Аун Сан - Игорь Можейко

Маунтбатен разрешил генералу Слиму, командующему бирманским фронтом, встретиться для переговоров с Аун Саном. Прошел уже почти месяц с начала восстания, а прямых контактов между командующими все еще не было.

Только в конце апреля Слим послал приглашение Аун Сану. И в мае Аун Сан появился в английском штабе.

К штабу фронта подъехала черная закрытая машина. За ней «джип» с автоматчиками. Часовым показалась странной форма автоматчиков в «джипе». Они подбежали к остановившейся у шлагбаума машине и заглянули внутрь.

В машине сидел японский генерал в полной парадной форме. Генерал был молод, скуласт и темнокож.

Растерявшийся часовой уже поднял автомат, чтобы выстрелить в воздух, как из-за поворота дороги выскочила еще одна машина. Штабная. Английский полковник выпрыгнул из нее, не дожидаясь, пока машина остановится.

— Пропустите генерала Аун Сана! — крикнул он на бегу солдатам.

Так вот он какой, бирманский генерал! Английские солдаты много слышали о нем. И разное. Он был и предателем и японским министром. И он же воевал сейчас на юге с японцами.

Генерал вышел из машины и не спеша пошел через обширную поляну к зданию штаба, над которым на флагштоке висел «Юнион Джек».

Появление генерала в японской форме, прогуливающегося по территории штаба, вызывало что-то вроде паники среди писарей и интендантов.

Но генерал Слим уже вышел на крыльцо.

— Добро пожаловать, дорогой друг. Мы вас ждем с утра.

Аун Сан улыбнулся, отдал честь генералу и сказал:

— А мы вас ждем уже который год. А в последний месяц в особенности.

— Заходите.

Генералы прошли в здание штаба. Итак, после четырех лет Аун Сан снова встретился с англичанами. Правда, теперь ему не надо прятаться от них на улицах.

Разговор генералов затянулся на два часа. Слим и не ждал, что бирманец будет просить прощения у англичан за сотрудничество свое с японцами, но независимая позиция, занятая Аун Саном, несколько смутила его.

Слим сказал, после того как окончилась формально-вежливая часть разговора:

— Давайте подумаем, как нам влить ваши отряды (ему не хотелось говорить: армию, или хотя бы: части. Этим он признавал бы определенную самостоятельность Аун Сана) в регулярную армию. Я думаю, об этом мы сможем легко договориться.

— Вряд ли, — улыбнулся Аун Сан. — Я ничего решать самостоятельно не могу и не хочу. Я представляю здесь временное правительство Бирмы. И правительство наше — правительство народа, правительство Антифашистской Лиги. Вы, генерал, получаете приказы от своего правительства. Я — от своего.

— Право же, я не могу признать бирманского правительства, — перебил его Слим.

— Ваша воля. Я командующий союзной Великобритании армии. Но вам ни в коей степени не подчинен.

— Что же, я признаю ваше мужество, — сказал генерал Слим. — Вы сейчас находитесь полностью в моих руках. И будь на моем месте другой генерал, он бы мог арестовать вас, как бунтовщика и коллаборациониста.

— Не думаю.

— Хорошо, не будем об этом. Но поймите: вы подданный Британской империи. Да, не улыбайтесь. По крайней мере формально это так. Но вы сражались против правительства его величества. И у меня здесь, в штабе, есть люди, которые как дважды два могут доказать, что вы виновны в убийствах, и мы найдем достаточно свидетелей. Мы вам не давали никаких письменных обязательств, только устно пригласили на переговоры. И я перед законом буду чист, если вы не вернетесь обратно.

— Знаю. И все-таки ничего сделать со мной вы не осмелитесь. Вам это невыгодно. По крайней мере сейчас.

— Скажите мне, — переменил тему Слим, — если вы так доверяете англичанам, почему вы так хотите от нас отделаться?

— Вы неправильно ставите вопрос. Я не говорю. что я не люблю англичан. Нельзя не любить народ. Но мы не хотим ни англичан, ни японцев в качестве наших господ.

— Ну что ж! Как солдат и как человек, я, может быть, и согласился бы с вами. Но мы не политики. Пусть об этом говорят штатские.

— А у нас нет такого деления.

И разговор перешел на чисто военные темы.

Когда все вопросы связи и взаимодействия были обсуждены, когда принесли чай, Слим вернулся к политике. Хоть он и считал себя только солдатом — только солдатом он не был.

— Признайтесь, господин Аун Сан, вы ведь пришли к нам только потому, что мы побеждаем.

— Я не спорю. Если бы вы не побеждали, нам пришлось бы действовать только своими силами.

«Аун Сан произвел на меня сильное впечатление, — записал Слим вечером в дневнике, — он оказался не грубым партизаном, бандитом, как его изображали и какового я ожидал увидеть… Я понял, что он искренний патриот и реалист, что редко совмещается в политике… Наибольшее впечатление на меня произвела его честность. Он не мог и не хотел давать неподкрепленные обещания и не был открытым до конца со мной, но я твердо убежден, что, если бы он обещал что-нибудь сделать, он сдержал бы свое слово».

Вооруженные силы Бирмы — Национальная армия Аун Сана, отряды Лиги, партизаны — участвовали в течение сорок пятого года более чем в тысяче боев и стычек. Они уничтожили больше десяти тысяч японских солдат и офицеров, более трех тысяч японцев были ранены и взяты в плен. Бирманские части полностью дезорганизовали японские коммуникации в тылу, вызвали панику, и действия их привели к тому, что японские войска не смогли оказать серьезного сопротивления наступающим союзникам. Летом 1945 года Маунтбатен писал в официальном докладе в Лондон:

«Атакуя изолированные гарнизоны и линии связи и оказывая давление на японцев, бирманская армия связала большое количество вражеских войск, которые иначе могли быть использованы для блокирования 14-й союзной армии в ее наступлении на Рангун».

Маунтбатен не совсем объективен в своем докладе. И понятно. Ему не было ровным счетом никакого смысла отдавать должное бирманцам. Каждый их успех отнимал листочек с лаврового венка самого Маунтбатена.

В этом докладе есть фактическая неточность. Из него следует, что якобы Рангун заняла 14-я союзная армия. По крайней мере здесь о бирманцах упоминается только как о силе, косвенно способствовавшей взятию Рангуна.

В самом же деле Рангун был взят не кем иным, как Аун Саном. Его войска вошли в столицу Бирмы за два дня до англичан. И когда первый английский катер с десантом подошел к покореженному бомбами причалу, англичане увидели солдата в зеленом мундире с японским автоматом в руках. Это был солдат Национальной армии.

Бирму освобождали с двух сторон. Изнутри — партизанские отряды и части Аун Сана. Снаружи — английские войска и опять же части Аун Сана. Во всех городах и деревнях, освобожденных от японцев, немедленно создавались отделения Лиги, которые брали на себя поддержание порядка в период военных действий, брали на себя охрану населения от мародерствующих японских банд, от местных бандитов. Каждый день все новые и новые красные флаги Антифашистской Лиги поднимались над Бирмой.