Острова, не тронутые временем - Лоуренс Грин

На Гомере еще не везде есть телефон, и свист жителей за много лет спас немало людей, к которым в экстренных случаях нужно было вызвать доктора. Однажды на рыболовецкой базе Кантера, на юге острова, срочно понадобился врач. База расположена в заливе, изолированном от остальной части острова острыми скалами, и добраться туда можно только морем. Через шесть минут врач в Сан-Себастьяне уже знал, что его ждут на Кантере, более того, ему сообщили даже симптомы болезни. Пять человек, рыбаки и пастухи, передали это сообщение на расстояние в девять миль.

Если же необходим врач, он прилетает из Лас-Пальмаса на вертолете, потому что, как я уже говорил, обычные самолеты не могут приземляться на Гомере.

Здесь любят рассказывать историю про одного хитрого богатого землевладельца. Он жил полвека назад в Сан-Себастьяне; фермы его находились на юге острова. Землю обрабатывали издольщики, которым приходилось отдавать землевладельцу определенную часть своего стада свиней и овец. Издольщики часто обманывали хозяина, но он никогда не мог проверить свои подозрения. Как только первый крестьянин узнавал, что приехал хозяин, он тут же свистом предупреждал об этом своих товарищей.

Наконец, землевладелец решил взять уроки свиста и в очередное свое посещение сумел составить полный список припрятанных от него пастухами свиней и коров, коз и овец. Сборщики налогов до сих пор испытывают подобные трудности на своей собственной шкуре, потому что об их передвижениях всегда заранее становится известно. В результате получается так, что обнаружить должников становится непосильной задачей.

Мистер Патрик Дункан, сын последнего генерал-губернатора Южной Африки, незадолго до второй мировой войны провел несколько недель на Гомере. Он увлекался верховой ездой, и, если ему нужна была лошадь на время путешествия по острову, он выражал свое пожелание свистом. Дункан хорошо говорил по-испански и вскоре сам легко обучился высвистывать "слова" и принимать простейшие сообщения. На острове он встретил пожилого англичанина, который потерял весь свой некогда значительный капитал и поселился на Гомере, где можно прожить на два шиллинга в день. Англичанин знал о языке свиста несомненно больше других иностранцев, но, к сожалению, его знания умерли вместе с ним.

Преподаватель фонетики в Университете Глазго мистер Андре Класс недавно провел три месяца на Гомере, и за это время они с женой сумели постичь азы "сильбо гомеро". Андре Класс, пожалуй, самый большой авторитет по этому вопросу. Он достаточно полно описал структуру языка свиста в "Архивум лингвистикум" ("Archivum Linguisticum") и других научных журналах.

В письмах ко мне Класс подчеркивал, что "сильбо гомеро" не представляет собой ничего загадочного. Это, видимо, одна из разновидностей испанского языка, а что касается форм музыкального свиста в других языках, то их можно отнести лишь к кодам.

"Местные жители прижимают кончик языка к губам и в то же время пытаются артикулировать слова, как и при нормальной речи, - поясняет Класс - Они могут вполне ясно высвистеть все, что говорят по-испански".

Жители Гомеры изменяют высоту тона с помощью языка. Губы и пальцы остаются неподвижны. Конечно, воспринимающий сообщение сильно зависит от контекста, и некоторые отдельные "слова", взятые сами по себе, могут быть не понятны. При длительном разговоре собеседники часто ошибаются, и фразу приходится повторять по нескольку раз. Ошибки могут быть вызваны изменениями высоты звука без вариаций в его тембре.

Однажды в горах Гомеры, в лесу, супруги Класс услышали высвистываемые испанские имена:

- Фелипе! Альфонсо! Фредерико!

При этом на много миль вокруг наверняка не было ни души! И все же мистер Класс нашел "свистунов". То были черные дрозды, прекрасные певчие птицы, имитировавшие человеческие имена, которые часто слышали.

Вы спросите, почему этот язык характерен именно для Гомеры? Во-первых, как я уже говорил, этому способствовал горный рельеф острова. Во-вторых, сам испанский язык, пожалуй более чем любой другой, поддается переложению на свист. Конечно, можно высвистывать простейшие сообщения и на других языках, но испанская фонетика дает возможность выразить все человеческие эмоции. Кроме того, "свистуну" с Гомеры помогают прекрасная акустика ущелий и очень хороший слух. У большинства островитян здоровые зубы, что тоже немаловажно, так как это позволяет им издавать звуки, больше похожие на свист пара, нежели на человеческое дыхание.

Каково же наибольшее расстояние, которое можно "покрыть" свистом? Мистер Класс знал людей, свист которых был услышан на расстоянии до трех миль. Говорят, что рекорд острова - восемь миль, и, хотя Класс склонен считать это преувеличением, он не видит оснований совершенно не доверять этим сведениям.

