Только кровью - Уильям Дитц

Винтовая лестница со старыми истертыми ступенями (еще одно доказательство того, что нет ничего вечного — даже дюракрет рано или поздно изнашивается) медленно, но неуклонно уводила вверх.

Були вышел наружу и огляделся по сторонам. Кроме часовых, которые стояли на своих постах, он заметил еще двоих человек. Один из них поднял руку, приветствуя его, — Були мгновенно узнал Серджи Чен-Чу и его племянницу Майло. Полковник помахал им в ответ и приступил к традиционному утреннему обходу. Его охватили противоречивые чувства: раздражение, что дядя и племянница нарушили привычное течение утра, злость на себя за отсутствие гибкости и глубокая грусть.

Несмотря на то, что он никогда не был особенно близок со своими родителями — те постоянно куда-то спешили и что-то делали, — Були знал, что они его очень любили. И. вот они погибли, он остался один, больше нет места, где можно найти покой и утешение в трудную минуту.

— Здравствуйте, полковник. Хорошее сегодня утро, верно? Були остановился и поднял глаза. Ее красота потрясла его, точно физическая боль от удара.

— Ну да... хорошее, — заикаясь, пролепетал он, будто смущенный школьник. — Прошу простить, я вас не заметил... задумался о другом. Как вы себя чувствуете?

Майло вспомнила неожиданную вспышку света, звук его голоса и его сильные руки.

— Намного лучше — благодаря вам и вашим ребятам. Мне так и не довелось поблагодарить вас за то, что вы для меня сделали.

Були на мгновение вернулся в прошлое и вспомнил, как они мчались к самолету, потом был длинный, полный опасности полет, катастрофа в Касаме, смерть Ускользающего в Ночь, путешествие в стальных животах кводов до места встречи с маленькими летунами... Военная победа, которая очень дорого стоила.

— Я выполнял свой долг.

Ему очень хотелось забрать свои слова назад, но они, как пули, проникают в самое сердце. Були видел, как погас свет, озарявший лицо Майло, и выругал себя за глупость. Если бы только...

Чен-Чу кашлянул и произнес:

— Полковник страдает от излишней скромности. Несмотря на то, что рейд обошелся нам чрезвычайно дорого, он завершился успехом. И в данном случае я имею в виду не только освобождение пленных, огромное значение имеет психологический фактор. Можете не сомневаться, Пардо и ее приятели очень даже заволновались.

Були заставил себя улыбнуться:

— Надеюсь, вы не ошибаетесь. Я слышал, вы оба улетаете?

— Да, — кивнул Чен-Чу. — Адмирал Тиспин пришлет за нами корабль. Мы уверены, что в сенате действуют представители губернатора Пардо — пришла пора и нам заняться политикой.

Були сообразил, что у него больше не будет возможности поговорить с Майло, поскольку он не знал, увидит ли ее снова. Скорее всего нет.

— Ну, желаю вам безопасного полета. И удачи.

Майло смотрела, как полковник отворачивается, и чувствовала, будто теряет что-то очень важное. Только вот что?

Чен-Чу краем глаза наблюдал за лицом племянницы и не мог не заметить появившегося на нем выражения. «Как два разумных человека могут вести себя так глупо?» — подумал он.

— Это, — добавила Сола, находившаяся где-то за островом Муча, — одно из многих качеств людей, делающих их интересными. Наша репродуктивная система совсем не такая сложная.

Чен-Чу рассмеялся, удивив Майло. Но промышленник только махнул рукой и заявил:

— Ничего, дорогая... Просто мне в голову пришла забавная мысль. Идем, у нас полно работы.

16

... И придут фанатики, с именем Господа на устах и злом в сердце...

Автор неизвестен. «Книга предсказаний пуунара». 1010-й стандартный год до н. э.Где-то на краю галактики, Конфедерация разумных существ

Корабли блестящих вышли из гиперпространства и поплыли сквозь мрак космоса. Они наметили шесть миров, пригодных для изучения, тут же отправили разведчиков, взяли пробы и образцы.

Гун был очень занят, но, естественно, дополнительный резерв у него всегда оставался. Ему хватало времени на то, чтобы делать копии всех своих операций, охотиться за добычей в новой звездной системе и командовать флотом — одновременно. Кроме того, он позаботился и о том, чтобы иметь возможность анализировать небольшие, возникающие неожиданно отклонения, в особенности те, что представляли интерес или являлись потенциально опасными.

