Янтарное взморье (СИ) - Вран Карина

— По сравнению с иными, ой, поверьте, лучше нет, — нежить перестала смеяться. — Все потому, что открыла его бывшая незабудка. Вот кому свезло, так свезло: старикан богатенький выкупил, дом ей купил, ренту назначил, аж даже счет в банке отрыл для нее. А сам взял — и скопытился. Девка оказалась не дура, поняла, что жизни-то другой не знает, вот и вложилась в обустройство Акации.

«Снова промашка», — погрустнела художница. — «Раз она из… относительно тепличных условий самого нормального дома терпимости, то вряд ли что-то знает о работорговле».

— В Акацию шли добровольно? — все же закинула пробную «удочку» Хэйт. — По своему желанию?

— Кто как, девочка, — женщина покачала головой. — Ты чего интересуешься-то? Под себя? Тебе в Незабудку дорога. Ей вон — скорее в Дорану, к лилиям.

«Ашшэа упаси!» — глава Ненависти отшатнулась.

— Рабыни среди вас были? — Хэйт устала ходить вокруг да около.

Если им не ниточка к квесту-расследованию попалась, а пустышка, пирог ни с чем, то не стоит и время зря тратить. И начинать искать другие подходы к заданию.

— Были, как не быть, — мать Пьера вернула Ненависти надежду. — Вийка их задешево сторговывала, неходовой товар. Молодые да невинные сильно дороже. А в Акации не старухи, но уже и не девочки.

— А как это происходило? — воодушевилась художница. — Их на рынке продают, как морковь и селедку?

Вопрос звучал глупо, и являлся провокацией. Мало ли тех, кто любит тыкать в чужую неправоту и недалекость? Хэйт таковых встречала нечасто, даже в зеркале…

— Торги закрытые, балбеска! — оправдала ожидания бывшая «акация».

— А где? А как? А когда? — у малой загорелись глаза.

И кулачки, похоже, зачесались.

— Не моего ума дело, где да как, — медленно качнулась голова призрака. — Да и не вашего. Не лезли б вы в эту грязь. Так дольше останетесь чистенькими. И дольше проживете.

— Отличное решение, — высказался Вал, и на него тут же уставились все девушки, даже та, что не девушка и вообще мертвая. — Для трусов. Как раз о таких будет гимны играть ваш сын-музыкант? Вот она получила дворянство. За разгром банды работорговцев, за спасение людских жизней. О таком не стыдно песню сложить. А зарываться в песчаную норку от морского прилива и ждать, пока вода и пена уйдут — это участь крабов. Не слышал песен о крабах. Не там слушал?

«Ого!» — Хэйт мысленно присвистнула.

Бард за весь разговор вставил пару слов, не встревал, а тут как плотину прорвало. Песен о крабах он не слыхал…

«Свожу его потом как-нибудь к реке Вельде, покажу Хитиновую Смерть», — покуда призрачная дама отходила от тирады барда, Хэйт ударилась в воспоминания о первых интересных схватках на просторах Тионэи. — «Глядишь, проникнется, сам и напишет песню о крабе. О крабьей, так ее, праматери».

— Не отступитесь? — дыхнула холодом бывшая акация.

Обвела взглядом гостей, напоролась на категоричные взгляды. Сдалась. Сказала все, что знала о торговле живым товаром.

Сама она была из свободных, но из бедноты. Уже в «цветнике» сблизилась с девушкой в рабском ошейнике. Ошейник тонкий, его обычно маскировали бархотками, к тем еще удобно кулон с изображением цветка прикреплять. Того, что соответствует заведению.

Рабыня не из болтливых была, о себе и том, как ее угораздило обзавестись «украшением», не трепалась почем зря. Может, таких девушек запугивали, может, сама не хотела делиться неприятными воспоминаниями. Но однажды обмолвилась: в порт Ла Бьен их на корабле доставляли.

Только не в порту выгружали, а где-то в стороне от города, в бухточке, огороженной скалами от лишних глаз. До торгов держали в гроте прибрежном. Он выше линии прибоя, там промозгло и пахнет гнилью.

Хэйт слушала с замиранием сердца: наконец-то появились какие-то дельные сведения. Да, источник не самый надежный: мать Пьера с чужих слов вела сказ. Да, точных указаний с названием или расположением локаций не узнали они. Но это уже было что-то!

