Изгнанник из Спарты - Фрэнк Йерби

- Фео! - выдохнул Аристон. - Во имя Артемиды! Кто сказал тебе это?

- Орхомен. Вернее, он сказал Таргелии... утомившись от побоев, которыми он ее награждает, когда является домой пьяным. Он избивает бедняжку до полусмерти, жжет раскаленной кочергой, режет ножом... Он, конечно, безумен. А кто из нас нормален? Я, например, схожу с ума по тебе. Аристон, скажи... поклянись ее именем... Поклянись Фри-ной, ее могилой, что... что ты не любишь меня не из-за того, какой я стала не по своей воле! Скажи, что, если бы ты мог забыть тот кошмар, ты полюбил бы меня... хоть немножко! Скажи, Аристон! Поклянись, даже если скажешь неправду!

- Мне не нужно лгать. Я люблю тебя, Фео... Насколько я вообще способен любить. И я не презираю и не кляну тебя за то, как ты живешь. По какому праву я, которого тоже принуждали к разврату, буду смотреть сверху вниз на гетеру? Поверь, любовь, на которую я способен, уже принадлежит тебе.

- А что толку? И вообще я тебе не верю. В конце концов... ты же... спишь со старой, вечно молодящейся Пар-фенопой! - надула губы Феорис.

- Потому что я ее не люблю, - мягко сказал Аристон. - И потому что она тоже не придает этому значения.

Нам просто удобно, Фео. А с тобой... с тобой так не получится. Я не могу тобой пользоваться, милая девочка. Для

меня ты слишком реальна.

- Ну хотя бы на этом спасибо, - вздохнула Феорис.

Но ведь ты собираешься жениться на младшей сестренке

Дана, когда она подрастет...

- На Хрисее? - спросил Аристон. - Ты не поверишь,

Феорис, но я ее ни разу не видел, хотя часто бываю у Дана

дома.

- Здесь так принято, - натянуто произнес Данай. - Я

тебе столько раз объяснял! Мы вовсе не хотим тебя обидеть. Незамужняя девушка не может принимать у себя гостей-мужчин. Ей разрешают видеться только с женихом, которого ей подыщет отец. Да и эти встречи проходят под надзором.

- Вот почему столь многие наши девушки выходят на

улицу! - воскликнула Феорис. - Но все равно, даже если ты ее не видел, мой любимый Аристон, благородный Тимос-фен уже имел довольно длинную беседу в бане со старым жеманным развратником, отцом Дана... Кстати, Дан, я давно собиралась тебя спросить: как твоя мать умудрилась зачать детей? Она что, связывала своего мужа? Или наставляла ему рога?

- Фео! - возмутился Аристон.

- Я говорю чистую правду! Рядом с ним Критий выглядит Гераклом. Так что я не собираюсь извиняться перед твоим папашей, Дан. А насчет беседы, то говорят, что свадьба - дело решенное. Ни для кого не секрет, что старый Пандор потратил все свое состояние, до последнего обола, на мальчиков из заведений Гурга и Поликсена. А твой приемный отец, Аристон, ужасно богат, а...

- А Хрисее, - мрачно перебил Аристон, - насколько

я знаю, еще не исполнилось двенадцати лет.

- Значит, остался всего год! Афинских девушек всегда выдают замуж в тринадцать лет... по той простой причине,

что потом их уже не удержишь в девицах...

- До чего ж у тебя злой язык, Феорис! - поморщился Данай. - Не суди обо всех по себе. Что до меня, то я был

бы счастлив породниться с Аристоном. Весь вопрос в том, будет ли он счастлив, женившись на Хрисее...

- А почему нет? - спросил Аристон.

- У нее характер хуже, чем у всех демонов Тартара вместе взятых, печально вздохнул Данай. - И она, мягко говоря, имеет не очень привлекательную внешность. А на самом деле Хрисея - вылитая внучка Гекаты. В нашей семье никто не отличается красотой, но бедняжка Хрисея...

- Ты меня заинтересовал, - сказал Аристон. - Ты никогда не задумывался, чего мне стоила так называемая красота? Если мне суждено жениться, то я возьму в жены такую невесту, которая не передаст моим детям смазливую внешность, из-за нее всякие мерзавцы вечно ходят за мной по пятам. Да и вообще я не понимаю, почему мужчин так волнует, как женщина выглядит. Вполне довольно того, что у нее острый ум и доброе сердце.

- Великая Гера, спаси нас! - прошептала Феорис. - Я знала! Я так и знала! Тебе нужна лишь семья и доброе имя... Так что теперь...

- Теперь ничего, - отрезал Аристон.

- Что значит "ничего"? - простонала Феорис. - На следующий год, в это же время...

- Я буду веселиться на свадьбе малышки Хрисеи, которая выйдет замуж за кого-нибудь другого, - улыбнулся Аристон. - Ты упустила одну важную деталь, Фео.

- Какую?

- Я метек. Богатый, если хочешь знать, но все равно чужак. А тебе известно, что по этому поводу гласит закон?

