Проект Россия. Большая идея - Юрий Шалыганов

Как современный человек не удивляется электричеству, так будущий человек не удивится новому миру. По указанным выше соображениям мы обозначим только направление развития мира и наше отношение к его конечному результату.

Мир движется в сторону виртуального бытия. Кто находится на острие движения, не сомневаются: мир зайдет в виртуал. Вопрос времени, когда он там окажется. Возникнет ситуация, аллегорически описанная во многих священных текстах: конец одного мира (нашего) и начало другого мира (страшного).

Мы отрицательно относимся к результату глобального развития и потому ставим целью избежать его (не прогресса избежать, а его конечного результата избежать). Прогресс можно остановить только через уничтожение рода людского, что не выход. Следовательно, нужно искать другие варианты, в рамках прогресса. И для этого нужно не следовать принятым на сегодня шаблонам, а искать принцип, соответствующий природе общества и человека, ориентируясь на природу Бога.

Глава 8. Иерархия

Если человек создан по образу и подобию Бога, чем больше в нем подобия Богу, тем больше в нем образ Бога. Чем меньше подобия, тем меньше Божьего образа. Подобие копии оригиналу — в похожести по основным характеристикам.

Господу Богу свойственна максимальная власть. Если человек сотворен по образу и подобию, он — господин с маленькой буквы. Бог дал человеку власть. «Да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» (Быт. 1, 26).

Хорошая копия Бога — свободный человек, имеющий власть в первую очередь над собой. Свободная, умная, сильная личность богоподобна. Слабый и безвольный человек суть скотоподобный раб, плохая копия. Он покорен своим страстям и страхам и не в состоянии им противиться. Господин — хорошая копия Бога. Раб — плохая копия Бога. Иными словами, чем ближе человек к Богу, или Христос как призывал людей стать, «совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48), тем он более подобен Богу. Чем человек менее похож на Бога, тем он более худшая копия Бога. Но в любом случае изначально человек сотворен по образу и подобию Бога, т.е. является копией Бога.

По уровню свободы можно судить о подобии человека Богу. У раба есть свободная воля, потенциально делающая его богоподобным. Не по факту, а в потенциале. Каждое ничтожество может стать человеком, ибо, по сути, оно господин.

Человеку свойственна власть. Чем больше у него власти (не в административном или бытовом представлении, а в первую очередь над собой, над своими страстями и страхами), тем больше он человек. Когда у человека нет власти, в первую очередь над собой, он превращается в туловище.

Господин способен преодолеть все, в том числе страх смерти. И готов насмерть стоять за свои убеждения, если он господин своего туловища, а не раб. Ему по силам принять решение и совершить поступок. Господин пойдет на войну, если будет война. Раб никуда не пойдет, ибо страх властвует над ним.

Интеллект и воля необходимы господину. Рабу они не нужны, он их все равно закопает. Пользоваться такими дарами может только человек, свободный подобно Богу. В средние века говорили: «Для святого нет закона». Возлюби Бога и делай что хочешь. Иными словами, стань как Бог, и ты не сможешь совершить ничего дурного.

Ради объективности отметим: стремление быть господином может привести в обратную от Бога сторону. На примере Ницше и порожденной им «белокурой бестии» этот момент очень хорошо виден. Дивизии СС не боялись смерти, но господство делало их рабами своей гордыни, тщеславия и прочих страстей.

Не бывает идеальных условий, отделяющих раба от господина и расставляющих всех по своим местам. Раб волей случая или коварства может оказаться на месте господина. По тем же причинам господин может оказаться на месте раба. Но чем условия естественнее, тем несоответствий меньше. И наоборот, чем более искусственные условия, тем больше несоответствий, превращающихся в правило.

Структура возникает из диспропорции между благами и желающими. Разделение на рабов и господ начинается, когда объект вожделения один, а желающих двое. Дефицит рождает конфликт, снимаемый в бою. Драка (или ее предчувствие) все ставит на свои места. Если бы на всех хватало всего, разделения на рабов и господ не произошло бы.

Слабый духом не может заступить в зону риска. У него ноги подгибаются. Кто был в состоянии смертельной опасности, тот знает холод в животе, ком в горле и ватные ноги. Страх — это не только духовное состояние. Физическое состояние становится иным.

Кто ходил в реальную атаку, где могут реально убить, знает ситуацию, когда до атаки все крутые, друг перед другом пальцы гнут. Но после атаки становится понятно, кто есть кто. Зачастую кто больше всех гнул пальцы и дул щеки, потому что был физически крепче, оказывается не тем, за кого себя принимал.