— Та девушка, она, случайно, не сказала вам, как назывался корабль? — попытала счастья художница. — Тот, на котором доставляли рабов?

В глазах призрачной женщины сгустилась тьма.

— Морской спрут. Вот только его и команду уже настигла кара: давешний Девятый Вал швырнул его на рифы возле Глотки Гнилозуба. Расспросите в порту, вам скажут, где это.

— А откуда вам это известно? — искренне удивилась малая. — Вы ведь, тетенька, давно… э-э…

— Мертвая? Ха! Оттуда и ведомо, детка. Все, хватит с вас! Устала. Ступайте.

«Бывает сарафанное радио, а бывает еще и саванное», — Хэйт кивком поблагодарила духа. — «Жаль, ударение не на тот слог. В самом деле, пора нам».

И потянула за собой барда с гномкой. На кораблях, как художнице было известно из приключенческих книг и фильмов о пиратах, может иметься судовой журнал. И капитанский дневник. Будь это обычный корабль с законопослушными капитаном и командой, документы точно имелись бы. Но они же швартовались в порту, только живой товар выгружали заранее, в тайном месте. Значит, какие-то записи вести были обязаны.

Вывод: надо найти корабль. Даже если он затонул. И обыскать его от палубы до днища.

— Тетенька, а как вы умерли? — обернулась у порога Маська.

— Не ваше дело!

Волна холодного воздуха прошлась по комнате. Были бы стекла целы, наверняка покрылись бы инеем.

Мелкую Хэйт буквально за хвост вытянула из дома. За левый чернявенький хвостик, если быть точной. Та еще и упиралась.

— Остынь, — добавила слов, раз мертвящего хлада от духа подруге не хватило. — Без репутации она явно ничего не скажет больше. И так немало узнали.

И в том, с немалой долей вероятности, сыграло роль наличие задания «Зло повсюду» в списке активных.

Вообще, с репутацией в Триумвирате дела обстояли не так, как в большинстве других городов Тионэи. Обычно как: ты делаешь что-то полезное, выполняешь задания от горожан, и по чуть-чуть капает репутация с городом (и регионом, если это что-то посерьезнее, чем принеси-подай).

В Ла Бьен, Ла Росси и Ла Белло репутация зарабатывалась… денежными взносами. Чем больше «занес» в ратушу, тем лучше к тебе отношение. Каждый месяц (по реальному времени) прогресс обнуляется. И ты опять несешь звонкую монету в казну города, если хочешь, чтобы жители делились с тобой знаниями и выдавали квесты.

О данной системе рассказал Спиритус, он собирал информацию об особенностях локации.

Так что с Альтусом, духом дирижера, им повезло неслыханно. «Повезло» переставлял ноги с задумчивым видом.

— В порт идем теперь? — вскинул голову бард, словно ощутив на себе пристальный взгляд. — Хотя там разрушено и перекрыто все, и людям явно не до болтовни.

— Я бы сначала убила кого-нибудь, — художница затормозила, смежила веки и вздохнула. — Жаль, на арену не собраться.

Как бы в качестве отклика начали светлеть ники в списке персонажей клана. Рэй и Монк зашли практически одновременно, Хель следом за ними. Рюк еще через минуточку.

«Он же не сжег офис, как грозился?» — задалась вопросом Хэйт.

В последнем разговоре что-то такое упоминал, как крайнее средство борьбы с безголовыми подчиненными, вредным начальством и нескончаемым потоком бумаг.

Затем: сюрприз, причем двойной. Барби и Кен.

«Это уже десять дней прошло, плюс к тому перелет?» — изумилась художница. — «Или наш умник снова сбежал, не выдержав прелестей тропического рая?»

Не хватало только Локи.

В Обжорке было шумно. И уютно. Прежде Хэйт считала эти два определения несовместимыми, но затем ей встретился добряк Сорхо, она обзавелась компанией, душевной и безбашенной… Затем все это переродилось в Ненависть.

На эту встречу из группы Сорхо, кроме него самого, подтянулись Лэндер и Бигбир, команда Хэйт собралась в полном составе. Ребята и девчата уже успели изобразить сочувствие. Это в качестве отклика на жалобу Барби о том, как быстротечен был их с Кеном отпуск.

Успели пожурить троицу Хэйт-Мася-Вал за то, отправились на поиск приключений, не дождавшись друзей. А теперь со смешанными чувствами выслушивали Локи.