Говорящий от Имени Мертвых. Возвращение Эндера - Орсон Скотт Кард
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он захотел развернуть беседу, спросить: зачем мы остановились здесь, под этим деревом? Это заставит Кванду задавать свои вопросы. Но в эту минуту – голова откинута и прижата к стволу, листья нежно шелестят под едва ощутимым ветром – Эндера охватило неожиданно мощное ощущение, что он уже бывал здесь, уже однажды смотрел на эту крону. И совсем недавно. Быть того не может. На Трондхейме не растут высокие деревья, а в черте Милагре деревьев нет вообще. Почему этот солнечный свет, пробивающийся сквозь листву, кажется таким знакомым?
– Голос, – позвал Миро.
– Да, – отозвался Эндер, позволяя оторвать себя от этого непонятного переживания.
– Мы не хотели приводить вас сюда… – начал Миро.
Он говорил очень твердо, и речь его настолько очевидно предназначалась Кванде, что Эндер сразу понял: на самом деле Миро очень хотел его прихода, но на словах присоединился к недоверию Кванды, чтобы показать ей, что они с ней – едины. «Вы по уши влюблены друг в друга, – подумал Эндер. – А сегодня вечером, если я доживу до вечера и буду Говорить о смерти Маркано, мне придется сказать вам, что вы брат и сестра. Мне придется установить между вами стену – табу на инцест. И вы возненавидите меня».
– Скоро вы увидите кое-что… – Кванда даже не могла заставить себя назвать это.
Миро улыбнулся:
– Мы называем это Сомнительной Деятельностью. Это началось как-то случайно, еще во времена Пипо. Но Либо занимался этим сознательно, а мы продолжили его дело. Конечно, очень осторожно, постепенно. Мы не нарушаем все Постановления Конгресса подряд. Но понимаете, свинксы пережили несколько кризисов, мы просто должны были помочь. Например, несколько лет назад свинксам стало не хватать масиос, это такие древесные черви, их основная пища…
– Ты хочешь начать с этого? – удивилась Кванда.
«Ага, – подумал Эндер, – для нее иллюзия солидарности куда менее важна, чем для него».
– Он здесь еще и для того, чтобы Говорить о смерти Либо. А это случилось незадолго…
– У нас нет никаких данных, что это хоть как-то связано…
– Позвольте мне решать, связано или нет, – спокойно вмешался Эндер. – Так что случилось, когда у свинксов начался голод?
– Они говорили, что голодают жены. – Теперь Миро совсем не обращал внимания на беспокойство Кванды. – Видите ли, самцы собирают пищу для самок и молодняка, но червей было слишком мало. Они начали намекать нам, что скоро отправятся на войну. Что, наверное, все умрут. – Миро покачал головой. – Они, пожалуй, даже радовались.
Кванда встала:
– Он ведь даже не обещал. Еще ничего не обещал.
– А какого обещания вы требуете от меня?
– Не… не… чтобы ничего…
– Не выдавать вас? Не ябедничать? Не разболтать?
Она кивнула, хотя ее явно обидел выбор слов.
– Не могу обещать вам ничего такого, – ответил Эндер. – Разбалтывать – моя профессия.
Кванда развернулась к Миро:
– Видишь!
А Миро всерьез испугался:
– Вы не можете рассказать. Они закроют ворота! Они больше не пустят нас туда!
– И вам придется искать себе другое занятие?
Кванда посмотрела на него с презрением:
– По-вашему, ксенология – это просто работа? Там, в лесу, – разумные существа. Рамен, а не варелез. Мы обязаны узнать их.
Эндер не отвечал, просто не сводил взгляда с ее лица.
– Это как с Королевой Улья и Гегемоном, – пояснил Миро. – Свинксы, они как жукеры. Только меньше, слабее, не так развиты. Мы должны изучить их, да, но этого недостаточно. Вы можете изучать животных и не беспокоиться, если одно из них умирает или его съедают другие звери. Но эти… Они как мы. Мы не можем просто изучать голод, наблюдать за их гибелью на войне, мы знаем их, мы…
– Любим их, – продолжил Эндер.
– Да, – вызывающе ответила Кванда.
– Но если вы оставите их, если вас вовсе здесь не будет, они ведь не исчезнут, не так ли?
– Нет, – сказал Миро.
– Говорила я тебе, он совсем как Комитет, – вставила Кванда.
Эндер не обратил на нее внимания.
– Чего будет стоить им ваш уход?
– Это как… – Миро рылся в памяти, пытаясь подыскать нужные слова. – Как будто вы вернулись на Землю, назад – еще до Ксеноцида, до межзвездных перелетов, – и сказали им: «Вы можете путешествовать с планеты на планету, селиться на других мирах». А потом показали им тысячу маленьких чудес. Свет, зажигающийся от нажатия кнопки. Сталь. Самое простое – горшки, чтобы хранить воду. Всякие сельские хитрости. Они видят вас, знают, кто вы, понимают, что могут стать вами, делать все, что делаете вы. Что они скажут? «Заберите все это, не показывайте нам, дайте нам прожить наши жалкие, короткие, жестокие жизни, пусть эволюция берет свое?» Нет. Они ответят: «Поделитесь с нами, научите нас, помогите нам».
