Пациент и психоаналитик: основы психоаналитического процесса - Джозеф Сандлер

«Постоянное проецирование пациента на психоаналитика есть сама сущность психоанализа: всякая интерпретация имеет целью движение от параноидно-шизоидного состояния к депрессивному. Это справедливо не только в отношении пациента, но и в отношении психоаналитика, который снова и снова испытывает потребность в регрессии и проработке. Я подозреваю, что истинная проблема выбора глубинной или поверхностной интерпретации коренится не столько в терминах, обозначающих уровень, к которому идет обращение, а в том, до какой степени психоаналитик проработал процесс внутренне в ходе выработки своей интерпретации... проблема состоит в том, в какой степени психоаналитик позволяет себе иметь то или иное переживание, переварить его, сформулировать в виде интерпретации и изложить пациенту».

Это напоминает разработанные Байоном (Bion, 1962) понятия материнской «мечтательности» и функции матери (как и психоаналитика) как «контейнера» беспокойств и тревог пациента. Баранд (Barande, 1982) замечает, что клейнианский подход, по-видимому, включает в это понятие тяжелую и драматичную работу со стороны психоаналитика и его непрекращающееся бдение.

О’Шоннеси (O’Shaughnessy, 1983), напротив, хотя сам и относится к клейнианской школе, подчеркивает работу, проделываемую пациентом:

«... когда пациент ощущает, что психоаналитик понимает его слова (меняющиеся интерпретации), он может постепенно проникаться сознанием своих изначальных способов взаимодействия пока, наконец, не приобретет способность понимать себя самостоятельно, выражаясь при этом своими собственными словами. Это вызывает структурное изменение и возобновление (resumption) в развитии эго, а это и есть момент мутативного изменения. Короче: меняющиеся интерпретации сами по себе не есть изменения. Они ставят пациента в ситуацию изменения. Но он сам должен осуществить активную, варьирующую проработку своими собственными словами».

Другие авторы (например, Stewart, 1963; Valenstein, 1983) также рассматривают проработку как труд самого пациента. Например, Седлер (Sedler, 1983) в своем исчерпывающем исследовании данного понятия пишет:

«Психоанализ четко определил проблему невроза, но он не может разрешить ее; это должен сделать сам для себя каждый индивид. Аналитическая ситуация структурирована специально таким образом, чтобы способствовать этому разрешению, и психоаналитик, его технические навыки и ситуация переноса являются неотъемлемыми факторами в общем процессе... проработка обозначает (names) тот аспект процесса, который анализируемый, в конечном счете, считает для себя самым дорогим, ибо он олицетворяет свой собственный триумф – а отнюдь не наш – над скрытыми действиями своей невротической жизни».

Развитие психологии самости Когутом привело к переоценке рассматриваемого понятия. Когут видит цель проработки в возобновлении развития индивида в терминах готовности самости к эмпатической интеракции. Когут говорит об интеракции между самостью пациента и ее «само-объектом» (см. главу 4). При анализе, говорит Когут (Kohut, 1984) ремобилизуется поток эмпатии между аналитиком и пациентом, поток, открывшийся через первоначально установленный само-объектный перенос. Самость пациента в этом случае снова поддерживается само-объектной матрицей, которая эмпатически подстраивается к ней».

Проработка, таким образом, рассматривается само-психологами как преодоление сопротивлений против установления архаических нарцистических переносов. Муслин (Muslin, 1986) пишет: «проработка лучше всего концептуализируется из само-психологической перспективы, в то время как сама аналитическая работа состоит в ослаблении (dissolving) сопротивлений пациента при его вхождении в новые само-объектные отношения. Эти сопротивления представляют собой попытки сохранить архаические связи детства, которые хотя и подавляли рост, но все же обеспечивали исходный (первичный) тип безопасности, к которому индивид привык». По сути, взгляд психологов самости на проработку во многих отношениях не отличается от более традиционного взгляда. Различие здесь, по-видимому, состоит в том, что прорабатывается, а не в природе самого процесса. Так, Когут (Kohut, 1984) говорит: «В то время как психология самости полагается на те же инструменты, что и традиционный психоанализ (интерпретация с последующей проработкой в атмосфере умеренности), имеющий целью вызвать излечение с помощью анализа, психология самости рассматривает в ином свете не только получаемые результаты, но и саму роль, которую интерпретация и проработка играют в аналитическом процессе».

