История привлекательности. История телесной красоты от Ренессанса до наших дней - Жорж Вигарелло
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вытянутые линии тела
Рассмотрим произошедшие с силуэтом изменения подробнее. Детальная «обрисовка» тела Одетты Марселем Прустом, страстное, но контролируемое восхищение увиденным – это одно из самых точных описаний женского силуэта 1910–1920‐х годов и его трансформации: «ее [Одетты] тело вырезывалось теперь цельным силуэтом, обведенным одной „линией“, и эта линия, чтобы дать точный абрис женщины, отказалась от пересеченных местностей, от бывших некогда в моде искусственных выступов и впадин, от выкрутасов, от многосложной раскиданности, но она же там, где анатомия допускала ошибку и зачем-то отступала от безукоризненно выполненного чертежа, одним каким-нибудь смелым поворотом выпрямляла естественные отклонения, она исправляла на всем своем протяжении недостатки, свойственные как фигуре, так и тканям. Подушечки, „сиденья“ безобразных „турнюр“ исчезли так же, как и возвышавшиеся над юбкой, распяленные китовым усом корсажи с баской, в течение долгого времени утолщавшие Одетте живот и создававшие такое впечатление, точно Одетта состоит из разнородных частей, которые никакая индивидуальность не могла бы соединить. Вертикаль „бахромочки“ и кривая рюшей были вытеснены выгибом тела, колыхавшим шелк, как колышет море сирена, и очеловечивавшим подкладочную ткань благодаря тому, что тело, как стройная и живая форма, наконец-то высвободилось из хаоса и из пелены тумана низложенных мод. И все-таки г-жа Сван хотела и умела сохранить нечто от прежнего, сочетая это с модами новыми»1169. Эти изменения дополняются удлиненными, устремленными вверх линиями макияжа и прически: выщипанными бровями, приподнятыми скулами, стянутыми волосами. В одном модном журнале 1920‐х годов о новых прическах говорится следующее: «Укоротив волосы, она стала выглядеть моложе и стройнее»1170.
Слова «линия», «прямой», «простой» заполонили страницы модных книг. В изображениях тела преобладают вертикальные, устремленные вверх линии. Пропорции тела изменяются, ноги удлиняются, как у сильфиды: в «Безумные» годы «стройные линии»1171 тела систематически ассоциируются с «длинными жилистыми ногами». Длина тела от стоп до пояса, которая, если судить по модным журналам XIX века, долгое время равнялась двойной длине торса, теперь достигает тройной его длины, об этом пишут в тех же самых журналах1172. «Растяжение в длину»1173 происходит с такой скоростью и интенсивностью, что порой вызывает недоумение у модисток. Журнал «Ваша красота» (Votre beauté) задается вопросом: «Возможно ли, чтобы женщина так уродовала себя в угоду моде?»1174 Новшества телесной эстетики не оставили равнодушной и писательницу Колетт: в своем «Эгоистическом путешествии» 1920‐х годов она так отозвалась о женщинах-каланчах: «Модно быть колбасой? Вы станете ею не раздумывая»1175. Впрочем, «сухие геометрические»1176 очертания вскоре будут смягчены, силуэт снова обретет округлые, но значительно более легкие, чем прежде, формы. Это видно на портретах ван Донгена1177,1178 и пейзажах Лабурера1179, на его картине «Прогулка к маяку»1180 1925 года всюду присутствуют вертикальные линии. О том же свидетельствует одежда марки «Шанель» (Chanel), приобретая которую женщина, как говорят, «покупает стройность»1181.
Причем все происходящее с линиями женского тела – не только игра визуальных образов или слов. В эпоху между двумя войнами женский силуэт наделяется особым смыслом: «Кто не согласится с тем, что эстетика женского тела – один из важнейших признаков эволюции цивилизации?»1182 – настаивает поэт Филипп Супо1183. Изменение этих линий свидетельствует о продолжающемся поиске ответов на вопросы: вступить ли в конкуренцию с мужчиной, добиваться ли новых свобод? Ответ содержится в постоянной изменчивости этих линий. Словесные описания внешности, а также реклама, значительно изменившаяся за несколько лет, побуждают к раскрепощению: это прослеживается в твердой походке, непропорционально растянутой фигуре женщин, демонстрирующих достоинства дамского белья1184 марки Valisère или Kestos1185 или преимущества «сигар и сигарет государственной табачной монополии»1186. Из образа активной женщины возникает «женщина новая»: «Представляющая в мечтах, что она уже отвоевала для себя хоть какие-то права. По крайней мере право на то, чтобы отказаться от корсета, шагать размашисто, держать плечи так, как ей удобно, и не слишком утягивать пояс на талии»1187. Одним словом, поведение и фигура женщины в это время выглядят убедительно, хотя в повседневной жизни борьба за независимость оказывается куда сложнее.
Женщина-подросток
Мода походить на мальчиков стала заключительным этапом трансформации представлений о красоте. Роман Виктора Маргерита «Женщина-подросток» (La garçonne), давший названия новой моде, между 1922 и 1929 годами разошелся миллионными тиражами1188. Главная героиня романа Моника Лербье обличает лицемерие буржуазии, пускается в бесчисленные сексуальные авантюры, нарушает всевозможные запреты, пока неожиданно для себя самой не обретает душевное равновесие. Описанное в литературном произведении направление стиля, ставшее культурным движением, было перенесено в сферу эстетики тела: «Теперь „Женщина-подросток“ не только название романа, но пример для подражания и даже имя нарицательное»1189. Под этим названием подразумевался определенный облик, определенный стиль в одежде, острые линии в макияже, короткие волосы.
О пренебрежительном отношении к автору в официальных кругах, успехе романа у читателя и сломе в представлениях о красоте, который вызвала эта книга1190, сказано немало. И все же подчеркнем еще раз, что основное влияние роман оказал именно на «телесный» облик. Прежде всего – на длину волос: все чаще женщины, «в 1925 году – каждая третья»1191, отдавали предпочтение короткой стрижке: трансформация женского образа затрагивает уже не только силуэт и линии тела. С практической точки зрения за волосами стало проще ухаживать, от тяжелого и громоздкого отказались в пользу легкого и струящегося. Короткая стрижка задала целую эпоху, она нарочито выставлялась напоказ, став характерной чертой своего времени, всегда особым образом подчеркивалась, ей даже стали «делать комплименты»1192. Изменилась давняя традиция наделять шевелюру таинственной, загадочной силой, скрытыми возможностями. В 1929 году княгиня Марта Бибеску так выражала свое удивление по поводу непонятного ей увлечения новой модой: «Какой неописуемой опасности они подвергают современных женщин, которые – без особой в том нужды и неизвестно зачем – по своему свободному выбору, словно сговорившись, отказываются от самого надежного, проверенного временем, исконного орудия соблазнения!»1193 Одни признаются, что воспринимают происходящее как «начало новой эпохи»1194. Другие положительно оценивают перемену прически: «Истинной красавице длинные косы ни к
