Диверсант до востребования - Иван Стрельцов

– Пойди лучше руки разомни, мачо, – зло отвечала Астра, а когда африканец поспешно удалялся, так же со злостью добавляла: – Жрет стимуляторы и корчит из себя жеребца, через десять лет превратится в развалину с поломанным будильником на полшестого.

Гвоздика и на выпады подруги не обращала внимания. Она по-прежнему неподвижно сидела в кресле со снисходительной улыбкой Будды, полностью погрузившись в изучение информации со своего мини-компьютера.

Двое суток, как ни тянулись, все же подошли к концу. Звуковой сигнал автонавигатора известил, что дирижабль вышел в одну из контрольных точек.

В командный бокс вихрем ворвался Джуниор. Теперь на нем вместо набедренной повязки были длинные шорты и открытая спортивная майка с оранжевым номером на груди и спине.

Рухнув в командирское кресло, чернокожий верзила застучал по кнопкам клавиатуры бортового компьютера. Его лицо было предельно сосредоточено, а глаза следили за данными, мерцающими на дисплеях.

– Все, девчонки, мы на подходе. Связывайтесь с «диспетчером», идем на посадку.

Гвоздика отключила свой мини-компьютер и быстро схватила трубку спутникового телефона…

Глава 4. Последний и решительный

«Сирену» Виктор оставил в двухстах метрах от берега у похожей на гигантскую камбалу скалы, густо покрытой морской травой. Отличный ориентир для тайника.

Надев акваланг и ласты, Савченко выскользнул с командирского места и направился к берегу.

Все побережье было усеяно мелкими и острыми обломками скал, подчас приходилось двигаться крайне аккуратно, внимательно глядя под ноги, чтобы не распороть комбинезон или, чего хуже, не повредить акваланг. Виктор практически не работал ластами, а двигался на руках в прямом смысле слова. Наконец сквозь округлое стекло маски диверсант различил очертания берега – мягкие волны равномерно накатывали на песчаный пляж.

Дальше акваланг был не нужен. Освободившись от ненужной ноши, Виктор оставил ее на дне, придавив несколькими большими шершавыми камнями. Оставив сигнальную метку, морской пехотинец выбрался на берег и залег в полукилометре от лагеря боевиков.

«Хорошо замаскировались, – глядя на безжизненные развалины, подумал диверсант. – Если бы не знал точное место, запросто попал бы в парафин».

Почему-то вспомнил свою недавнюю, но такую теперь далекую знакомую Любашу, и даже промелькнула подлая мысль: «Вот бы согласился тогда, сейчас бы в Москве ел домашние обеды и в свободное время валялся на диване, тупо щелкая „лентяйкой“. Чем не простое человеческое счастье».

Но тут же отбросил эту малодушную мысль: все в природе имеет свое предназначение, и в первую очередь это имеет отношение к венцу природы – человеку.

Кто-то трудится в поле, кто-то стоит у станка заводского, женщины рожают и воспитывают детей, а кто-то пьет вино у гастронома или в тиши комфортабельных кабинетов ворочает миллионами или даже миллиардами. Но есть такая категория людей, которым по жизни отведена другая ниша, они, пока живы, всегда на войне. И воевать им приходится за всех тех, кто остался за их спинами, потому что люди, как волки, живут своими стаями, прямо как по Киплингу.

От этих мыслей в душе Виктора потеплело, все-таки, когда понимаешь небессмысленность своего бытия, это греет.

День перевалил за свою вторую половину, солнце жгло немилосердно. Савченко, распластавшись в тени валуна, чувствовал себя ящерицей в пустыне. Это было испытание температурой, впрочем, диверсант к этому был подготовлен, в его подсумках были таблетки, тормозящие водный баланс в организме, да и комбинезон выполнял на поверхности роль термоса.

Виктор, экономя силы, старался даже не думать, не предаваться воспоминаниям, всю энергию обратив в слух…

В черной толще воды «Пираньи» походили на двух голодных касаток, вышедших на охоту.

Кругломордые, с высокими надстройками боевых рубок и хищными наростами торпедных аппаратов, они скользили в Каспийском море бесшумно и стремительно, готовые в любую минуту рвануться к ничего не подозревающей жертве. Для этого и были построены мини-субмарины, но сегодняшний выход в море преследовал совсем другую цель.

По трое офицеров-подводников в каждой из «Пираний» сосредоточенно следили за показаниями приборов, за их спинами сидели морские пехотинцы, такие же молчаливые и сосредоточенные, с суровыми лицами.

