Ничего личного. Книга 8 - Амадео

И на периферии — торжествующая улыбка Бьянки.

Глава 7. Бесплатный враг, выгодный друг

— Это я виноват, это я виноват. — Даниэль мерил шагами приемный покой, то и дело врезаясь в стены. — Если бы я был рядом с ним, ничего бы не случилось, если бы я…

— Успокойся. — Чилли схватила его за руку и усадила рядом с собой. — Все будет хорошо, повезло, что ты вовремя позвал меня.

— Недостаточно вовремя, — с горечью ответил юноша, запустив пальцы в курчавые волосы. — Если бы я сразу побежал к нему, как только Бартоло меня предупредил, если бы…

— Слишком много «если бы», — оборвала его Чилли. Затем обняла за плечи и притянула к себе. — И почему эти мужчины всегда во всем винят себя… В том, что метеорит уничтожил динозавров, тоже ты виноват?

— Чего? — раскрыл рот Даниэль. — Ну, теоретически, если бы тогда существовали люди, то…

Тираду прервал врач, появившийся в приемной. Чилли и Даниэль, не сговариваясь, вскочили на ноги.

— Что это было? — выпалил Даниэль. — Яд? Но Бьянка тоже пила, и…

Врач устало поднял руку, призывая юношу замолчать.

— Вы, видимо, любите детективы, но сейчас ядами практически не пользуются. Слишком легко обнаружить.

— Тогда что это было? Пищевое отравление?

— Аллергическая реакция, — тихо ответила за врача Чилли.

— Чего? На что?

— Вы правы, — кивнул Чилли врач. — Сильная аллергическая реакция. Что он ел или пил перед тем, как это произошло?

— Шампанское. Но на него у господина Солитарио нет аллергии.

— Уверены?

Чилли кивнула.

— У него сильная аллергия лишь на кошачью шерсть, но кошек в зале не было.

Врач нахмурился.

— Шерсть каким-то образом попала внутрь организма. У пациента был сильный отек горла, он едва не задохнулся. Это же вы сделали ему укол эпинефрина? Только благодаря вам он сейчас жив, в противном случае до больницы его могли попросту не довезти.

Даниэль охнул и присел на корточки, обхватив руками голову. Чилли побледнела, как мел, и стиснула зубы. Врач ободряюще улыбнулся.

— Все уже позади. Вы молодцы. Можете зайти к нему ненадолго, правда, он все еще без сознания.

В палате было тихо, только попискивал монитор. Амадео лежал на кровати, половину лица закрывала кислородная маска. Даниэль пришел в ужас от его вида. Там, в ресторане, его до жути напугала краснота, но сейчас все краски испарились, осталась лишь мертвенная бледность.

Прекрати так думать, оборвал он себя. Никакой мертвенности, он жив!

Чилли присела рядом на табурет и аккуратно поправила одеяло.

— Вечно вы никого не слушаете, — прошептала она. — Мне говорили быть осторожней, а сами?..

Даниэль же топтался рядом, кусая губы. В голове не укладывалось, как Бьянка могла на такое пойти. В том, что виновата именно она, сомнений не было, думать, что она откажется от претензий на «Гандикап», было бы глупо. Так почему мсье Амадео так беспечен? Почему позволил себе расслабиться?

Даниэль развернулся и бросился прочь из палаты, вытирая кулаком злые слезы.

Чилли догнала его на лестнице и схватила за плечо.

— Куда ты рванул?

— Попрошу дядю Реми составить акт отказа от наследства.

— С ума сошел? — Чилли с силой припечатала его к стене. Даниэль даже охнул — такой силищи он от хрупкой девушки не ожидал. — Господин Амадео из кожи вон лезет, чтобы помочь тебе сохранить компанию ради твоей же семьи, а ты решил вот так все бросить?

— Да, потому что тогда Бьянка наконец успокоится и перестанет ему вредить! — выкрикнул Даниэль. Проходящая мимо медсестра недовольно шикнула. — Ну вы ведь сами видите, что происходит! Почему позволяете ему рисковать собой ради других?

— Потому что сама рискнула бы ради него всем. И все, кто его окружает, тоже. Даниэль, — Чилли смягчила тон и сжала его плечо, — я долго не понимала этого. Пыталась оградить его, защитить, отговаривала от заведомо опасных решений. Но это не выход. Он не может сидеть в своей раковине, как моллюск, игнорируя всех, кто снаружи. Не такой он человек. И я не прощу тебя, если ты отдашь «Гандикап» Бьянке после всего, что с ним произошло.

— Но почему он не отплатит Бьянке той же монетой? Я же видел, он может… — Даниэль прикусил язык.

Чилли притянула его к себе и обняла.

— Господин Амадео вовсе не такой кровожадный маньяк, каким ты его себе представил, — сказала она, поглаживая юношу по спине. — Иногда ему приходится выходить за рамки, но не думай, что ему это нравится.

Даниэль густо покраснел.

— Я вовсе не…

— Использовать против Бьянки ее же методы — это последнее, что он станет делать. И только в том случае, если та додумается навредить его семье или вам.

— И нам?.. Мы тоже семья? — Даниэль начал было расплываться в улыбке, но тут же спохватился. — Но с Бьянки станется! Сегодняшнее происшествие тому подтверждение! Почему он ждет, пока она дойдет до ручки?

— Не думай, что он ничего не предпринимает. В силу определенных обстоятельств он не может посвятить тебя или даже меня в некоторые детали, но он никогда не станет бездействовать в такой ситуации. Его задача — защитить тебя от Бьянки. А твоя, моя и всех нас — не дать ему упасть в пропасть, куда он то и дело норовит сорваться. Понимаешь?

Даниэль задумался. Он снова вспомнил льющуюся на полотенце воду, вспомнил дергающегося в конвульсиях пленника… И внезапно представил на его месте Бьянку. Хотел ли он такого для сестры, пусть и той еще заразы? Хотел ли он такого для кого-нибудь вообще?

— Понимаю, — выдавил он. — Мне тоже не хочется, чтобы мсье Амадео стал монстром.

— Ты молодец. — Чилли улыбнулась и взъерошила ему волосы. Затем отстранилась и нахмурилась. — Бьянке не помешало бы уехать куда-нибудь в Новую Зеландию. И прямо сейчас.

Даниэль обернулся. К ним направлялся Ксавьер Санторо.

— Где? — без приветствий отрезал он.

Чилли указала на дверь палаты.

— Он без сознания, но его жизнь вне опасности…

Но Ксавьер ее уже не слышал. Он зашел в палату и закрыл за собой дверь. Йохан, бледный, как полотно, прилип к стеклу, пытаясь рассмотреть, что там происходит.

— Не волнуйся. — Чилли улыбнулась телохранителю. — Не убьет он его.

— Знаю. — Йохан плюхнулся на стул и закрыл лицо руками. — Скорей себя убьет, чем его, но всю дорогу сюда грозился запереть его в сундуке с кошками.

Даниэль шумно сглотнул.

Ксавьер молча стоял у кровати и таращился на принца, будто собирался испепелить его до угольков. Но гнев его был направлен вовсе не на Амадео. Принц казался таким хрупким в этой огромной больничной палате,