Дежа вю (сборник) - Леонид Шифман

– Кажется, я окончательно запутался, – вслух сказал Бруно. – Что значит «приплести израильский след», если Гюнтера и впрямь устранили агенты «Моссада»?

Он открыл бар и плеснул в рюмку коньяку. Алкоголь подействовал быстро. Бруно завернулся в плед и задремал на диване. Его последней мыслью было, что нельзя доверять никому, а телевизору – в первую очередь!

Утром, еще до конца не проснувшись и не раскрыв глаза, Бруно осознал всю ничтожность шансов выловить хоть что-нибудь из того, что он про себя называл германским следом. Но не в его манерах было упускать возможности. «Делай, что можешь, и пусть будет, что будет», – сказал он себе.

Для начала он написал Матиасу Бахману. С ним он приятельствовал во время недолгого пребывания в Стэнфорде. Этот белобрысый прилизанный немец держался подчеркнуто дружественно со всеми, но к Бруно относился даже несколько покровительственно. Впрочем, Бруно извлекал из этого определенную пользу: если б не опека Матиаса, Бруно вылетел бы из университета уже после первых экзаменов – ему было не до учебы. Вырвавшись из-под жесткой опеки родителей, Бруно увлекся девушками и компьютерными играми. Непонятно, как можно совместить одно с другим и, тем более, с обучением на техническом факультете. Матиас же, получив степень бакалавра, перебрался в МТИ, а затем вернулся на родину, защитился в университете Штутгарта и остался там читать курс квантовой физики. У Бруно заняло лишь несколько минут разыскать в Интернете адрес электронной почты Матиаса.

Матиас ответил сразу. Конечно, он помнит Бруно и очень сожалеет о его внезапном исчезновении из Стэнфорда, о причинах которого ходило множество слухов. Помочь обещал. Не касаясь сути дела, Бруно просил выяснить в архивах существование человека по имени Хельмут Пфлегер, примерно 1917–1927 года рождения. Диапазон – на случай, если Хельмут изменил дату рождения.

Чтобы не терять времени, Райновски связался с Лотаром Шмидом и попросил выяснить все, что касается получения его отцом наследства от своих родителей.

Бруно и понимал, и чувствовал, что в вопросе происхождения денег покойного Гюнтера Пфлегера, или Вольфганга Шмида, заключен какой-то особый смысл, какая-то ниточка. Хотя вовсе не обязательно она ведет к разгадке убийства, но ведет все же туда, где есть факты. Ведь чтобы найти решение загадки, нужно выстроить их тем единственным способом, который указывает на отгадку. Собственно, ради этого и следует тщательно собирать и анализировать факты, отбрасывая все, что таковыми не является.

Откуда у человека может появиться сразу много денег? Наследство? Нужно проверить, но как можно тайно получить большое наследство? Тайно от жены и сына? Деньги можно выиграть, но для этого необходимо играть. Это нуждается в проверке. Можно получить взятку, но только в том случае, если от твоих решений что-то серьезно зависит в жизни кого-то, кого? Деньги можно, в конце концов, найти, но для этого их сначала кто-то должен был потерять, кто? Когда? Вопросов оказалось больше, чем ответов, и даже больше, чем версий. Бруно выделил те вопросы, на которые можно было бы поискать ответы в сети. Он подумал, что пара предположений может иметь отношение к месту работы покойного Шмида. Понятно, что появление Гюнтера Пфлегера как-то связано с появлением денег и, скорее всего, даже является результатом этого события. А не поискать ли информацию об «Электросервисе»? Крупная полугосударственная компания наверняка не раз упоминалась в новостях, да и не только.

Для поиска Бруно воспользовался Гуглем, задав в качестве ключевого слова «Элекстросервис». Большинство ссылок отправляли его на новостные сайты или малоинтересные публикации в электронных копиях СМИ. Его внимание привлек один из заголовков старой статьи в «Интерньюс», датированной январем 1998 года. «Крупная афера в компании “Элекстросервис”». Бруно с интересом взялся за чтение довольно объемной статьи.

Некий Томас Нордвейн, бухгалтер компании, используя доверие своего начальника, оформил липовый договор на ремонт каких-то помещений и снял под этим предлогом огромную сумму со счетов «Электросервиса».

Автор статьи обращал внимание читателей на нравственный аспект этого неприятного дела. Обнаружил сомнительные операции Вольфганг Шмид, начальник Нордвейна. Он заявил об этом, после чего была проведена ревизия, подтвердившая факт кражи. На следствии, а позднее и на суде, Нордвейн пытался переложить вину на Вольфганга Шмида и говорил, что его подбил на это преступление именно его начальник, господин Шмид. Это было смехотворное и совершенно бездоказательное заявление. Всем было ясно, что подсудимый пытался оклеветать своего начальника в отместку за разоблачение. Поэтому никто эти попытки не стал рассматривать всерьез. Кроме того, как установила проверка, у Вольфганга Шмида не было на счету никаких внезапно появившихся денег, в то время как на счету его подчиненного появилась солидная сумма, происхождение которой он так и не смог обосновать, выдвинув очередную фантастическую версию. В суде вина Нордвейна ни у кого не вызвала сомнения. Он был осужден и получил свои семь лет с конфискацией имущества.

Бруно стало ясно, что этот след никуда не ведет. Ведь деньги найдены и конфискованы, а значит, при чем тут вилла Гюнтера Пфлегера? Вот если бы… Нордвейн, наверное, уже давно на свободе и мог, конечно, ненавидеть своего бывшего начальника, но убить? Рискуя опять оказаться за решеткой? Нет, это маловероятно. Да и разве Нордвейн всерьез мог в чем-то винить Шмида? В том, что тот разоблачил его? А чего еще он мог ожидать?

Интересно, а не поискать ли в Интернете Гюнтера Пфлегера и Вольфганга Шмида? Бруно набрал имя первого и пришел в ужас: десятки тысяч упоминаний, большая часть которых на немецком языке, коим Бруно не владел, если не считать десятка слов, которые знают все. Но добавив к имени «Сент-Ривер», он установил, что интересующий его Гюнтер Пфлегер в Интернете следов не оставил. Что же касается Вольфганга Шмида, то тут улов был чуть больше: еще несколько статей об афере Нордвейна, в которых упоминался и его босс. Но никакой новой информации Бруно извлечь не смог.

От этих занятий его отвлек Лотар, справившийся с заданием быстро. Он и Салли получили приглашение в адвокатскую контору Брукса, где им была зачитана последняя воля… Гюнтера Пфлегера, завещавшего Салли виллу, а Лотару – двести тысяч долларов в основном в ценных бумагах! Неплохо, особенно с учетом того, что Вольфганг Шмид даже не затруднил себя составлением завещания – никакого серьезного имущества за ним не числилось…

Но это еще не все. Оказалось, что старый Брукс был стряпчим и у деда с бабкой Лотара. Несколько минут ожидания, и пышнотелая секретарша положила перед шефом тоненькую папку с пожелтевшей наклейкой и надписью: «Анна Пфлегер». Завещание носило формальный характер. Небольшие денежные сбережения, старенький автомобиль. Пустяки. Впрочем, ничего другого Бруно и не ожидал. Он прекрасно понимал, что будь у Хельмута какие-то неправедным путем нажитые средства, он мог их передать сыну, не впутывая в дело нотариусов. Так что признание Гюнтера Лауре не обязательно являлось выдумкой.