Кровавая дорога в Тунис - Дэвид Рольф

Тем временем 9-я пехотная дивизия Мэнтона Эдди медленно ползла у подножия холмов Креруа, но помочь танкистам не могла ничем. Внезапно у нее на пути появился британский военный полицейский, одетый в какие-то отрепья. Он направлял головные подразделения 8-й Армии к складам, расположенным в Гафсе. Его спешно отослали назад, как прибывшего чуточку рано.

На следующий день Паттон приказал Бенсону совершить новую попытку и положить хоть роту, если это понадобится. Чтобы помочь Бенсону и 34-й пехотной дивизии Райдера, которая атаковала Фондук, он приказал Уорду занять Макнаси, невзирая ни на какие потери. "Я чувствовал себя палачом, отдавая такой приказ, особенно потому, что я лично оставался в безопасности, но это требовалось сделать. Войны выигрываются убийством, и чем быстрее мы начнем, тем будет лучше", - писал он. Американская разведка оценивала перспективы наступления очень мрачно и вообще сомневалась в исходе боев в Тунисе. Штаб 18-й Группы армий пребывал в нерешительности и гадал, что происходит. Зато сам Паттон ни разу не усомнился в достоверности сообщений об отходе противника перед фронтом 1-й и 9-й пехотных дивизий. Он считал это результатом своих мудрых распоряжений. Вторую атаку Бенсон начал в 12.30 силами 13-го полка при поддержке артиллерии и авиации, как и планировал Паттон. Достаточно быстро 2-й батальон 13-го танкового полка проскочил через проход во вражеских минных полях, но потом его танки остановились, так как не смогли взломать хорошо подготовленную оборону противника.

* * *

Колоссальные усилия, которые приложили Люфтваффе, чтобы остановить наступление II корпуса, а также дальние бомбардировки, которыми занялся Конингхэм, временно позволили немцам компенсировать свою малую численность. 1 апреля во время внезапной атаки дюжины Ju-88 погиб адъютант Паттона капитан Ричард Н. Дженсон. Это на время отвлекло внимание генерала от неудачных попыток наступления его дивизий. В тот же день штаб корпуса сообщил, что "головные части в течение всего утра подвергались ударам с воздуха. Вражеские самолеты бомбили командные пункты дивизий. Полное отсутствие воздушного прикрытия позволяет германской авиации делать все, что угодно". Это мрачное заявление не привело ни к каким последствиям, однако, как объяснил Спаатс, "вызвало серьезную озабоченность неточностью и несправедливостью своих обвинений, а также слишком широкой известностью, к чему приложил руку Паттон".

Штаб 18-й Группы армий находился в Эйн-Бейда, в 50 милях на юго-запад от Константины. Заместитель Спаатса бригадный генерал Ларри Кутер, прочитав этот рапорт, решил, что он "страдает преувеличениями и излишней эмоциональностью", однако нетерпеливый Конингхэм пришел в бешенство. На следующее утро он выдал резкий ответ, который стал известен по всему миру, попав даже в Пентагон. Он обвинил Паттона в намеренном преувеличении потерь и сообщил, что 362 истребителя союзников находились в воздухе, из них 260 патрулировали над расположением II корпуса. Конингхэм писал: "Полагаю, он не имел намерения обвинить авиацию в неудачах на земле. Если рапорт откровенно противоречит фактам, следует предположить, что личный состав II корпуса просто не подготовлен к боевым действиям в современных условиях".

Теддер сразу понял, что это "динамитная шашка с очень коротким фитилем", которая может разнести самую основу взаимоотношений союзников. Американцы были оскорблены и взбешены этими сомнениями в боеспособности своих солдат. Сам Эйзенхауэр, который тоже был оскорблен до глубины души, подготовил телеграмму в Вашингтон, требуя своей отставки, так как он не может контролировать подчиненных ему офицеров. Только своевременное вмешательство Бедалла Смита остановило его.

Теддер немедленно приказал Конингхэму забрать свой рапорт и дезавуировать его, так как Конингхэм взялся судить о вещах, находящихся за пределами его компетенции. 3 апреля вместе со Спаатсом, Кутером и бригадным генералом Полом Л. Уильямсом (XII воздушное командование), он посетил Паттона, который сидел мрачный донельзя. Паттон сказал, что он намерен выпустить бюллетень с возмутительной телеграммой Конингхэма, в которой "он обвиняет меня в глупости и лжи". Паттон никак не мог успокоиться, а когда делегация летчиков села, чтобы обсудить инцидент, "появилась четверка "мессеров", которая пролетела на высоте 300 футов и обстреляла из пулеметов улицы. Задняя дверь дома оказалась заклиненной, и мы не смогли выскочить наружу, когда один из самолетов сбросил бомбу". "И как вам удалось все организовать?" - спросил потрясенный Спаатс. "Будь я проклят, если сам знаю. Но если я все-таки найду подонков, которые сидели в этих самолетах, я каждому дам по медали!" - крикнул в ответ Паттон.

