А волки здесь тихие (СИ) - Петрова Лин

— Ва-алейкум ас-салам, уважаемый

Этот низкий саманный дом, едва вместивший в себя всех приглашённых, смотрелся необычно среди своих высоких кирпичных собратьев. Внутри дома, на неровных поверхностях стен, висели старые черно-белые фотографии прошлого века. Обстановка внутри была не богатая, но было видно, что все, что здесь делалось, делалось с любовью-на полке аккуратно сложены белоснежные полотенца, чистый половик ручной работы, такие как делались еще в прошлом веке, был расстелен посередине комнаты, к приходу гостей. На столе, покрытой белоснежной скатертью, стояли сладости и домашняя выпечка, закопченный черным дымом чайник, сиротливо стоял в сторонке, дожидаясь своей очереди. Занавески лениво колыхались от свежего весеннего ветерка, внося в дом запахи бурного цветения горных трав и садовых деревьев.

Собравшиеся терпеливо ждали последнего гостя. Переговариваясь друг с другом шепотом, словно не решаясь разрушить эту атмосферу покоя и умиротворения.

Дверь отворилась, и в комнату, при поддержке молодого человека, вошел старик, который осторожно переступал ногами, ощупывая дорогу потемневшей от старости клюкой.

— Сюда, агай

Присутствующие, не смотря на свой почтенный возраст, привстали с мест, приветствуя вошедшего.

Старик молча сел на место, положил морщинистые ладони на клюку и обвел пространство невидящими глазами, которые были закрыты белой непроницательной пеленой. Его лицо было буквально изрыто глубокими морщинами, словно множество дорог, пройденных на этом жизненном пути. Старик кивнул, отвечая на приветствие, и опустил голову вниз, укладывая белую бороду на грудь.

Слово взял один из присутствующих

— Необходимость собраться здесь, стало появление в наших краях волка. Он, среди белого дня, напал на отару. Хвала Аллаху, что пастухи не пострадали, но они рассказывают о его бешеных глазах. Это нападение он совершал дважды. И дважды среди белого дня — он поднял указательный палец вверх.

— Собаки?

— Ничего не смогли сделать, одного отшвырнул в сторону и убежал с добычей.

Присутствующие заговорили

— Что тут думать. Собираться нужно, да идти на охоту.

— Откуда он взялся? Здесь много лет волков не было. А если он не один?

— Теперь из-за него нам в горы хода нет.

— Отару нам уничтожит.

— Теперь и детей побоимся из дома отпускать.

— Да, да, собираться нужно.

Началось тихое обсуждение только что услышанной новости.

И только старик молчал, все еще опустив голову.

— Но не это главное. Главное — это его размер. Как говорят пастухи- он размером с теленка.

Старик, будто спавший до этих слов, сейчас вздрогнул всем телом, вскинул голову и повернул ее в сторону говорившего, но продолжил молчать.

— Это от страха, наверно. Не бывает таких больших волков, Ахмет.

— Хасан, можно подумать ты каждый день волков видишь.

— Может, пастухи, чтобы не скучно было, выпили немного?

Ахмет досадливо поморщился

— Побойся Аллаха, Заур, такие слова говорить, да еще накануне Ураза Байрама! Разве ты когда-нибудь слышал, чтобы они опозорили свой род недостойным поведением?!

Заур, седовласый старик, отвел глаза в сторону.

— В независимости от размера, нельзя допустить, чтобы он вот так гулял по нашим пастбищам. Сначала пастбища, потом обнаглеет и до наших домов доберется, не дай Аллах.

— Верно говоришь.

— Разве мы не должны защитить наших детей?

— Да. Да. Должны.

— Или будем ждать, пока кто-то из наших родных не погибнет?

— Правильно говоришь! Нужно джигитов собирать и двигаться в горы.

Старик тихо заговорил

— Нельзя его трогать, иначе навлечем беду на наши головы.

— Но, агай, почему так говоришь? Ведь от него можно ждать беды, люди могут пострадать.

Старик вздохнул

— Если бы он хотел убить человека, его бы никто не остановил. А так только барана взял.

— Но глаза, пастухи говорили, что его глаза были бешеными. А если он болен?

Старик задумчиво покачал головой

— Такие глаза бывают в нескольких случаях. Первая причина-это страх, если бы он боялся, он бы никогда не вышел к людям. Вторая-злость, если бы была злость, то в этом состоянии он не разбирает, где человек, а где животное. Сами говорите, что собаку просто отшвырнул от себя, а мог легко переломить ей хребет. А так взял барана и ушел. Значит это была третья причина- зверский голод — его речь была медленной и тихой.

Народ молчал.

— А вот трогать его действительно нельзя, тогда третья причина перейдет во вторую- в злость, тогда от нашего аула мало, что останется. Сила его велика — старик снова замолчал.

— Что же мы так и будем сидеть, сложа руки? Ждать, пока кто-нибудь не пострадает? Народ ждет от нас решения, мы именно для этого здесь и собрались. Если сейчас решим оставить его, а люди пострадают? Нужно собираться — горячился Заур.

Старик устало вздохнул, медленно повернул голову и сказал в сторону двери

— Зарема, ты здесь? Сходи, дочка в мой дом, скажи, чтобы начали собираться. Передай, что я увожу отсюда свою семью.

Присутствующие пораженно молчали.

— Если я бы хотел послушать перед смертью балаган, я бы присоединился к молодым джигитам, у которых еще кровь бурлит и гормоны играют.

— Заур — старик повернул голову

— Тебе сколько лет, сынок? Восемьдесят? Ты ведь правильно сказал, народ ждет от нас мудрого решения. Мудрого!

— Но..

— Понимаю — он снова замолчал, но теперь никто не посмел прервать его молчание.

— Если он появился здесь, в горах, значит не просто так. Волк очень привязан к своим родным местам, это не кочующее животное. Значит, что-то двигало им покинуть родные места. Мансур, напомни мне, когда ты потерял свою первую жену, куда ты ушел пережить свое горе?

Ему никто не ответил, а старик покивал головой

— В горы.

— Азамат, когда ты потерял своего сына, где пережил своё горе? В горах — снова сам ответил старик.

— Горы- это место силы. Разве мы не возвращаемся оттуда, словно заново родились? Разве не там, мы залечиваем свои душевные раны? Разве не там самый чистый воздух? Разве не там самые целебные травы?

А может быть только там, мы ближе всего к Всевышнему и нам даётся возможность почувствовать его в своем сердце, почувствовать его величие. Истину знает только он, Всевышний. Но я знаю точно, что мы горцы! — он поднял вверх указательный палец.

— Древний и мудрый народ. Мы всегда жили здесь, и дай Аллах, и после нас будут жить наши дети. Разве эти горы, этот воздух не дарят нам долголетие? Дарят — тихо сказал он

— Но вот остальное мы должны накопить сами. Это житейская мудрость, основанная на жизненном опыте и наших легендах, дошедших к нам от предков.

Мой разум говорит мне, что появление волка в такое время не случайно, тем более в такое время, перед самым праздником. Может Аллах испытывает нас таким образом? Разве можно призывать к убийству, если никто еще не пострадал? Да я отдам всех своих баранов, как жертвоприношение Всевышнему, чтобы моя семья не пострадала.

— Что делать? — тихо спросил кто-то

— Молиться — просто ответил старик.

— Вымаливать прощение, за едва не пролитую невинную кровь.

— С волком что делать?

Старик пожал плечами

— Думаю, нужно убрать отару в другое место, всех предупредить, чтобы пока не ходили в то место, где его видели.

— И всё?

— Как гласят наши законы, если пришел голодный, то сначала накорми его. Если он приходил за едой, то мы дадим ему еду. Поставьте у подножия горы корзину и положите туда еды. Посмотрим, что получится. Убить всегда сможете, а вот воскресить уже никогда.

Старик устало откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза.

— Шамиль. Ты здесь? Останься — сказал он.

Когда все разошлись, в комнате осталось двое, слушая тишину, прерываемую, только детским смехом с улицы.

В комнату вошла женщина

— Чаю?

— Можно — кивнул старик.

Дождавшись пока они останутся одни, старик вздохнул