Мистер Семлер Браун, большой специалист по Канарским островам, посетил Гомеру в начале XX века и установил, что некоторые крестьяне свистели так, что их было слышно на расстоянии трех-четырех миль. Браун ссылается также на сообщение одного путешественника, который рассказывает об англичанине, попросившем гуанчи свистнуть ему на ухо и в результате оглохшем на две недели!

Островитяне уверяли меня, что при свисте на далекое расстояние необходимо приставить к языку согнутый палец правой руки, а левой сделать воронку вокруг рта.

Те, кто побывал на Гомере и пытался изучить "сильбо гомеро", обычно приходили к печальному заключению, что язык вымирает. Некоторые даже полагали, что он отомрет с появлением телефона. Когда в 1935 году от Сан-Себастьяна к Гермигуа и другим населенным пунктам в глубине острова были проложены первые шоссейные дороги, один американский ученый предсказывал дуэль между свистом и автомобильным гудком, уверяя, что язык свиста будет раздавлен насмерть колесами грузовиков. К счастью, ничего подобного не произошло. Гомера остается островом носителей языка свиста, и для этого романтического языка находится все новое и новое применение.

Время от времени в "сильбо гомеро" проскальзывает какое-нибудь слово из исчезнувшего языка гуанчи. В конце XIX века в надежде пополнить словарь "сильбо" на Гомеру приехал французский лингвист Лажар, но он не преуспел в своем начинании. Доктор Хутон пришел позднее к заключению, что этот язык был до испанского завоевания известен лишь гуанчи на острове Тенерифе. На Гран-Канарии Лажар не нашел никого, кто был бы знаком с языком свиста.

На "Леоне и Кастильо" я доехал до Иерро, самого маленького и удаленного острова в группе Канаров. И здесь снова встретился с "сильбо".

На Иерро такие отвесные берега, что построить город на побережье невозможно. Здесь есть лишь бухта с причалом для лодок, пышно нареченная Пуэрто-де-ла-Вальверде. Еще недавно пассажиров и грузы поднимали по склону скалы в проволочной клетке. Теперь в горах пробито шестимильное шоссе, ведущее к городу Вальверде, - на высоту в две тысячи футов.

Я сказал своему приятелю Пепе, что надеюсь отведать на острове вина, и упомянул также о сушеных фигах, которые считаются самыми вкусными в мире. Пепе, видимо, еще на корабле поручил меня заботам пассажиров, живущих на Иерро. Не успел я сойти на мол, как гостеприимные хозяева посадили меня в автобус и оплатили проезд до Вальверде.

Весь путь до города показался мне страшным кошмаром: неогражденная дорога над скалой обрывается прямо в море. Водитель на поворотах часто отвлекался, чтобы поболтать с приятелем. На обочине мелькали белые кресты - память об автомобильных катастрофах. Где-то внизу я разглядел огоньки далекого маленького "Леона и Кастильо" и забеспокоился, доведется ли мне когда-либо вновь ступить на его палубу.

Итак, я вполне созрел для стакана вина, предложенного мне в таверне, расположенной где-то на террасах Вальверде, около которой остановился наш автобус. Мои знакомые привели веселого круглолицего испанца и, подумав, представили мне как алькальда, или мэра. Он был глух и нем. Тут я заметил, что во все окна заглядывают люди, и только тогда сообразил, что говорящий по-английски гость здесь редкость и вызывает огромное любопытство.

Наконец и мне удалось заказать вина на всех. Вскоре я уже почти забыл об острых скалах и жутких пропастях. Кто-то принес пакетик с фигами, о которых теперь я уже и не думал. "Алькальд" вышел на улицу и вернулся с ящерицей длиной почти в два фута. По выражению его лица я понял, что она не кусается, и без опасения рассматривал гигантскую рептилию, несомненно принадлежащую к чудесам острова Иерро. Потом с улицы донеслись гудки автобуса: час, отведенный на осмотр Вальверде, истек. В приподнятом настроении, уже не боясь дороги, я сел в автобус и когда добрался живым и невредимым до "Леона и Кастильо", то попросил Пепе передать мою благодарность всем вальвердцам.

За ночь судно - теперь оно уже не кренилось - снова вернулось к той спокойной стоянке у Сан-Себастьяна на Гомере, которая так понравилась Колумбу. Здесь оно должно было простоять целый день, чтобы погрузить бананы и бочки с вином, а я с первой моторкой отправился на встречу с моим другом, который говорил по-английски, - очень хотелось услышать что-нибудь еще о языке свиста.