На следующий день, когда появился Конингхэм, оба генерала уже поняли, что в сложившейся ситуации задний ход следует дать обоим. Конингхэм отправил телеграмму, в которой брал назад всю критику в адрес американских солдат, которую он позволил себе накануне. Паттон сделал то же самое в отношении своего рапорта, выразив сожаление, что тот был неправильно понят, и признав свою "частичную ответственность". Однако позднее он все-таки уточнил: "Фраза насчет "частичной ответственности", которую у меня вырвали, - чистая ложь, чтобы спасти лицо Конингхэма. Однажды мне еще может понадобиться его помощь".

Инцидент едва не подорвал самые основы англо-американского сотрудничества. Теддер считал, что "плохо обдуманная телеграмма Конингхэма создала колоссальную опасность серьезных политических и международных последствий". Однако в плане долгосрочных взаимоотношений она сыграла позитивную роль. "Теперь Паттон окончательно стал нашим другом, и я считаю, что вероятность претензий со стороны армии значительно снизилась". Однако у Эйзенхауэра осталось еще много забот, так как газеты Херста в Штатах могли использовать инцидент для поддержки кампании на Тихоокеанском театре военных действий в ущерб Европейскому. Теддер также добавил: "Мы должны избегать слишком большого напряжения сил Великобритании в этой кампании".

Паттон совершенно точно угадал, что произойдет. Если требовались новые доказательства - они не заставили себя ждать. 3 апреля появились новые приказы, доставленные "вестником несчастий" бригадным генералом Холмсом из штаба Александера. В них II корпус низводился до уровня соединения поддержки и был вынужден разделить свои силы.

34-я пехотная дивизия Райдера, которая пыталась наступать на Кайруан, на подходах к Джебель-Хауареб получила жестокий отпор со стороны частей 961-го стрелкового полка полковника Эрнста-Гюнтера Бааде (999-я дивизия), сведенных в Боевую группу Фуллриде. Многие немцы уверовали, что американцы совершенно небоеспособны. Как заявил один офицер: "Американец отступает, как только его атакуют. Наши солдаты превосходят противника во всех отношениях".

В тот же самый день, когда Паттон получил новый приказ, Александер сказал Алану Бруку, что он надеется на американцев, "которые должны устроить первоклассное шоу" в районе Гафса - Макнаси. "В действительности я преподнес им на блюдечке уже подготовленную победу, но их руки оказались слишком слабы, чтобы удержать ее". Это было совершенно несправедливо, однако Александер уже решил, что сектор Фондука, где планировалось начать новое наступление 34-й дивизии, должен перейти в подчинение формируемого IX корпуса генерала Крокера. Задачи американцев были серьезно ограничены. В Эль-Геттаре 1-я и 9-я дивизии должны были отразить вражеское наступление на Габес, но не вести никаких атак. Как только Монтгомери прорвется, 9-ю дивизию следовало перебросить на север, на левый фланг англичан у побережья. В районе Макнаси следовало вести разведку боем, чтобы не позволить противнику спокойно отступить.

Практически исключенный из финального наступления Паттон пришел в бешенство, как и следовало ожидать. "Таким способом американские войска полностью выведены из дела. Они потеряют шанс участвовать в разгроме врага и лишатся заслуженной славы. Я надеюсь, что боши вышибут дух из 128-й бригады и 6-й бронетанковой дивизии. Я больше не желаю иметь дело с уродами, вроде англичан". Брэдли тоже злился, но все-таки сдерживался. "Не следует затевать второй скандал столь быстро после окончания склоки между Паттоном и Конингхэмом".

Чтобы как-то встряхнуть американские войска, Александер сказал Эйзенхауэру, что недоволен действиями 1-й танковой дивизии. Айк в свою очередь сообщил это Паттону. Реальной целью был Уорд. Александер писал: "По моему мнению, он совершенно бесполезен". Он добавил, что некомпетентных командиров следует вообще убирать, а не переводить с повышением, как это сделали с Фридендоллом. Паттон полагал, что Уорд слишком робок, и тоже был убежден, что его следует заменить. Однако он не собирался ничего делать без нажима Александера. "Я задерживал снятие Уорда, надеясь, что дивизия еще себя покажет. Наконец требования генерала Александера и мое собственное мнение совпали. Уорд был снят", - писал Паттон вскоре после этого. Однако Паттон не желал делать это лично и отправил с неприятной миссией генерала Брэдли, который не был согласен с его решением.