Нежность волков - Стеф Пенни

— Мистер Муди!

Ее резкий голос заставляет его вновь открыть глаза.

— Мм? Да, миссис Росс?

— Давайте не будем сразу объяснять, зачем мы здесь, не сегодня. Лучше посмотреть сперва, что тут к чему. Нам же не нужно, чтобы они насторожились.

— Как вам будет угодно.

Он снова закрывает глаза. Невозможно поддерживать связный разговор, пока он не поспит хоть немного. Какое блаженство — не ощущать больше этого пронизывающего холода!

Ему казалось, он лишь на мгновение смежил веки, но, когда поднимает их снова, в очаге горит огонь, а миссис Росс нигде не видно. За окном мгла, и он понятия не имеет, который теперь час. Но такое наслаждение сидеть в тепле, что он не может заставить себя шевельнуться. Будь здесь кровать, лишь она могла бы заставить его сдвинуться с места. Затем сквозь невероятную усталость проникает понимание, что в комнате кто-то есть. Он поворачивает голову и видит женщину-полукровку, которая принесла лохань воды и бинты. Она кивает ему, садится на пол к его ногам и начинает снимать пропитанные кровью тряпки.

— О, благодарю вас. — Дональд несколько смущен этим вниманием, а также отвратительным состоянием повязки. Он безуспешно пытается справиться с приступом зевоты. — Меня зовут… Дональд Муди, бухгалтер Компании в форту Эдгар. А как ваше имя?

— Элизабет Берд.