Бог ничего не боится, потому что над Ним нет превосходящей силы. Чувство страха не от Бога, в Его природе нет такого качества. Страх — это то, что не подобно ничему, кроме самого себя. Страх есть сумма искажений, отличающих копию от оригинала.

Страх — одно из качеств, отличающих человека от Бога. Способность преодолеть страх делает человека подобным Богу. Люди рождаются подобными Богу. Не зря Христос призывает быть подобными детям, чтобы войти в Царство Небесное. Насколько человек близок к Оригиналу, покажет его поведение. Это видно в коллективе мальчиков-подростков, где иерархия устанавливается через драку.

Вместе с тем, нельзя высказанную мысль доводить до абсурда. Можно сказать, Чикатило преодолел страх перед совершением убийства. Но это не значит, что он больше подобен Богу по сравнению с другим человеком, ни разу не убивавшим.

У всякой мысли есть разумные пределы. Про человека, имеющего собственные убеждения, нельзя сказать, что он лакей своих убеждений. Про святого, совершающего добрые дела, нельзя сказать, что он эгоист, ибо совершает их ради спасения своей души.

Что такое драка? Это не махание кулаками и причинение боли, подвешивание крюком за ребра и забивание иголок под ногти. Это чистый сгусток эмоции. Удары и падения не воспринимаются физической болью. Драка — это преодоление страха.

Мальчишеская драка ограничена физическими возможностями подростка. Не бывает драк, измеряемых минутами. Самая крутая драка длится несколько десятков секунд. За это время дерущиеся успевают понять, кто они по отношению друг к другу.

Физическая сила тут не на первом месте. Все решает дух. Убей меня, если хватит духу, но если не хватит, я тебя зубами буду грызть, компенсируя разницу в физической силе. Если физически более сильный это понимает, он уступает. Выигрывает тот, кто преодолевает страх и дерется там, где проигрыш по физическим параметрам очевиден.

При Ватерлоо, когда уже ни у кого не оставалось сомнений в проигрыше Наполеона, гвардия продолжала драться. У дерущихся не было надежды переломить ход боя. Все было кончено. Но люди оставались верны девизу: «Гвардия погибает, но не сдается». Убейте нас, но не просите сдаться. Полки неприятеля расступились и выпустили гвардию с оружием и знаменами. Про этих французов можно сказать, они не проиграли Ватерлоо.

Русский крейсер «Варяг» выходил на бой, не имея ни малейшего шанса на победу. Он вышел на бой, потому что нужно было выйти. Иностранные корабли подняли флаги в честь этого безумного решения. На французском корабле в честь идущих на смерть играл оркестр. Все, от матроса до капитана, понимали: последний парад наступает. Они приняли решение и совершили поступок. Их расстреляли. Они победили.

У кого хватает духа преодолеть страх и принять бой, тот занимает высокое положение. Кто не может преодолеть страх, находится внизу. На одной чаше весов страх, на другой статус, который будет определять жизнь на много лет вперед. Выбирайте.

Выбор очевиден. Лучше потерпеть, чем согласиться с пренебрежительным отношением. Но рациональность не работает. Все решает не разум, но дух. Логика может определить правильный путь, но реализовать его может только дух. Если духа нет, самые умные доказательства не убедят вас драться. Всплывут тысячи благочестивых сентенций, обличающих бой как архаизм, глупость и варварство (драка есть удел идиотов, умные люди все решают словами). Но кто говорит это, в глубине души всегда знает: если бы у него хватило духа драться, он бы не оправдывался, а дрался. Он хочет быть героем, презирающим опасности и сокрушающим врагов. Но, как поет Александр Вертинский:

«... Вам хочется командовать фрегатом,Носить ботфорты, плащ, кольцо с агатом,Вам жизни хочется отважной и тревожной.Вам хочется бродить по океанамИ грабить шхуны, бриги и фелуки,Подставить грудь ветрам и ураганам,Стать знаменитым черным капитаномИ на борту стоять, скрестивши гордо руки...Но, к сожалению, вы — мальчик при буфете...Вас обижает мэтр за пролитый коктейль,Бьет повар за пропавшие бисквиты...Я знаю, если б были вы пиратом,Вы их повесили б однажды на рассветеНа первой мачте вашего фрегата.Но вот — звонок, и вас зовут куда-то...»

Сколько таких мальчиков при буфете, при газете, при начальстве... Чего только они ни делают, чтобы оправдать свою ничтожность. И как быстро ее признают, когда польется кровь и замолчит закон. «Во время войны законы молчат» (Цицерон). Они как современные подростки: ведут себя непочтительно по отношению к учителям, потому что чувствуют свою безнаказанность. Но стоит обозначиться силе, и все меняется.