Рассказы из всех провинций - Ихара Сайкаку

С утра и до захода солнца они советуются между собой, как лучше вести дела, прикидывают, кого из нуждающихся можно без убытка ссудить деньгами, да как сделать, чтобы деньги ни дня не лежали мертвым грузом.

Состояние свое они нажили, ссужая деньги в рост. И действительно, по нынешним временам нет предприятия более прибыльного, нежели ростовщичество. Но многие купцы только делают вид, будто безбедно живут, на самом же деле тяжко нуждаются. И когда такой вот купец, взявши большую сумму, решается на умышленное банкротство, это приносит огромный убыток заимодавцу.

— Давайте отныне делать так, — предложил один из членов «Общества». — Прежде чем ссудить кого-либо деньгами, будем наводить справки о финансовых делах просителя, а потом обмениваться полученными сведениями. Только уж чур придерживаться уговора и не хитрить друг с другом. А теперь надо бы составить поименный список тех, кто постоянно обращается к нам за деньгами, и обсудить во всех подробностях, как на сегодняшний день обстоят их дела.

— Правильно! — откликнулись остальные. Тогда кто-то сказал:

— Прежде всего следует поговорить о таком-то, хозяине такой-то лавки в Китабаме. Все его имущество, включая движимость, можно оценить в семьсот каммэ.

— Заблуждаетесь! Да у него долгов на все восемьсот пятьдесят каммэ.

Такое серьезное расхождение во мнениях всех встревожило.

— Дело не шуточное! Давайте выслушаем соображения обеих сторон. Для всех нас это важно!

— Я считаю, что этот купец богат, — начал первый, — по следующим причинам. В позапрошлом году, в месяц инея,[235] когда он выдавал свою дочь за одного купца из Сакаи, свадебная процессия с приданым тянулась от Имамии до самых ворот аптекарской лавки «Фудзи-номару», что на улице Нагамати. А вслед за свадебным поездом шли дюжие, как на подбор, парни и на шестах из стволов зеленого бамбука тащили пять сундуков, в каждом — по десять каммэ серебра. Поглядишь на это — ну точь-в-точь процессия со священными ковчегами во время Летнего праздника.[236] Помимо дочери у этого купца есть еще несколько сыновей. «Не будь у него больших денег, вряд ли он дал бы за дочерью пятьдесят каммэ», — подумал я и в третьем месяце прошлого года чуть ли не силой навязал ему двадцать каммэ в долг без процента и притом на неопределенный срок.

— Какая неприятность! — воскликнул кто-то из собравшихся. — Из этих двадцати каммэ к вам вернется не более одного каммэ и шестисот моммэ.

Услыхав это, старик изменился в лице, и хотя он держал палочки в руке, суп не шел ему в горло.

— Вот ведь незадача, — сказал он, и из глаз его хлынули слезы, а ведь всей горькой правды он еще не знал. — Расскажите же мне, как на самом деле обстоят дела у этого торговца, — обратился он к тому, кто незадолго до этого высказал мнение, противоположное его собственному.

— Ну что ж, слушайте. Торговец этот настолько нуждается в деньгах, что готов платить ссудный процент наравне с театрами,[237] а на таких условиях кто угодно даст ему в долг. Известно ли вам какое-нибудь другое ремесло, помимо театра, которое позволяло бы платить такой процент, и при этом оставаться платежеспособным?

Один ящик из-под десяти каммэ вместе со всеми железными принадлежностями стоит каких-нибудь три моммэ пять бу, так что всего на семнадцать моммэ двадцать бу можно купить пять таких ящиков. А внутрь они натолкали камней да черепицы, которых сколько угодно кругом валяется. Нет на свете ничего страшнее коварства! Я так думаю, что обе эти семейки из корысти втайне сговорились между собой и решились на этот обман. Да если бы я, открыв эти ящики, увидел в них настоящие тёгины, все равно не поверил бы своим глазам. В положении этого торговца дать дочери в приданое двести серебряных монет — и то немыслимо. А за вычетом одежды, утвари и прочего он мог бы расщедриться лишь на пять каммэ, не больше.

Вот послушайте, правильно ли я рассуждаю? На первых порах этому купцу следовало бы дать в ссуду не более двух каммэ сроком на год или два. Если бы все оказалось в порядке, потом его можно было бы ссудить уже четырьмя каммэ сроком на пять-шесть лет. Одалживать же двадцать каммэ следовало лишь после того, как вы окончательно убедились бы, что с этим человеком можно иметь дело.

Так он сказал, и все в один голос согласились с разумностью его доводов.