Она едва смотрит на него, занятая обработкой ран. Дональд вновь откидывает голову на спинку стула, счастливый тем, что от него не требуется ни говорить, ни даже думать. Его обязанности могут подождать до завтра. А пока, в ритме обтирающих его ступни рук смуглой женщины, можно спать, спать и спать.

~~~

Во дворе темень, хоть глаз выколи, и, как ни странно, я нигде не слышу собак. Обычно, когда мы останавливаемся на ночлег, они принимаются неистово лаять и рычать, но здесь царит тишина. Я зову Паркера. Вокруг воет ветер, снежинки жалят лицо. Ответа нет, и меня вдруг пронзает страх; возможно, теперь, когда мы добрались до места, Паркер просто ушел восвояси. На глаза наворачиваются слезы, и в этот момент кто-то открывает дверь слева от меня, выплеснув на снег прямоугольник света. До меня доносится торопливая настойчивая перепалка, и я узнаю голос Несбита:

— Не говори о нем ничего, если не хочешь схлопотать затрещину. Право слово, лучше бы ты не лезла!

Другой голос неразборчив — слышно только, что это женщина, возражает ему. Толком не зная зачем, я отступаю в тень нависающего карниза. Но больше ничего не разобрать, пока Несбит не заканчивает спор, если это действительно спор, раздраженной тирадой:

— Ах, ради бога, делай как знаешь. Только подожди, пока он не вернется.

Хлопает дверь, и Несбит идет через двор, приглаживая пятерней волосы, отчего не становится опрятней. Я открываю и закрываю за собой дверь, после чего иду ему навстречу, как будто бы только что вышла из дома.

— О, мистер Несбит, это вы…

— А, миссис… — Он замолкает; рука его словно нащупывает в воздухе мое имя.

— Росс.

— Миссис Росс, разумеется. Простите меня. Я просто… — Он издает короткий смешок. — Извините за то, что вас бросил. Никто не разжег огонь? Вы должны извинить нас. Боюсь, у нас некоторая нехватка персонала, и в это время года…

— Не стоит извиняться. Мы нагрянули к вам, как снег на голову.

— Вовсе нет. Ничего подобного. Компания гордится своим гостеприимством и всем, что… Уверяю вас, со всем радушием. — Он улыбается мне, но, похоже, с некоторым усилием. — Вы должны разделить со мной обед… и мистер Муди с мистером Паркером, конечно.

— Мистер Муди спал, когда я уходила. Боюсь, он совсем замучился со своими волдырями.

— Но с вами все в порядке? Должен сказать, это просто поразительно. Откуда, вы говорите, пришли?

— Почему бы нам не зайти в дом? Здесь так холодно…

Я не уверена, как следует с ним говорить. Хотелось бы обсудить это с Паркером, но Паркера нигде не видно. Я прохожу вслед за Несбитом по другому коридору с множеством дверей в маленькую теплую комнату с горящим камином. В центре раскладной стол и два стула. На стенах вырезанные из журналов цветные картинки со скаковыми лошадями и боксерами.

— Прошу вас, садитесь, пожалуйста. Здесь чуточку потеплее, а? Что может быть лучше хорошего огня в этом Богом забытом месте…

И он без предупреждения выходит из комнаты, оставив меня недоумевать, что случилось. Я рта не раскрыла.

Среди лошадей и боксеров есть пара хороших гравюр, и мебель здесь тоже хорошая, привезенная, не деревенская. Стол красного дерева, отшлифованный временем и людьми; стулья со спинками в форме лиры, похоже, итальянские. Над камином небольшая охотничья сцена в богатой золоченой раме, потемневшая, с яркими пятнами красных охотничьих камзолов. А на столе тяжелые хрустальные бокалы, украшенные тонкой гравировкой в виде птиц. Здесь есть человек с воспитанием и вкусом, и я подозреваю, что это не Несбит.

Несбит врывается в комнату с еще одним стулом.

— Знаете, обычно… — говорит он, как будто и не уходил никуда, — нас тут всего двое — должностных лиц, я хочу сказать, так что мы здесь совершенно изолированы. Я попросил, чтобы принесли ужин… Ах да, конечно! — вскакивает он, едва успев присесть. — Я полагаю, вы не откажетесь от стаканчика бренди. У нас есть довольно приличное. Я сам привез позапрошлым летом из Кингстона.

— Только совсем немного. Иначе, боюсь, усну прямо здесь.

Это правда. От тепла, разливающегося по членам впервые за несколько дней, у меня слипаются глаза. Он наполняет два стакана, внимательно следя, чтобы было поровну, и один протягивает мне.

— Ну, за ваше здоровье. Так что же привело сюда вас и ваших друзей — столь неожиданная, но желанная радость?

Я осторожно ставлю стакан. Какая досада, что у нас не нашлось времени обсудить «легенду» до прибытия сюда, — вернее сказать, не то чтобы времени не нашлось, шесть дней у нас было, но почему-то так и не собрались. Я еще раз обдумываю собственную версию, проверяя ее на слабые места. Надеюсь, Муди еще долго не проснется.

— Мы пришли из Химмельвангера — знаете?

Несбит устремляет ко мне карие глаза:

— Нет-нет, не припоминаю.

— Это лютеранская колония. Норвежцы. Они пытаются создать общину, где смогут жить праведной жизнью пред оком Господним.

— Поразительно.

Пальцами правой руки он непрерывно теребит огрызок карандаша, щелчком посылая его взад и вперед, вращая по кругу, слегка барабаня им по столу; и тут все встает на свои места. Лауданум или, возможно, стрихнин. Бог знает, откуда он берет все это вдалеке от докторов и аптекарей.

— Мы предприняли это путешествие, потому что… — Я тяжело вздыхаю. — Больно об этом говорить… мой сын убежал из дома. Последний раз его видели в Химмельвангере, а оттуда след ведет в этом направлении.

Несбит смотрит так пристально, что у меня мурашки по коже бегают, но при этих словах немного расслабляется. Похоже, он ждал чего-то другого.

— След в этом направлении? Прямо сюда?

— Похоже на то, хотя после метели мы не уверены.

— Нет. — Он задумчиво кивает.

— Но мистер Паркер посчитал это место наиболее вероятным. В этой части страны не слишком много поселений, вернее сказать — очень мало.

— Да, мы тут совсем на отшибе. А он… очень молод, ваш сын?

— Семнадцать. — Я опускаю взгляд. — Можете себе представить, как я беспокоюсь.

— Да, конечно. И мистер Муди…

— Мистер Муди любезно предложил сопровождать нас до фактории. Я думаю, ему очень хочется познакомиться с вашим управляющим.

— Ах да. Я уверен… Ну, мистер Стюарт уехал ненадолго, но не сегодня завтра должен вернуться.

— Здесь кто-то живет по соседству?

— Нет, он уехал на охоту. Он — большой любитель.

Несбит уже осушил и вновь наполнил свой стакан. Я потихоньку потягиваю свой.

— Итак… вы никого не видели и не слышали ни о каком незнакомце?

— Увы, нет. Не видели и не слышали. Но возможно, он повстречался с отрядом индейцев или какими-нибудь охотниками… Разные люди шастают. Вы удивитесь, кто только не слоняется по округе, даже зимой.

Я снова вздыхаю и уныло смотрю на него, что не составляет для меня никакого труда. Он берет и наполняет мой стакан.

Дверь открывается, и входит низенькая коренастая индианка неопределенных лет с подносом.

— Тот, другой человек, он хочет спать, — говорит она, мрачно глядя на Несбита.

— Да, хорошо, Нора. Так, поставь сюда… спасибо. Не могла бы ты посмотреть, где другой наш гость?

Он говорит с некоторым сарказмом. Женщина с грохотом ставит на стол поднос.

С неуклюжим щегольством Несбит снимает крышку с подноса и ставит передо мной тарелку с лосиным бифштексом и кукурузной кашей. Сама тарелка хорошая, английская, но бифштекс старый и хрящеватый; немногим лучше всего того, что мы ели в дороге. Я с трудом удерживаю глаза открытыми и едва соображаю. Несбит ест совсем немного, но пьет непрерывно, так что, к счастью, не слишком проницателен. Необходимо заставить его говорить прямо сейчас, пока он ничего не подозревает.