Шпага, честь и любовь - Анатолий Минский

Господь Вседержатель, помоги вынести и выдюжить, взмолился награждённый.

Даже герцог Винзор, истерзанный странной болезнью, худой не аристократически, а смертельно, смотрит странно, оценивая — правильно ли он поддерживает тёмную северную лошадку. Тей Ториус благожелателен, но у интригана не менее девяти тузов в рукаве.

Мейкдон цедит: поздравляю и растягивает губы в улыбке, как всегда — настолько кривой, что не понять, гримасничает или действительно изображает радушие. Даже Деметр Иазон, которому нет бы просто порадоваться, что его воспитанник быстро и высоко взлетел, явно комбинирует, как извлечь пользу из неожиданного триумфа.

И многие сотни пар глаз. У каждого что-то своё на уме.

На дирижабле проще. Или Тумбос взбунтовался бы, или фиолетовые, второе предположение оправдалось. Здесь — жди удара с любой стороны, в сотнях вариаций. Сотворённое зло не порождает до такой степени яростного неприятия столичным светом, как внезапный и вызывающий зависть успех.

Потом начался бал-маскарад, о каком мечтала Иана в Арадейсе, примеряя новое платье. Большой императорский, посвящённый победоносному окончанию войны, о чём, во всяком случае, объявлено. Ламбрийцы захватили Злотис и побережье, основательно потрепав имперскую армию, но потом убрались с юга, потеряв девять транспортных кораблей, часть — вместе с десантом, что не изменило общий расклад в их пользу, но полностью разрушило чувство превосходства и безнаказанности, поставило под сомнение возможность снабжать экспедиционный корпус припасами и подвозить подкрепление. Одно дело — плановая безвозвратная убыль от тейских атак на транспорты у берега и высадившиеся войска, и совсем иначе, если корабли идут ко дну на значительном расстоянии от суши, воздушные суда горят быстрее, чем в предыдущих войнах, а главное — могут быть захвачены. Два дирижабля с теями на борту превратились в грозное оружие, нейтрализовать которое пока не удалось.

Нет сомнения, в Атене тоже празднуют победу. Мир подписан с огромными уступками со стороны Икарии по экспортным пошлинам и режиму внешней торговли. Понятно, что в Леонидии это не афишируют.

Имперский бал потрясает воображение, в первую очередь, масштабом. Приглашённых высокородных на нём — тысячи и тысячи. Оркестры играют в дюжине мест. Кружатся пары. Взлетают фейерверки. Снуют ряженые фигуры, в которых не отличить ни благородного синьора, вздумавшего развлекаться экстравагантным образом, ни комедианта, специально для розыгрыша нанятого.

Алекс — в центре внимания, изнемогая от шрапнельного огня старательных синьор, зазывающих его в свой кружок, где непременно томится синьорина на выданье. Как же, такой успех в двадцать лет, замечательный чин при дворе, высокий орден, обладателю которого положена рента… Чем не пара для наследницы в благородном семействе? Сегодня все награждённые неженатые теи в подобном же сложном положении.

А единственной девушки, с которой под руку хотелось бы окунуться в кружение вальса, нет. Докатывались тревожные слухи, что некая черноволосая тея прорвалась в Злотис и воевала наравне с мужчинами, пока пущенная в зенит шальная пуля не оборвала её полёт. Алекс гнал прочь от себя эти мысли, не переставал искать Иану и не находил. Даже Ева Эрланд не имела о ней никаких известий с отлёта в Майрон, где воинственная синьорина просилась в экипаж дирижабля.

Дьявол! Не в экипаж, не в боевую группу, а к нему самому! Чтобы быть вместе любой ценой! А он мямлил, бормотал что-то про нежелание герцога Мейкдона, будто это имело хоть какое-то значение…

Не к добру его вспомнил. В бальной суете появилась некоторая закономерность. Алекса начали оттирать в сторону. В переполненном зале он вдруг оказался среди свободного пространства один на один с Мейкдоном, окружённый частоколом гвардейцев в фиолетовых камзолах.

— От души поздравляю, синьор фалько. Искренне. Вы не только восстановили репутацию, имевшую сомнительный оттенок после зимних событий, но проявили себя с наилучшей стороны. Обещаю всемерную поддержку и напоминаю о моём старом предложении.

— Как же оно звучит применительно к новой ситуации, синьор?

— Мир изменился после войны, но большинство проблем осталось, Алексайон. Одно единственное техническое средство в умелых руках перевернуло ход войны. Но оно трофейное, и вы совершенно верно заметили — захватили его практически чудом.

Алекс улыбнулся. Если так рассуждать, чудес случилось два.

