Стая - Аркадий Адамов

— Ты уж небось к этой Нинке подступалась? — спросил Виктор.

— А то нет? Да разве эта что скажет? А глаза так и стригут тебя, так и стригут. Тьфу! Житья от нее нет, от Нинки. Давешним летом жильцов поселила к себе, такие выгодные жильцы попались. Без слов мою цену приняли. А тут Нинка: пропиши их да пропиши. А нешто ей прописка нужна была? Она, видишь, о чужом кармане беспокоилась. Еще спекулянткой обозвала. Ну, а мне что делать? Пришлось ее же, стерву, просить заявление в милицию написать. А я эту самую милицию, даже когда на базар иду, обхожу за три квартала. Одним словом, в два раза цену скостить пришлось. Вот они у меня где все, и Нинка и милиция.— Она со злостью похлопала себя по жирной шее.

Виктор невольно усмехнулся.

— Та-ак. Придется, видно, самим нам теперь его искать.

— Да нешто его найдешь? И что теперь Петя скажет? Не приведи господь.

— Не он, так другие тебе скажут,— с угрозой ответил Виктор. И старуха опять поняла это по-своему.— А нам пора двигаться. За барахлом другой раз приедем. Сейчас, по твоей милости, его искать надо.

И он поднялся со стула. За ним поспешно поднялась Галя. Вид у нее был испуганный.

Очутившись на улице, Галя облегченно вздохнула.

— Ой, как страшно. Прямо не знаю, как я там высидела.

— Так надо было,— ответил Виктор.— Идем скорее.

За углом они встретили Устинова и двух сотрудников из местного отделения милиции.

— Долгонько вы водку распивали,—сказал Устинов.— Мы уж беспокоиться начали.

Виктор торопливо рассказал все, что удалось узнать у старухи.

— Нину эту я знаю,— сказал молоденький участковый.— На фабрике она сейчас. Ткачихой работает. Заноза девка.

— Вещи мы теперь запросто отберем,— сказал второй сотрудник.— С краж они, конечно. Но вы это дело здорово провернули.

— Так-то оно так, но вот как быть теперь с этой Ниной? — озабоченно произнес Виктор.

— Я предлагаю пока в отделение идти,— снова вступил в разговор молодой участковый.— И девушка вон устала.

— И Паша небось места себе не находит,— улыбнулся Устинов.

Виктор и Галя на всякий случай пошли отдельно от остальных.

Вскоре в том же самом кабинете состоялось новое совещание.

— Во всяком случае, можно сказать, что Генка ваш жив,— заметил один из сотрудников.

— В том-то и дело, что нельзя,— покачал головой Виктор.— Он исчез отсюда за четыре дня до того, как мы взяли Гусиную Лапу. Тот мог приехать и зайти в дом, когда старуха спала. Нарочно дождаться этого. Зачем ему лишний свидетель?

— Тоже верно,— вздохнул кто-то.

— Ну ладно,— сказал Устинов.— Будем исходить из того, что он жив. Тогда где его тут искать? На одну эту Нину надежды мало. Хотя, может, она ему и помогла чем-нибудь?

— А вдруг он в Москве? Там тоже искать надо.

— Это само собой...

Спор разгорался. И не сразу, но все же кое-что в конце концов придумали.

...Нина оказалась маленькой толстушкой с двумя тугими светлыми косичками и озорными глазами. Виктор понял, что разговаривать с ней будет легко и весело.

Вместе с молоденьким сержантом-участковым, фамилия которого была Цуриков, они приехали прямо на фабрику, и разговор с Ниной происходил в комнате секретаря комитета комсомола. Новенькая форма Цурико-ва действовала на девушку с первый момент прямо-таки завораживающе.

Да, она заходила как-то к соседке и видела там чужого парнишку. Он был какой-то понурый и встревоженный. Но больше она ничего не знает. С ней он, конечно, никуда не ушел. И ничего такого она ему не советовала.

Нина фыркнула.

— Опыта у меня пока нет: парией от старух уводить. A-а, постойте! — вдруг вспомнила она.— Я его на другой день на улице видела. Да, да! Не в это воскресенье, а в то. Он с каким-то парнем шел. И все оглядывался так,— Нина недоуменно пожала плечиками,— словно чего боялся. Я еще подумала, может, унесли чего у Степановны. Она как раз в это время в церковь уходит.

— Какой из себя тот парень, не помните? — спросил Виктор.

— Здоровый такой. Выше его. Они впереди меня шли, по Некрасовской. А потом свернули.

— К станции? — спросил Цуриков.

— Нет, что вы!

— Тогда, выходит, к шоссе?

— Нет, нет. На Речную.

— И все, больше их не видели?

— Все,— вздохнула Нина и лукаво стрельнула глазками в Цурикова.— Может, еще о чем поговорим?

— В другой раз,— усмехнулся тот.

— Эх, не получились отношения.— Нина весело вскочила со стула.— Невезучая я. Ну, бывайте, раз так.

