10 мифов о Гитлере - Александр Клинге
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще одна характерная черта параноиков – абсолютно иррациональное упрямство. Упрямство Гитлера, его несговорчивость, нетерпимость к возражениям, доходящие до полного игнорирования реальности и разумных аргументов, отмечались многими современниками. «Скорее можно было сдвинуть с места Монблан, чем добиться от фюрера отказа от однажды принятого им решения», – писал Риббентроп.
Болезни Гитлера, если можно так выразиться, не стояли на месте, они прогрессировали. Это касается и физических, и душевных недугов. Многие отмечали, что фюрер заметно деградировал после каждого серьезного провала. Первым таким ударом стал Сталинград. «Когда я увидел Гитлера после катастрофы под Сталинградом (я не встречался с ним 14 месяцев), я заметил, что он сильно изменился. Левая рука тряслась, сам он сгорбился, глаза навыкате смотрели застывшим, потухшим взглядом; щеки были покрыты красными пятнами. Он стал еще более раздражительным, терял в гневе равновесие, не отдавал себе никакого отчета в том, что он говорил и какие решения принимал», – писал Гудериан.
Покушение 20 июля 1944 года привело к развитию «второй стадии». «Его душевное равновесие было навсегда нарушено. Выступили наружу все злые духи, которые жили в его душе. Его действия ничем не были обузданы… Свойственное его характеру глубоко укоренившееся недоверие к людям вообще, и к генеральному штабу и генералам в частности, превратилось теперь в ненависть… Грубость превратилась в жестокость, склонность к блефу – в лживость. Он часто говорил неправду, сам не замечая этого, и заранее предполагал, что люди его обманывают. Он никому не верил… Он часто терял самообладание и не давал себе отчета в своих выражениях… Он постоянно стремился к тому, чтобы ввести себя и окружающих в заблуждение относительно истинного положения вещей, пытаясь сохранить хотя бы видимость крепости своего государственного здания».
Геббельс, всегда избегавший каких-либо критических замечаний в адрес фюрера, тоже сетовал в 1945 году:
«Похоже, что счастливая звезда фюрера его покинула! Если бы теперь его увидел человек, не встречавшийся с ним два или три года, он был бы потрясен его видом. Он не только постарел, но и утратил инициативу и уже не может принимать молниеносные решения, полагаясь на интуицию, которая явно его оставила».
Должны ли мы сделать вывод о том, что Гитлер был душевнобольным? Нет. Нарциссизм и паранойя – это не обязательно симптомы шизофрении. Однако Гитлер не был и «нормальным». У него – как, впрочем, и у многих других людей – наличествовали выраженные личностные расстройства. Поэтому любой серьезный анализ деятельности Гитлера обязан принимать их во внимание.
Но поставим вопрос иначе: мог ли абсолютно нормальный человек, лишенный каких-либо психических отклонений, сделать столь головокружительную карьеру, как это удалось Гитлеру? История, конечно, не знает сослагательного наклонения, но ответ, скорее всего, будет отрицательным. Например, если бы Гитлер не был столь слепо уверен в собственной избранности, он вряд ли смог бы с таким упорством идти к цели.
Сказывались ли нарциссизм и паранойя на образе его мышления и принимаемых решениях? Конечно же, да. Но говорить на этом основании, что «Германией управлял безумец», было бы явным преувеличением. По крайней мере, если мы употребляем слово «безумец» в медицинском, а не морально-этическом плане.
Миф № 9
«СЛАВЯНСКИЙ ШАНС» ГИТЛЕРА
Среди рассказов о том, как Гитлер упустил шанс выиграть мировую войну, особое место занимает история об иррационально негативном отношении фюрера к славянам. Именно это якобы вызвало ответную ненависть русских, которые устали от сталинского террора и первоначально встречали германские войска с цветами и песнями, как освободителей. Следствием стало сплочение русского народа вокруг ненавидимого им Сталина и поражение Третьего рейха. Если бы Гитлер изначально гуманно отнесся к русским, многие встали бы на его сторону, и советский режим быстро потерпел бы поражение.
Если сказка о «Гитлере-освободителе» циркулирует разве что в самых маргинальных неонацистских кругах да в прессе маленьких и гордых прибалтийских государств, то миф об «ошибке Гитлера в обращении со славянами» встречается сплошь и рядом – начиная с мемуаров генералов вермахта и заканчивая газетой «Вашингтон Пост», которая в одной из своих статей в 2005 году написала не допускающим возражений тоном: «Гитлер считал русский народ врагом, с которым надо обращаться соответственно. Жестокость нацистов обратила ненависть русских к Сталину против оккупантов». Статья, между прочим, называлась «Учиться на ошибках Гитлера».
В этой главе я намеренно обхожу вопрос о том, могло ли более «мягкое обхождение» со стороны немецких войск привести к массовому коллаборационизму. На мой взгляд, отношение русского народа к захватчикам было многократно продемонстрировано его историей, а предатели, сотрудничающие с врагом, встречаются в любой стране и в любые времена. Поскольку книга моя посвящена мифам о Гитлере, более актуальными представляются другие вопросы: было ли отношение Гитлера к славянам чем-то иррациональным, нетипичным для немцев? И существовала ли значительная разница в отношении к населению Советского Союза между Гитлером и его армией?
Итак, начнем. Первый тезис, который, возможно, удивит кое-кого из моих читателей: Гитлер вовсе не испытывал к славянам такую лютую ненависть, как, например, к евреям. Евреи были для него средоточием мирового зла, самой страшной угрозой для германского народа, целенаправленно стремящейся погубить арийскую расу. Славяне, и русские в частности, – всего лишь один из множества неполноценных народов, не хуже и не лучше китайцев или негров. Об этом свидетельствует, например, «Майн Кампф»: если евреям там посвящено множество страниц, то о России и русских сказано сравнительно немного. Основная мысль такова:
«Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены… Сама судьба указует нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось ее государственное существование и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения… Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно правильность нашей расовой теории… Наша задача, наша миссия должна заключаться прежде всего в том, чтобы убедить наш народ: наши будущие цели состоят не в повторении какого-либо эффективного похода Александра, а в том, чтобы открыть себе возможности прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});