С совершенно иной точки зрения рассматривает различные значения, придаваемые проработке и ее связи с аналитической работой Бреннер (Brenner, 1987). Он делает вывод, что,

«говоря коротко, каждый из авторов, писавших на эту тему, считает сущностью анализа то, что, по его мнению, должно быть подвергнуто проработке для успешного течения аналитического процесса, скажем, желание и готовность помнить как действия, так и слова, реальные отношения между пациентом и психоаналитиком, созревание и развитие и т. д. Таким образом, все авторы сходятся в одном, а именно: „Анализ пациента занимает много времени. Это процесс длительный. Пациента невозможно излечить только одной интерпретацией, какой бы глубокой и правильной она ни была“.

Бреннер добавляет далее:

«Проработку не следует рассматривать как досадную задержку в процессе аналитического лечения. Это тоже анализ, его составная часть. Интерпретативная работа, которая, как писал Фрейд в 1914 году, ведет к подлинно ценному инсайту и надежным, прочным терапевтическим изменениям... Анализ психического конфликта во всех его аспектах – это и есть то, что можно назвать проработкой».

Размытие понятия проработки, по всей видимости, произошло вследствие того, что многие авторы не проводят четкую грань между проработкой как описанием важной части психоаналитической терапевтической работы и психологическими процессами, которые вызывают необходимость проработки и следуют за ней. «Мучительная задача» для пациента и «испытание терпения» для психоаналитика (Freud, 1914g) в повторении одного и того же снова и снова, в прослеживании бессознательных импульсов, конфликтов, фантазий и механизмов защиты в том виде, в каком они вновь и вновь появляются в материале, получаемом от пациента, видимо, и составляют суть процесса проработки. Подобное понимание проработки, вероятно, было бы приемлемым для многих психоаналитиков, но как только делаются попытки расширить это понятие, возникают противоречия. Эти противоречия отражают различные теоретические ориентации в психоанализе и подчеркивание различных аспектов психической деятельности на разных этапах истории психоанализа. Фрейд отчетливо различал проработку, факторы, которые, как он считал, диктуют ее необходимость (в частности, сопротивление-оно) и результаты, которые она вызывает, то есть изменения, более перманентные, чем те, которые вызываются только внушением и абреакцией.

Ясно, что развитие психоаналитической теории после Фрейда повлияло в ряде отношений на понимание термина «проработка», в результате чего его первоначальная дескриптивная ясность была потеряна. Так, Ноуви (Novey, 1962) пишет о «неудаче попыток понять сущность процесса проработки», взгляд, которому вторит Седлер (Sedler, 1983). Бирд (см. Schmale, 1966) выражает мнение, что в данном термине вообще необходимости нет. Тем не менее он продолжает широко использоваться и рассматриваться большинством психоаналитиков как одно из основных клинических и технических понятий психоанализа. Но включает в себя как работу пациента, так и работу психоаналитика и увязывается с необходимостью преодолеть сопротивление, имеющее самые разные источники. Конечно, то, что пациент не может изменить последующую интерпретацию или инсайт может не быть обязательно связано с сопротивлением. Само понятие сопротивления еще один случай дескриптивного понятия, которому была дана объяснительная сила. Еще раньше мы подчеркивали необходимость различать формы и источники сопротивления, и, что касается последних, высказывали предположение о том, что так называемое «Ид-сопротивление» есть особый случай более общего сопротивления отказу от адаптивных решений прошлого (включая невротические симптомы) вследствие потребности в «отучивании» или «угашении». С этим понятием также связаны необходимость подкрепления и вознаграждения, полагающие целью завершить научение (включая и научение через инсайт) и вызвать образование новых структур и подавление и исчезновение старых. Такая модификация структуры через получение знания является не частью проработки, а ее следствием.

Следует заметить в заключение, что большинство авторов работ по психоанализу утверждают, что, хотя проработка является существенной частью психоаналитического процесса, интерпретация бессознательного ментального содержания и повторение переноса вместе с достижением инсайта в равной степени жизненно важны для анализа. Таким образом, любые методы, которые не используют все эти элементы, не должны рассматриваться как психоаналитические. Однако, это не означает, что проработка не может играть роли в других формах терапии, в частности, тех, которые включают в себя элемент «переподготовки» или «переобучения».