— Второй дирижабль вы завоевали благодаря первому, — герцог умалил и это достижение. — А если бы не удалось? Нельзя уповать на чудеса. Если империя не будет развивать мощную паровую технику, следующий мирный договор достанется ещё более дорогой ценой. Но здесь обсуждать подробности неуместно. Надеюсь, молодой герой найдёт для меня время? Приглашаю посетить Майрон в качестве моего личного гостя. Там и обсудим предложение.

— Благодарю за честь, синьор. Сейчас прошу лишь вспомнить об одном довоенном обещании.

— Каком же?

— Не препятствовать дуэли с Байоном. Даже если этого офицера вам впоследствии будет не хватать.

— Вы настаиваете…

— Он совершил бесчестный поступок. Я знаю, герцог, вы достаточно гибкий человек в выборе средств, не в укор вам сказано. Но таким людям нельзя доверять.

— Считаете, сделаете мне услугу? — герцог в задумчивости тронул кончик усов. Его раздвоенный подбородок почему-то отдалённо напомнил язычок змеи, замершей в раздумьях — ужалить жертву или пусть живёт.

— Да, синьор. Мы не помещаемся вдвоём в этом бренном мире.

— Иными словами, он представляет для вас опасность. Боюсь, вы не оттуда её ждёте. Моя супруга чем-то вами недовольна, а её враги — обычно очень недолговечные существа.

— С женщинами не воюю.

— Это зря, — хохотнул герцог, и его тонкие полупрозрачные ноздри затрепетали. — Поверьте, если бы я решился расстроить Эльзу, то заблаговременно приказал бы её убить.

— Тей Байон, — напомнил Алекс.

— Я держу слово. Вас устроит завтра, часов в восемь утра? Скажем — минутах в двадцати лёта на восток.

— Конечно, синьор.

— Я сам не примну появиться. Учтите: вы тренировались с дирижаблем, он упражнялся в фехтовании.

— Значит — боится.

— Не будьте столь самоуверенны, юноша. Всего доброго.

— До завтра, синьор.

Герцог исчез, но кольцо окружения не выпустило Алекса. Один из офицеров вежливо попросил обождать минуту, по истечении которой из бальной толпы выпорхнула Эльза Мейкдон.

— Ещё раз поздравляю вас с наградой, синьор фалько!

Он вздрогнул, что не укрылось от внимания опасной особы.

— Не волнуйтесь. Герцог наверняка предупреждал вас о сложности общения, скажем так, когда проявляются особенные стороны моей натуры? Сегодня — праздник победы и согласия, я провозглашаю мораторий на злодейства.

Алекс церемонно поцеловал ей руку, вторично испытав пытку воротником.

— Не буду отрицать, до последней встречи в Майроне действительно знавал вас… несколько односторонне.

Эльза заразительно рассмеялась.

— Познать односторонне — вот теперь как это называется! Вы остры на язык, герой. А не пригласить ли вам меня на следующий раунд иллинийского вальса? Да не бойтесь же! Не заколю кинжалом ни во время танца, ни даже за отказ от него. Более того, — она скосилась в сторону стаи матрон с юными девушками, — не буду принуждать к женитьбе на дочери, поскольку у меня сын.

— Ну, раз это безопаснее абордажа ламбрийского дирижабля, не вижу причин отказываться.

Они закружились, и, к удивлению орденоносца, Эльза практически перестала щебетать, посматривая то на кавалера, то по сторонам. Герцогиня явилась на бал в костюме какого-то экзотического существа, пожертвовав важнейшим козырем — осиной талией, закрытой толстой меховой муфтой. И, как выяснилось, с аптекарской точностью рассчитала, где они окажутся по окончании вальса, чтобы остановиться и взять партнёра под локоть. Напротив другой оттанцевавшей пары.

Терон под руку с Ианой. Алекс под руку с Эльзой. Два недоразумения. Четыре пары глаз. У Терона — раздражение, Ианы — недоумение, герцогиня откровенно торжествует, северянин же почувствовал, что его в очередной раз провели вокруг пальца.

Убивать можно не только кинжалом в спину или шпагой между глаз. Бескровно — больнее.

Счастье, что Иана не погибла под Злотисом. Горечь, что она не с ним. Фактически скрывалась до этого дня, чтобы появиться в свете под руку с Тероном, не могла не знать, что Алекс справлялся у Евы… Выходит — избегала!

На прощанье синьора шепнула:

— Вы мне не принадлежите. Так не принадлежите же и ей!

— Вы будете устраивать личную жизнь каждой девушки, на которой остановлю выбор? — неуклюже попробовал отшутиться Алекс.

— Сейчас это было легко. Иногда проще убить. До скорой встречи!