- О! - выдохнула Феорис. - Ты никогда не сможешь жениться на афинской гражданке! Об этом я не подумала! О великая Гера, благодарю тебя!

- Но ты тоже гражданка! - криво усмехнулся Данай.

- А ему не нужно на мне жениться! - заявила Феорис. - Он может просто забраться ко мне в постель и оставаться там... всю жизнь. Ну конечно, признать наших детишек. Узаконить их. Но кроме этого... Аристон! Ты куда идешь?

- Вон в тот дом. Если хотите, пойдемте со мной. Аристофан не будет возражать.

- Комический поэт? - спросил Данай. - Он что, твой друг?

- В некотором смысле. Вообще-то он друг моего приемного отца. Они оба придерживаются очень консервативных взглядов. Сейчас мне нужна помощь Аристофана. Я собираюсь попросить у него роль в новой комедии. Он хорошо платит, а я потратил бы эти деньги на...

- Ты? - расхохоталась Феорис. - Тебе нужны деньги?! Настолько, что ты решил стать комическим геппокри-том, актером? Во имя Плутона! Я этому не верю! Тебе нужно лишь попросить Тимосфена, и он даст тебе хоть целый талант серебра...

- Нет, на сей раз он мне откажет. Ведь я хочу открыть свою собственную мастерскую. А он решительно возражает. Говорит, что работа не для благородных людей. Владеть чем-то, как владеет он, - пожалуйста. Но самому вести дела? Никогда! А мне надоела праздная жизнь. Все эти наставники, прекрасные лошади, безделье, удовольствия... Там, за высокими стенами, люди погибают! Мне пришлось спокойно глядеть, как уходил на войну Сократ... он рискует головой, а это лучшая голова, которую только знала история! Сократ сражается со спартанскими тупицами, такими же, каким был я сам, пока боги меня не облагодетельствовали, отправив в плен к афинянам. Не могу я болтаться без дела, Данай. А благородный Тимосфен считает, что именно этим я и должен довольствоваться как аристократ. Даже пример Фебалида ничему его не научил. Однако я хочу не просто заслонять своим телом Афины, это может сделать любой гоплит. Зевс свидетель, я стремлюсь к большему:

ковать оружие, которое будет защищать нашу цивилизацию от варваров.

- Цивилизацию? - насмешливо переспросил Данай. - Ты считаешь нас цивилизованными людьми?

- Да. Несмотря на все ваши грехи. Я понял это, когда встретил Еврипида. Вот умный человек! Он такой же проницательный, как Сократ... А какие у него стихи! Я опьянел от них больше, чем от вина. Поверьте...

- Он женоненавистник, - изрекла Феорис.

- А ты, моя радость, - если ты действительно так

считаешь, - просто дуреха. Ладно, идете вы со мной или нет? - оборвал ее Аристон.

Аристофан встретил их ласково. Это был невысокий смуглый человечек с мрачными, застывшими глазами и неулыбчивым лицом. Это всегда изумляло Аристона. Он много раз приезжал на лодке на остров Саламин, где в просторной пещере, обустроенной и обставленной как обыкновенное городское жилище, обитал Еврипид. И великий трагический поэт всегда был исполнен лукавства, а в его разговоре сквозил едкий сарказм, которого не чувствовалось в трагедиях. А этот коротышка, писавший самые забавные пьесы в мире, вечно печалился. По-настоящему!

- У меня есть к тебе просьба, - сказал Аристофан Аристону. - Я только что написал несколько строф для комедии "Облака". Пожалуйста, прочти их гостям. Ты ведь так великолепно декламируешь. У меня и для тебя есть роль. Ученика. Она второстепенная, но в ней есть неплохие строчки. Кстати, кто твои друзья? Данай, сын Пандора? Да, я знаю твоего отца. Однажды я вывел его в одной пьесе, очень колкой... но не отважился ее представить на сцене, побоялся, что Пандор потащит меня в суд... А кто эта юная красавица?

- Феорис, - серьезно ответил Аристон. - Если я когда-нибудь надумаю жениться, она станет моей супругой.

- Я смотрю, мне вовсе не нужно писать для тебя стихи, - пошутил Аристофан. - Ты и так говоришь стихами! Кстати, у меня в гостях Софокл... велиие авторы трагедий время от времени снисходят до нас, шутничков. Ты, дитя мое, - Аристофан лукаво поклонился Феорис, - доставишь ему большое удовольствие. Ему неохота признавать, что он старее Ночи и Хаоса, существовавших еще до Зевса. Пойдемте, пойдемте! О Софокл, взгляни на эту прелестную крошку! Сущий пир для твоих беспутных глаз, не так ли?

Феорис застыла, глядя на великого трагического поэта. Софокл легонько вздохнул.

- Как жаль, что сочинитель непристойных шуток не лжет, - сказал он. Увидев тебя, детка, я готов молить богов, чтобы они скинули мне лет двадцать, не меньше.

- Тебе... тебе не нужно этого делать, мой господин, - прошептала Феорис. - Ты стар, но это неважно. Я никогда не видела такого красивого мужчины! Ты даже красивее