Последнее воплощение - Антон Белозеров

— Так ты готова присоединиться к нам? — спросила Ирда, испытующе глядя на Латэлу.

— Ничего другого мне не остается, — произнесла Латэла. — Но после того, что я вам рассказала — не передумаете ли ВЫ? Теперь вы знаете, что смерть Райнола Равалдо была нелепой случайность. Я, видимо, вначале слегка сошла с ума, а теперь вдобавок стала жертвой той самой пропагандистской машины, частью которой являлась.

Террористы с улыбками переглянулись.

Огала показала на свою седую прядь:

— Думаешь, ты одна стала невинной жертвой нашего государства? Хочешь знать, как я оказалась здесь? Когда-то я преподавала историю в престижной школе, где учились детки богатых родителей. И вот однажды на моем уроке затеяли драку два десятилетних мальчика: сын банкира и сын главаря преступной группировки. Я применила силу, чтобы растащить их в стороны, и выставила за дверь. К сожалению, я думала только о сорванном уроке, а не о последствиях своего поступка. После урока эти мальчишки уже забыли о причинах своей ссоры, и вся их ненависть обратилась на меня. Когда я вышла из класса, мне в лицо полетели яблоки. Я приказала мальчишкам немедленно отправляться к директору. Но они обозвали меня не по-детски грязными словами и пообещали мне крупные неприятности. Представь, Латэла, в каком состоянии я вернулась домой. Ночь я не спала… А наутро в кабинете директора меня ждали отцы этих мальчишек. Какие мерзости я выслушала о себе, произнести вслух не смогу. Родители не только повторили угрозы своих детей, но и добавили кое-что от себя. Директор, естественно, принял сторону этих мерзавцев. Меня уволили. Выйдя из школы, я потеряла сознание. Очнулась в больнице. Оказалось, что у меня был инфаркт. Когда через две недели я вернулась домой, то увидела ограбленную и разгромленную квартиру. Моя машина исчезла. Все мои банковские сбережения ушли на оплату больничных счетов и лекарств. Я пошла в полицию, чтобы заявить об ограблении, но надо мной лишь посмеялись и выкинули на улицу. Я попыталась устроиться на работу, но ни в одной школе меня не пустили дальше порога. Так я оказалась на улице — без денег, без надежды, без будущего. Тогда-то я поняла ИСТИННУЮ ценность наших законов и нашей демократии. Единственная работа, на которую мне удалось устроиться, стала должность уборщицы в Подземке. А потом меня нашли друзья из «Народной правды»… Ну, остальное понятно.

— Понятно, — вздохнула Латэла. — Но тебя, по крайней мере, не ищет полиция.

— Это верно, — согласилась Огала. — Но я готова поменяться с тобой ролями, если бы на месте Райнола Равалдо оказались один известный банкир и один депутат Народного Представительства… он же вор в законе.

— Так в чем же дело? — спросила Латэла. — Насколько я понимаю, для этого вы все тут и собрались.

Огала только невесело усмехнулась.

Ответил Бэр Лигволд:

— Наша организация нуждается в смелых и решительных людях. Но мы не можем убивать всех, кто причинил нам зло. Пока не можем. Каждая наша акция возмездия долго и тщательно готовится. Мы же не самоубийцы, готовые разменять свои жизни на жизни высокопоставленных злодеев.

С этим утверждением Латэла была согласна целиком и полностью. Более того, ей вдруг показалось, что она уже не только слышала эти слова, но и сама произносила нечто подобное. Но когда и где? Совершенно точно, не в этой жизни и не во сне про Найю Кайдавар…

Латэла закрыла глаза и приложила ладони к вискам, чтобы унять головную боль, внезапно пронзившую голову. Попытка разглядеть неясные образы неведомых воспоминаний закончилась неудачей.

— Что с тобой? — спросил Лигволд. — Тебе плохо?

— Да, — прошептала Латэла. — Голова раскалывается.

— Ирда, Огала, отведите Латэлу в свободную комнату и помогите ей раздеться, — распорядился Лигволд. — Продолжим наш разговор завтра. Сегодня у нашего нового товарища был очень тяжелый день. Ей поможет только сон. Да и нам пора на боковую. Наверху уже ночь.

Латэла попыталась идти сама, но помощь двух женщин оказалась совсем не лишней. Оказалось, что из уютной гостиной одна из дверей вела в узкий, облицованный металлическими пластинами коридор, по обеим сторонам которого находились раздвижные дверцы, похожие на створки шкафов.

— Все удобства общие, в конце коридора вон за той дверью, — показала Ирда. — Тебе помочь?

— Спасибо, кажется, мне немного лучше, — Латэла, действительно, обрела твердость в ногах, а головная боль слегка утихла. — Дальше я сама.

После того, как она приняла душ и совершила иные гигиенические процедуры, Ирда и Огала показали ей ее новое жилище. Оказалось, что похожие на шкафы дверцы вели в маленькие комнатки, в которые едва помещались узкие кровати, тумбочки и открытые вешалки.

— Раньше тут жили наладчики водонапорных насосов, — объяснила Ирда. — Теперь, когда подстанция запущена в работу, здесь никто не появляется. Так что можешь спать спокойно. В случае чего, мы рядом.

— Разве вы тоже живете здесь, под землей? — удивилась Латэла.

— Конечно, — пожала плечами Ирда. — Огала и Бэр здесь и живут, и работают. А мне и Бумерангу наверх вообще показываться нельзя — нас, как и тебя, ищет полиция.

Латэла хотела спросить: «За что?», но передумала. Глаза ее слипались. А этот вопрос, наверняка, вызвал бы еще один длинный рассказ. Или даже два.

Но, прежде чем пожелать всем «покойной ночи», Латэла все же спросила:

— Огала, ведь ты хорошо знаешь историю. Скажи, пожалуйста, когда я рассказывала свой сон о Найе Кайдвар, тебе это ничего не напомнило? Ты никогда раньше не слышала о морском народе и зиганьерах?

— Нет, — отрицательно покачала головой Огала. — Если это и история, то не нашей планеты. Спи и не забивай себе голову всякими сказками. Завтра ты должна быть свежей и отдохнувшей.

Засыпая, Латэла подумала, что хорошо было бы, если бы весь сегодняшний день тоже оказался сном. Тогда, проснувшись, она вновь стала бы старшим рекламистом Главного Агентства Пропаганды…

…Но, когда раздался стук в железную дверь и послышался голос Ирды: «Пора вставать, наверху уже утро!», Латэла поняла, что ее новая жизнь, к сожалению, не сон.

Ирда, похоже, решила взять «шефство» над Латэлой.

— Я приготовила для тебя свою одежду, — сказала она, входя в комнату. — Все чистое, выстиранное. Мы с тобой примерно одного роста и веса, так что тебе все придется впору.

Латэла с благодарностью приняла кипу сложенных нарядов. В ней преобладали хлопчатобумажные брюки, клетчатые рубашки и удлиненные куртки. По-видимому, Ирда предпочитала практичный «уличный» стиль, не делающий разницы между мужским и женским полом.