Вот, например, как сейчас... Сигнал тревоги раздался из-за того, что один модуль запросил информацию, в которой не нуждался, — что следовало рассматривать как чрезвычайное происшествие.

Заинтересовавшись необычным поведением машины, Гун отправил крошечную частичку самого себя выяснить, что произошло, и ждал доклада о результатах проверки. Первый вопрос, на который странный робот хотел получить ответ, затрагивал основы:

— Кто создал блестящих?

Вопрос затрагивал закрытую область, и Гун ответил соответствующим образом:

— Информация недоступна.

Прошло почти три стандартные минуты, прежде чем модуль задал новый вопрос:

— Какую цель преследует флот?

Гун сразу заметил ошибку и поспешил ее исправить:

— Флотов два, перед обоими поставлена одинаковая цель: уничтожить траки.

— Почему? — тут же последовал новый вопрос.

— Информация недоступна.

— Как выглядят траки?

— У траки продолговатые головы, большие, собирающие свет сенсоры, три брюшных дыхательных клапана, две сгибающиеся и разгибающиеся конечности, снабженные инструментами, заменяющими друг друга в случае необходимости, длинное худое тело и поддерживающие парные опоры.

— Откуда траки родом?

— Информация недоступна.

Возникла пауза. Гуну потребовалась одна миллисекунда, чтобы установить, что вопросы поступают из гнезда для ввода данных под номером 987934, проверить серийный номер модуля и изучить послужной список машины. Тот факт, что модуль, совершивший много проступков, был еще замечен и в компании паразитов, которые завелись на корабле, решил его судьбу.

Искусственный интеллект собрался прекратить разговор, когда поступил следующий вопрос:

— Имеются ли какие-нибудь правила относительно преследования и уничтожения траки?

Кто задает вопрос — модуль или паразит, с которым он связался? Ответ очевиден. В прошлом на корабле побывали мягкие тела самых разных типов и конфигураций, но им не удавалось продержаться достаточно долго, и они никогда ничего не спрашивали. До сих пор по крайней мере. Этот оказался более жизнеспособным. Почему? Гун решил продолжить беседу:

— Параметры таковы: флот может убивать траки, флот может убивать любых существ, которые связаны с траки, а также любых существ, обладающих достаточными ресурсами чтобы убивать траки. Почему ты спрашиваешь? Кто ты такой? Откуда прибыл? Как оказался на борту и почему я должен позволять тебе функционировать?

В длинном пустом коридоре гуляло эхо. Робот широкого профиля подсоединился к порту для получения и передачи данных, вмонтированному в переборку, и стоял совершенно неподвижно. Человек сидел на корточках рядом с Сэмом и внимательно выслушивал ответы. От вопросов, обращенных к нему, у Джеппа по спине пробежал холодок. Гун рассердился! Плохо.

И все-таки вдруг ему удастся подружиться с компьютером? Или отыскать возможность его нейтрализовать? В желудке у старателя образовалась неприятная пустота, но он, сделав над собой усилие, решил не обращать на нее внимание.

— Меня послал Бог, чтобы оказать вам помощь в выполнении вашей миссии и растоптать траки.

— Определи, что значит «растоптать»?

— Убить.

— Хорошо. Кто или что такое Бог?

Джепп огляделся по сторонам, выдохнул и бросился в наступление, точно пловец в холодную воду.

— Для меня Бог означает то же самое, что для тебя твой создатель.

Гун сравнил заявление Джеппа с имеющимися у него Данными.

— Нет никаких свидетельств, подтверждающих твои слова.

— Но ведь и свидетельств, противоречащих тому, что я говорю, нет тоже, — почувствовав прилив уверенности в собственных силах, заявил Джепп.

Искусственный интеллект проверил и убедился в справедливости его слов.

— Верно.

— Так ты позволишь мне функционировать?

Гун потратил целую миллисекунду на раздумья, после чего вынес приговор:

— На данный момент — да.

Джепп собрал остатки силы воли и спросил:

— Могу ли я заняться убеждением твоих модулей в необходимости убивать траки?

— Разумеется, такова их цель.

— Спасибо.

Последнее слово не имело никакого смысла. Разговор был закончен.

Боевые модули выстроились длинными, сверкающими рядами. Все они были пусты, все готовы принять пассажиров. Все, кроме одного.

Генри устал от замкнутого пространства, многих часов! бездеятельности и бесполезности своих усилий. Навкомп имел цель и хотел добиться ее реализации. Но как? Здесь имелся только вход, и никакого выхода.