происхождении и природе «естественного» государства, роли насилия в истории его становления[24]. Государство можно определять, как большую организацию (организацию организаций), которую создали правители и люди, проживающие на определенной территории. Эта организация живет по правилам, часто неписаным. Правила и порядки могут меняться плавно или жестко — в форме смут и революций. Только в ХХ веке народ России дважды разрушал имперскую и советскую модель российского «естественного» государства, но позже на месте разрушенного создавал его копию.

Государство как организация выполняет две основные функции. Во-первых, принуждает граждан к исполнению законов и иных норм поведения и попутно разрешает споры, для чего создает суды. Тех, кто не исполняет законы и указания государственных начальников, наказывают.

Во-вторых, с помощью военных, то есть «специалистов по насилию», охраняет население от набегов соседей и притязаний других государств. Власти проводят определенный политический курс (территориальная экспансия, как у Гитлера и его генералов; насаждение социализма, как у Сталина и его номенклатуры; быстрое развитие страны, как у современных Китая и Южной Кореи).

На Руси понятие «государство» издревле связывалось с владениями конкретного правителя. Им был князь, хан или царь. То были именно «естественные государства», которые возникли из естественного желания властителя и его дружинников собирать ренту-дань с населения. Если кочевники, совершая набег и ограбив селян дочиста, обрекали их на голодную смерть, то князьям и ханам хватало сил принудить податное население платить ренту-дань регулярно. Это было выгоднее.

Получая ренту-дань, княжеские дружины защищали крестьян от набегов, то есть говоря современным языком, не просто наживались, но и оказывали услуги охраны. Сбор дани был рутинным делом. По преданию, князь Игорь пошел за данью к древлянам, собрал, показалось мало. Вернулся за добавкой и был убит. Позже татаро-монгольские ханы повелели пересчитать всех русских данников поголовно и поручили русским же князьям сбор и доставку ее в свою столицу Сарай.

В современных «естественных государствах», а их на планете подавляющее большинство, доступ к любым ресурсам и любому виду деятельности — земледелию, охоте, добыче ископаемых — требует согласия власть имущих. За него приходится платить официальные налоги (которые частично разворовываются приближенными к власти) и давать неофициальные взятки-откаты. Не только открыть магазин или построить предприятие, но даже издавать газету, зарегистрировать партию или некоммерческую организацию можно только с соизволения властителя — президента, губернатора, высокопоставленных чиновников администраций.

Один из столпов институциональной экономики Мансур Олсон назвал властителей «естественных» государств «стационарными бандитами»[25]. Для нынешней России — это вовсе не метафора. Как сообщалось в прессе, губернатор Приморья Сергей Дарькин после убийства авторитетного вора Баула «унаследовал» воровской общак и жену вора.

Важно подчеркнуть, что в «естественном» государстве демократические институты — выборы, подотчетность — всегда бутафория. Можно написать в Конституции: «Народ — сточник власти», но и мы, и жители Уганды, Зимбабве или Конго понимаем, что это ложь. Источник власти — люди с автоматами Калашникова, готовые без раздумий исполнить приказ верховного правителя.

Низкое качество государственного управления в «естественном» государстве влияет на уровень жизни каждого из нас. Россияне платят за продукты и товары на треть больше, чем жители Турции, Латвии, Эстонии или Грузии. Обед в Петербурге стоит в 1,5 раза дороже, чем в Вильнюсе. Цены на качественные лекарства в России выше, чем за рубежом. И это при том, что минимальная зарплата в России составляет 109 евро, а в Бельгии — 1387 евро, в Ирландии — 1462 евро. Высокие цены и низкая зарплата — следствия насаждаемого бюрократией монополизма и коррупционного налога, который вынуждены платить чиновникам предприниматели. Они включают этот налог в цену.

Как чиновники распоряжаются собранными с нас налогами? Почему не строятся автобаны через Сибирь? Царь в начале прошлого века смог заключить с частными фирмами контракты и построить транссибирскую магистраль, а мы спустя 100 лет не в состоянии проложить асфальтированную дорогу до Владивостока. Китай за последнее десятилетие построил в 10 раз больше дорог, причем высочайшего качества. Зато мы тратим несчетно на нужды госкорпораций, которые не контролируются ни депутатами, ни рынком. Трамплин в олимпийском Сочи имел сметную стоимость 1,5 млрд рублей, а обошелся казне в 8 млрд.

Планируется строительство газопроводов в Китай, которые по подсчетам экономистов ни при каких условиях не могут окупиться. Цель такого строительства — распил бюджетных средств, обогащение «своих». В такие «черные дыры» уходят деньги налогоплательщиков. Это пародия на нормальное государственное управление.

Ключевая причина низкого качества госуправления в «естественных» государствах — отсутствие политической конкуренции, а значит, контроля чиновников со стороны избранных народом представительных органов, а также самого населения.

Негативная селекция

При демократии дураки имеют право голосовать, при диктатуре — править.

При положительной селекции к власти приходят самые умные и предприимчивые. В условиях негативной селекции наверх пробираются те, кто сумел проявить максимум изворотливости, хитрости, нахрапистости и лояльности к начальству. Кто успешно организовал сбор дани с подведомственной территории и «правильно» делился ею с вышестоящими. Как правило — люди аморальные. Об уровне квалификации речь не идет, разве что о пресловутой политической стабильности, то есть умении затыкать рот несогласным.