Все находящиеся в чревах двух стальных рыбин отдавали себе отчет в серьезности предстоящей операции. Молодые морпехи, совсем недавно побывавшие на своем первом боевом задании, в полной мере понимали: подобная акция за рубежом будет намного сложнее, там на помощь своих рассчитывать не приходится.

Офицеры-подводники, после того как в секретной части базы подписали бланки с грифом «Особой важности», сразу сообразили: речь пойдет не об учениях, значит, шанс оставить на берегу вдову с сиротками увеличивается многократно. И сколько бы тебя ни учили воевать, все это далеко от настоящего боевого опыта.

Поэтому и двигались субмарины крайне осторожно.

Наконец «Пираньи» вышли в точку дрейфа. Командир головной лодки, застопорив ход, обернулся и громко объявил:

– Мы на месте, господа вольные разбойники, теперь ваш ход.

Морпехи, сохраняя тишину, стали надевать ласты и маски, после чего по очереди покинули лодку.

Очутившись в воде, диверсанты выстроились боевым клином, вершину которого занял Сервант. Бывший мичман морского спецназа сейчас выступал в роли проводника.

Командовавший всей операцией полковник Христофоров замыкал этот походный порядок. До берега было больше километра, и следовало торопиться.

На военно-морских праздниках любят демонстрировать бравый марш боевых пловцов по берегу в полной водолазной экипировке, да еще с автоматами на груди и касками армейского образца на голове. Это полная ерунда, такая же, как и всеобщее мнение о том, что подводные диверсанты выходят на берег глубокой ночью. Как раз именно ночью и ждут гостей из морских глубин часовые, опасаясь малейшего шороха и держа пальцы на спусковых крючках, до рези в глазах пялясь в приборы ночного видения, а в засадах ждут сигнала группы захвата. Совсем другое дело белый день, когда ласковое солнышко размаривает, снимая ночное нервное напряжение, и от водной глади никто не ждет подлости. Вот тогда-то наступает самое время действовать диверсанту. Водолазную амуницию он оставляет в тайнике на дне. Хороший боевой пловец способен до пяти минут задержать дыхание, а есть уникумы, что и семь минут держатся. Налегке диверсанту действовать сподручнее, а если летом, да на оживленном пляже, то он и вовсе человек-невидимка.

Морпехам Серванта надлежало действовать в глухом безлюдном месте, но это не имело никакого значения.

Группа вышла в обозначенный квадрат и, избавившись от водолазной экипировки, бесшумно двинулась к берегу.

Небольшой мысок острым языком вклинился в море, темно-оранжевая масса грунта надежно прикрывала с этой стороны лагерь боевиков. Генри Эйнс действовал, как всякий офицер армии США, рационально. Зная, что со стороны моря им не грозит опасность, установил на этом направлении лишь проволочную сигнализацию, сосредоточив посты охранения со стороны берега. Спутники-шпионы, изучающие этот район, засекли «ахиллесову пяту», ею и было решено воспользоваться.

Морпехи появились из воды подобно морским призракам, это ощущение усиливали универсальные комбинезоны «Амфибия» с диковинными разводами.

Оседлав вершину мыса, диверсанты тут же расчехлили свое оружие и разобрали цели на случай огневого контакта.

Владимир Христофоров залег рядом с Сервантом, потом вытащил из подсумка небольшой, но мощный бинокль и стал рассматривать окрестности вокруг лагеря, но ничего примечательного не увидел.

– Что-то не видать нашего засланного казачка, – с тревогой негромко произнес полковник.

– А он что, фотомодель, чтобы здесь дефилировать? – хохотнул Сергей Севрюков, изучая огневые точки боевиков. – Зарылся где-то в песок, как скорпион, и ждет своего часа. А если бы ты его узрел, значит, и другие могут увидеть. Вот тогда и кранты этому Рембо.

– Логично, – согласился Христофоров, но все же его сознание что-то беспокоило. – Хорошо, если он на исходной, а если его там… Десантировали его раньше, и одного, а море штука коварная, всякое может случиться. Тогда что?

– Если появится дирижабль и ничего не произойдет, ждем, когда эти босяки решат выгрузить фугас, и идем волнами. Одна четверка спускается к лагерю, другая прикрывает, позже, когда первые займут позицию, другие подтянутся к этому времени. Главное, подойти к босякам на вытянутую руку, а там порвем всех, как тюлень мойву.

Последние слова Серванта, конечно, были сказаны с лишним оптимизмом, соотношение сил было нереальным, а значит, даже при козыре под названием «внезапность» нападающие несут значительные потери.