Когда вышли с фабрики, Цуриков озабоченно покачал головой.

— Это плохо, что они на Речную свернули.

— К реке, выходит?

— Река бывшая. Теперь там длиннейший глубокий овраг. Черт знает чем завален. Вроде свалки. Самое глухое место. Знает, видать, куда вести.

— Давай на этой самой Речной поспрашиваем, может, кто видел их,— предложил Виктор.

— Это можно. Всех там знаю. Мой участок.

Цуриков солидно расправил шинель под широким, с сияющей пряжкой ремнем, и они торопливо зашагали по улице.

У первого же домика на Речной около них собралось несколько женщин. Цурикова все тут знали.

— Приезжал паренек из Москвы к Семке,— сказала одна из женщин.— Но, считай, уж дня три как уехал.

— У Андреевых еще живет один.

— То брат их, с Донбасса.

— Так и у Федьки брат живет. Намедни говорил. Из Наро-Фоминска он.

— Надо проверить,— решительно объявил Цуриков.— Без прописки небось живут.

Виктор пожал плечами.

Настроение его было вконец испорчено. Генка Фирсов опять исчез.

Вслед за Цуриковым вошел он в один из домов и безучастно наблюдал, как тот проверял документы у долговязого усатого шахтера из Донбасса и строгим баском выговаривал хозяевам за отсутствие временной прописки: как-никак на месяц приехал человек.

Потом они таким же порядком проследовали через улицу в другой дом.

Тут Виктора ждала неприятная встреча.

В открывшем дверь парне он узнал того самого Федьку, которого неделю назад встретил в электричке, когда искал хозяина кепки.

Федор тоже узнал его. Сначала он опешил от неожиданности, потом глаза его враждебно прищурились.

— В милицию, выходит, записался? — спросил он.

— Всегда там был, Федя,— спокойно ответил Виктор.

— Понятно.

В это время Цуриков уже прошел в комнату, и они последовали за ним.

Около стола сидел какой-то парень и пил чай, но тут же стояла и начатая бутылка водки.

«Так,— подумал Виктор, спиной ощущая злобный Федькин взгляд.— Еще небось один корешок уцелел. И у Федьки, конечно, прячется». Но тут внезапно ему в голову пришла новая мысль, и он решил проявить инициативу.

Подойдя к парню, Виктор сухо сказал:

— Документы попрошу.

— Дома я их забыл,— не поднимая головы, хмуро ответил парень, потом сунул руку во внутренний карман пиджака и достал сложенный листок бумаги.— Вот, справка одна завалялась.

Виктор развернул листок. То была действительно справка, выданная Борису Павлюкову в том, что он работает шофером на автобазе. Справка была давнишняя, края ее даже обтрепались от времени.

— Откуда приехали? — снова спросил Виктор.

— Из... Наро-Фоминска.

— Точно. Из Наро-Фоминска,— задиристо произнес Федор, выступая вперед.— Приехать, что ли, нельзя? Тетки Веры моей сын. Вот,— кинулся он к стоявшему у стены комоду.— Она еще письмо прислала. Пишет, что Борька приедет. Нельзя, что ли?

Он достал из ящика письмо и сунул его Виктору.

Тот проглядел письмо и спокойно сказал:

— Так. А теперь все-таки придется пройти с нами в отделение.

— Не пойду! — рванулся со стула парень.

— Но, но,— вмешался, наконец, Цуриков.— Потише, прошу. Одевайся.

— А мне что, тоже идти? — враждебно спросил Федор.

— А тебе остаться,— ответил Виктор.

И тут уже Цуриков вмешиваться не решился.

По улице шли молча. Сумерки сгустились, в окнах зажглись огни.

Наконец пришли в отделение, и Виктор попросил оставить его с парнем наедине.

Когда за последним из сотрудников закрылась дверь, он просто сказал:

— Ну, здравствуй, Гена.

Парень в страхе отпрянул от него.

Виктор улыбнулся.

— Долго же я тебя искал, брат.

Спустя час машина уже в полной темноте мчалась в Москву.

На заднем сиденье, между Пашкой и Галей, сидел Гена Фирсов, уже пришедший в себя и даже повеселевший.

Устинов остался в поселке, надо было присутствовать при обыске у Прохоровой и поговорить с Федором.

По дороге Гена рассказывал, как привез его Гусиная Лапа к той старухе.

— ...Он ведь мне что сказал? «Раз,—говорит,— ты от дела откололся, то продать можешь. Потому, если хочешь жить, сиди тут, пока мы это дело провернем». Но я же знал, он все равно со мной посчитается, так и так не жить мне.

— Убежал бы, и все,— заметил Пашка.

— Я уж думал. Но куда убежишь? Ёсли бы кто знакомый тут был. А потом пришел Федька... Нет, но как вы меня узнали, товарищ Панов? Мы же с вами не встречались ни разу.