Что же до потерпевшего, то чем дольше слушал он эти доводы, тем более убедительными они ему казались. А когда подошло время расходиться по домам, он, не будучи даже в силах подняться на ноги от огорчения, стал сетовать:

— Я никогда не ошибался в своих расчетах, а на этот раз совершил такую оплошность, — и залился слезами, точно женщина. — Не присоветует ли мне кто, как вернуть эти деньги?

На это тот самый человек, который только что зарекомендовал себя докой в житейских делах, сказал:

— Существует всего один надежный способ заполучить эти деньги обратно. Думайте хоть тысячу дней и тысячу ночей, все равно ничего умнее не придумаете. При условии, что от посвященного в тайну последует вознаграждение в виде одной штуки шелка цумуги самого лучшего качества, я, так и быть, посоветую, что нужно сделать.

А тот ему в ответ:

— О чем вы говорите, да я в знак благодарности помимо шелка готов поднести вам еще и ваты для набивки одеял и одежды. Пожалуйста, откройте мне секрет.

— Прежде всего вам следует покороче сойтись с вашим должником. Теперь уже недалеко до Праздника лодок в храме Тэммангу.[238] Это вам на руку. Скажите жене, будто вам хочется, чтобы она полюбовалась этим красочным зрелищем с помоста у берега реки. А двадцать пятого числа отправьте ее туда, и пусть она заговорит с женой этого купца о всяких хозяйственных делах. В течение дня, который они проведут приятнейшим образом, ваша жена непременно встретится с его сыновьями. Пусть сразу же принимается нахваливать второго сына купца: «Какие у него умные глаза! Может, и неловко так говорить, но ваш сын — точно прекрасный павлин, рожденный в семье коршунов.[239] Его красота сияет подобно драгоценному камню. Ах, простите за дерзкие слова, но как бы мне хотелось видеть этого юношу своим зятем! Только не думайте, будто я говорю все это потому, что пропустила чарочку сакэ. Я знаю, хвалить собственных детей не принято, и все же замечу, что моя дочь внешностью ничем не хуже других. Поскольку она единственное чадо в семье, отец готов дать за ней пятьдесят каммэ серебра. К тому же у меня есть собственные сбережения — три с половиной сотни золотых рё. А угловой дом в Нагабори… Даже если его продать по дешевке, за него дадут не меньше двадцати пяти каммэ. Да, совсем забыла упомянуть о нарядах. В сундуке у меня лежит шестьдесят пять кимоно, новехоньких, ни разу не надеванных. Кроме единственной дочери, мне некому их отдать. О, как бы я желала, чтобы ваш сын сделался моим зятем!» И пусть во время разговора ваша жена сидит с таким видом, будто ни о чем другом думать не в состоянии.

Так будет сделан первый шаг. После этого время от времени посылайте купцу и его супруге недорогие подарки, они будут вынуждены отвечать вам тем же, так что в накладе вы не останетесь. Затем выберите подходящий момент и пригласите их сына к себе. Попросите его помочь вам произвести учет в лавке. Пусть взвешивает монеты на весах, подсчитывает их общее количество, проставляет на ящичках метку вашего дома и сносит их в кладовую. Хорошо, чтобы этаким образом он потрудился у вас целый день.

Вскоре после этого разыщите кого-нибудь из людей, близких к их семье, и тайком пошлите за ним. А когда он придет, скажите:

«Моя жена, уж сам не знаю почему, вбила себе в голову непременно выдать дочь за их сына. Дело-то не спешное, но если вам представится возможность, спросите, желают ли они этого брака. Говорю вам как на духу: за кого бы мы ее ни выдали, она получит в приданое сотню серебряных тёгинов».

Когда, по вашим расчетам, эти слова дойдут до торговца, пошлите к нему человека и велите передать, что вам, дескать, срочно понадобились деньги, которые вы ему ссудили. Будучи человеком жадным до богатства, он уж что-нибудь придумает, лишь бы отдать вам долг. Так что можете считать, эти деньги у вас в руках. И никаким другим способом вы их не вернете.

Вот какой совет дал наш дока несчастному старику. На том все разошлись по домам.

Спустя несколько месяцев, как раз перед новогодним праздником, старик явился к своему мудрому наставнику. Похлопывая себя веером по голове, он с улыбкой заговорил:

— Благодарствуйте, благодарствуйте и еще раз благодарствуйте. Последовав вашему бесценному совету, я на днях получил свои деньги сполна вместе с процентами.

Такой кладезь мудрости, как вы, просто находка для нашего «Общества одного моммэ».

Затем, уже собравшись уходить, он добавил: