Сборник "Приграничье" - Павел Корнев

Как назло под окнами вместо сугроба оказалась утоптанная до ледяной твердости пешеходная дорожка. Прыгну – запросто ноги отобью. Но тут остававшаяся невредимой вторая оконная створка брызнула осколками стекла, очертания пятиэтажки напротив потекли, перспектива исказилась, и мимо меня на улицу медленно проплыли наливавшиеся золотистым сиянием пистолетные пули. «Архангел» обжег грудь, и, не теряя времени, я вывалился наружу.

Головокружение сыграло злую шутку, и сгруппироваться не получилось. Основной удар пришелся на правую пятку – ногу пронзила боль, но я лишь стиснул зубы и бросился прочь от общежития. Где-то неподалеку рявкнул и моментально затих пулемет, а по снегу пробежала короткая цепочка фонтанчиков. Чуть позже палить стали сразу из нескольких стволов, но раскалившийся защитный амулет пока делал свою работу – все пули проходили мимо.

К моему удивлению, перестрелка в пятиэтажке не только не затихла, но и принялась разгораться с новой силой: треск автоматных очередей перекрыли взрывы ручных гранат. Мелькнула шальная мысль, что получится уйти, но тут во дворе общаги раздался рык автомобильного двигателя. Из-за дома вылетел уазик с синей полосой на борту, и в этот самый миг перегорел не выдержавший перегрузок «Архангел». Магическое поле, растревоженное мощным выбросом алхимической энергии, попыталось накрыть с головой, но лишь обожгло кожу сотней холодных уколов.

Пытаясь на ходу вытащить из кобуры под фуфайкой пистолет, я оглянулся и не поверил своим глазам: мчавшийся по пешеходной дорожке уазик полыхнул почти бесцветным пламенем. Сгоравший заживо водитель вывалился из распахнувшейся дверцы, а потерявшая управление машина несколько раз перевернулась и замерла в сугробе, уставившись в небо чадившими гарью покрышками.

Вложив все свои силы в последний рывок, я перемахнул через невысокий заборчик и, уже падая, завалился за угол дома. Вскочил на ноги, стряхнул с ГШ-18 снег и побежал дальше.

– Лед! Сюда! – замахала руками выскочившая из подъезда Вера и метнулась к соседней четырехэтажке.

На мгновение замолкнувшая перестрелка у общаги вновь начала набирать обороты, и, кое-как вырывая из глубокого снега ноги, я рванул за девушкой.

– Пистолет спрячь, – прошипела взбежавшая на крыльцо крайнего подъезда Вера. – Живее!

Я послушался, и мы кинулись вверх по скрипучей лестнице. Люк на чердак оказался открытым, и Вера первой полезла наверх. Стоило забраться вслед за ней, как девушка захлопнула люк и для надежности зафиксировала его специально заготовленным брусом.

– Надевай, – швырнула она мне какое-то тряпье и накинула донельзя вышорканное длинное драповое пальто. Обноски оказались ей до середины щиколотки, и Вера принялась прямо поверх ботинок натягивать здоровенные валенки. – Шевелись! И шапку поменяй!

– Отдышаться дай, – просипел я и чихнул от забившейся в нос пыли, когда девушка несколько раз мазнула меня по лицу грязной ветошью. – Мать твою!

– Время! – Вера нахлобучила на голову какой-то непонятный капюшон и заспешила в глубь чердака.

Я еще раз выругался, сунул руки в рукава замызганного плаща из закостеневшего на морозе кожзама и бросился следом. Почти сразу же налетел бедром на какую-то железяку и едва удержался на ногах. Не видно ж ни черта! Надо с этим что-то делать… Амулет…

– Быстрее! – присев на корточки, приподняла чердачный люк Вера, когда мы пробежали весь дом насквозь.

Сунув в карман разряженную костяшку выручившего меня амулета «Кошачий глаз», я придержал тяжелые доски, и повисшая на руках девушка спрыгнула в подъезд. Нашарив в темноте обмотанную какой-то бечевкой палку, мне удалось зафиксировать люк и тоже спуститься вниз.

– Шапку поменяй, – заявила девушка и, подпрыгнув, дернула за конец списавшей с потолка веревки. Палка выскочила, и люк с грохотом захлопнулся у нас над головами. – Пошли.

– Пошли, – вздохнул я и, сунув в карман вязаную шапочку, натянул на голову облезлую кроличью ушанку. Еще и завязок нет. Кстати, а где мои меховушки? Черт, видно, из кармана во время всей этой беготни вылетели.

– Что происходит? – догнал я Веру только на первом этаже, где в закутке у входной двери была навалена куча какого-то старья.

– Потом, – сунула мне девушка в руки непонятно чем набитый мешок и поставила на колесики рваную клеенчатую сумку. – Все вопросы потом.

– Когда? – Вслед за Верой я вышел из подъезда и забросил мешок за спину.

– Потом. – Сгорбившаяся девушка потащила за собой нещадно скрипевшую сумку. – Да не иди ты, будто аршин проглотил! Согнись.

– Спина болит. – Я все же последовал ее совету и невольно начал припадать на правую ногу. Черт! Пятку отбил. Шок прошел, вот и закрутило. Как бы связку не потянул…

Девушка ничего не ответила и направилась по тропинке к проспекту Терешковой. Перестрелка у общаги к этому времени уже затихла, но получившие чувствительный щелчок по носу дружинники еще не успели оцепить район. Как-то они халатно к делу подошли…

– А парни как? – проводил я глазами промчавшуюся мимо нас «газель» с синей полосой и беззвучно сверкавшей мигалкой на крыше.

– Не маленькие, – не отрывая взгляда от земли, буркнула Вера. – По сторонам не глазей и иди медленней…

Этот совет тоже был не лишен смысла, и я попытался приноровиться к темпу девушки. Если уж из себя помоечников строим, не стоит с гордо поднятой головой по улицам вышагивать. Тем более, оживление в районе началось нешуточное. Мало того, что только-только получившие приказ дружинники потянулись в район общаг, так они еще останавливать и обыскивать всех подряд в возрасте от пятнадцати и старше начали. А на нас вот даже не глянул никто. Привыкли, видать, что к старьевщику со всего Форта бомжи таскаются.

Странное дело: если такую операцию планировали, подкрепление куда более оперативно подтянуться должно было. И район заблаговременно блокировать могли. Боялись спугнуть? Да ну, ерунда. Столько дружинников на улице, никто бы десятку-другому бездельников не удивился. А вот если нас СВБ вычислила, тогда все более-менее понятно становится. Ясно, что местный околоток они в известность не поставили и сейчас времени на объяснениях потерять должны немало.

Мы перешли через проспект Терешковой, и я снова пристал к девушке с расспросами, но она лишь отмахнулась и ускорила шаг. Теперь Веру мало волновало соблюдение конспирации, и такое впечатление, моя спутница боялась куда-то опоздать. Вон как впилила!

Я плюнул на все эти непонятки и, хромая, бросился вдогонку. Правая пятка болела все сильнее, глаза давно слезились от заливших Форт лучей лазурного солнца. К тому же с каждой минутой становилось все холоднее и холоднее, а стегавший по лицу ветер мало того, что был ничуть не ласковей наждачной бумаги, так еще и едва не валил с ног. Закашлявшись, я наглотался морозного воздуха и с трудом успокоил сбившееся дыхание. Сейчас точно сдохну…