– А вы говорите: «Я не могу», а потом уходите.
– Но уже поздно! – крикнул Миро. – Неужели вы не понимаете? Они-то уже видели все эти чудеса! Они уже видели, как мы прилетели сюда, уже встретились с нами, узнали нашу силу, поняли, что мы обладаем «магическими» орудиями и знаниями, которые им даже не снились. Слишком поздно говорить «до свидания» и уходить. Они уже знают, что есть возможность. И чем дольше мы здесь живем, тем больше они стараются научиться; чем больше они узнают, тем сильнее знание помогает им. Мы же видим! И если в вас есть хоть капля сочувствия, если вы сможете понять, что они… они…
– Люди.
– Рамен. Они наши дети, наши дети! Это вы понимаете?
Эндер улыбнулся:
– «Кто из вас, увидев, что сын ваш просит хлеба, протянет ему камень?»
Кванда кивнула:
– Именно так. Постановление Конгресса приказывает давать им камни. А ведь у нас так много хлеба.
Эндер встал:
– Ну что ж, пошли.
Он застал Кванду врасплох.
– Но вы же не обещали…
– Вы читали «Королеву Улья» и «Гегемона»?
– Я читал, – ответил Миро.
– Можете вы себе представить человека, избравшего имя Говорящий от Имени Мертвых и притом способного принести хоть малейший вред этим малышам, этим пеквениньос?
Страх Кванды отступил, а вот враждебность осталась.
– Вы такой скользкий, сеньор Эндрю, Говорящий от Имени Мертвых! Вы напомнили Миро о «Королеве Улья» и «Гегемоне», а мне цитировали Священное Писание.
– Я со всеми говорю на том языке, который они понимают, – ответил Эндер. – Я не лицемер, я просто точен.
– Вы поступите, как вам захочется.
– И не сделаю зла свинксам.
Кванда фыркнула:
– Но решать, что есть зло, будете вы.
– А кто же еще может решать это за меня?
Он отошел от нее, выбрался из-под тени, отбрасываемой огромной древесной кроной, и направился к лесу, ожидавшему его на вершине холма. Они последовали за ним. Бегом – чтобы догнать.
– Я должен рассказать вам, – выдохнул Миро. – Свинксы просили о встрече с вами. Они считают, что вы – тот самый Голос, что написал «Королеву Улья» и «Гегемона».
– Они прочли книгу?
– Если бы только прочли. Они фактически сделали ее частью своей религии. С экземпляром, который мы им подарили, они обращаются как со священной книгой. А теперь они вдруг заявили, что Королева Улья разговаривает с ними.
Эндер потряс головой:
– И что она им сказала?
– Что вы настоящий, первый Голос. Что у вас есть с собой Королева Улья, одна из них. Что вы собираетесь принести ее сюда, чтобы она жила с ними и научила их всему: изготавливать металлы, ну и прочее и прочее… Бред! Очень плохо, что они связывают с вами свои несбыточные мечты.
Некоторые их мечты легко можно было бы осуществить – в этом Миро был убежден. Но Эндер не верил в совпадения. И, кроме того, Королева из своего кокона с кем-то разговаривала.
– И как, по их словам, Королева Улья обратилась к ним?
Кванда теперь шла справа от него.
– Да не к ним, а к Корнерою. А уже Корнерой говорил с ними. Это все – часть их системы тотемов. Мы всегда старались подыгрывать, делали вид, что верим во все это.
– Как снисходительно с вашей стороны.
– Стандартная антропологическая практика, – объяснил Миро.
– Вы так поглощены своим притворством, что потеряли всякую возможность чему-то научиться у них.
От удивления они замедлили шаг, так что в лес Эндер вошел первым. Один. Потом они снова догнали его.
– Мы всю свою жизнь посвятили тому, чтобы больше узнать о них, – сказал Миро.
Эндер остановился:
– Но не от них.
Они только прошли за первый ряд деревьев. Пятна света, пробивавшегося сквозь листву, сделали лица ребят непроницаемыми. Но Эндер знал, что́ сейчас написано на них. Раздражение, отвращение, презрение. Как смеет этот неподготовленный чужак обвинять их в непрофессионализме! А вот так:
– Вы, милые мои, империалисты до мозга костей. Искренне считаете собственную культуру высшей. Вы занимаетесь Сомнительной Деятельностью, помогаете бедным маленьким свинксам, и вам в голову не приходит, что вы сами могли бы чему-то научиться у них.
– Но чему?! – взорвалась Кванда. – Тому, как убивать величайших своих благодетелей? Они замучили его до смерти, а ведь Либо спас от голода десятки их женщин и малышей! Этому научиться?
