Стратегии злых гениев - Валентин Бадрак

Так же внезапно, как и исчез, Григорий Распутин через некоторое время вновь явился миру в туманном и необъяснимом облике не то монаха, не то мученика, не то самопровозглашенного апостола. Это уже был подлинный выход на сцену, разыгрывание роли героя, которую он долго вынашивал и тщательно отрабатывал. Оторопевшим односельчанам Распутин неустанно твердил, что во время посещения Верхотурского монастыря ему явился святой лик Божьей Матери, призвавшей его очищать людей от грехов. Для реализации новой идеи Распутин вырыл похожую на погреб молельню и проводил там целые дни, диким шепотом произнося не всегда внятные слова нелепых молитв. Он, возможно, и закончил бы тем, с чего начал, – бездельем, тщательно маскируемым под религиозные убеждения. Если бы не одно «но». Весомым штрихом к его новому образу стали его целительские способности. Фанатичной верой или внушением, но он осуществлял заметное гипнотическое воздействие на робкого обывателя, заглянувшего в молельню. Нередко исцеляя, почти всегда утешая и с искренним интересом проникая в душу заблудшего и разочарованного, согнувшегося под грузом проблем. Эти исцеления и стали первым оружием Григория Распутина, которое он намеренно объединил с религией, создавая основы для собственного вероучения.

Очень скоро к новому религиозному целителю из Покровского потянулись потоки доверчивой бедноты. Благоразумный Григорий никому не отказывал, стараясь всех утешить, облегчить их состояние молитвами, окунуть в тишину религиозной медитации. Похоже, Григорий делал свою работу, искренне проникаясь проблемами пришедших за помощью людей, а заодно отрабатывая свои навыки и способности магического воздействия на чужую психику. И чем больше он осознавал свою силу, тем на большие высоты замахивался. Началось медленное превращение в «отца Григория», духовная власть которого оформлялась в вязкую, обволакивающую психику энергию влияния, при необходимости плавно перетекающую из религиозной плоскости в область исцеляющих гипнотических заговоров или заполняющую пространство сексуальных инстинктов.

Но наряду с впечатляющими успехами Распутина-целителя и пророка в нем жил и развивался и другой Распутин, имеющий похотливый лик и плотоядную животную сущность. Это Распутин – развратник и циник, смеющийся над моральными ценностями. «Безжалостный к чужой жизни, харкая в самое святое людей, Распутин вскоре совсем распоясался. Казалось, ему доставляло удовольствие надругаться над извечным целомудрием крестьянского мира», – так описывал период становления «старца» Валентин Пикуль.

От сибирского мужика до религиозного мессии

Стоит признать, что создание подобия религиозного вероучения стало для податливого русского народа самой удобоваримой духовной пищей, а для самого Григория Распутина – универсальной идеей-фантомом и надежным прикрытием для развития своих низменных побуждений. Под религиозным соусом оказалось возможным практически любое проявление животных желаний. Неизвестно, нашла бы подобная идея-фантом отклик в другой стране, но в кругах российской аристократии, склонной к восприятию душой происходящего, сомнениям и переживаниям, мистические внушения и религиозная пища особенно легко усваивались. Для России, истощенной поражением в войне с Японией, ростом активности революционного движения и пролитой в связи с этим кровью, приход «старца» оказался как нельзя кстати. Особенно важным «историческим моментом», позволившим крестьянину так легко и стремительно проникнуть в высшие круги российского общества, оказалась небывалая психическая уязвимость императрицы и искренние намерения императора облегчить ее душевные страдания. Долгое отсутствие наследника и затем, наконец, появление в семье больного гемофилией мальчика после четырех девочек заставило царскую чету испытывать страх за жизнь сына. Умение распознавать проблемы сильных мира сего и предлагать верные решения помогло Распутину предстать перед царицей чуть ли не в качестве Небом посланного ангела-хранителя, что оказалось наиболее выдающимся достижением сибирского мужика.

Но прежде чем появиться в столице империи, отец Григорий прошел непростой путь скитальца. Кажется, он знал, к чему стремился: распространить свое влияние как можно дальше, чтобы пребывать в образе великого пророка, которому дозволено все и который может пользоваться любыми благами цивилизации. Выдавая себя за праведника, он сумел распространить о себе славу целителя от душевных недугов далеко за пределы села. Но, исцеляя и воздействуя религиозно-гипнотическими заговорами, с самого начала Распутин встал на путь вседозволенности, требуя от своих жертв удовлетворения своих плотских желаний. Впрочем, подавляющее большинство почитательниц вовсе не считало себя жертвами; охотно омывая ноги «отца Григория» (которому в то время было лишь немногим более тридцати), они рассматривали интимные отношения с ним как необходимую дань Господу, очищение от грехов и просто плату праведнику за оказанное внимание. Забитые люди с низкой самооценкой, психически слабые и павшие духом, они были крайне податливы к волевым нравоучениям Распутина, а ему служили материалом для отработки своих технологий психического и религиозного воздействия на окружающих. Таким образом Распутин усвоил, что даже полная глупость, высказанная авторитетно и уверенно, подкрепленная ссылками на небесные силы, воспринимается как новый закон.

Неизвестно, когда самовлюбленного и самоуверенного Григория посетила мысль переселиться в более хлебные места, возможно, она возникла после появления среди его почитательниц женщин из богатого сословия. Он с удивлением обнаружил, что душа человека всегда остается уязвимой, если найти верный ключик к ларцу, в котором она покоится. Все чаще Распутин оказывался искусным взломщиком таких ларцов, а проникновение в глубь человеческого естества становилось для него профессией. «Отец Григорий» много раз убеждался, что если освободить человека от приобретенного панциря, в котором он, как черепаха, прячется от мира, останется лишь желеобразная субстанция, очень уязвимая, податливая и мягкая, как глина. И на ее поверхности легко можно было прочесть весь список проблем и комплексов – от невротической тревожности до сексуальной неудовлетворенности. Со временем Распутин научился видеть сквозь непроницаемую защитную кольчугу из громких званий и должностей, свидетельствующих о социальной значимости. Он взял на себя функции, которые можно было бы обозначить как некий симбиоз религиозного лидерства и врачевания, чего не способна была предложить ни официальная церковь, ни медицина. Наконец, состоятельным женщинам, скучавшим от однообразной жизни, отягощенной бесконечными ограничительными условностями, он предложил еще и запретный плод в виде не ограниченного условностями секса, обнажив деструктивные раздражители, а также создав доступную, необычайно привлекательную перспективу облечь свои тайные желания в форму очищения от грехов. Кстати, именно благодаря женщинам он проник в царскую семью и закрепил знакомство с императрицей Александрой Федоровной, склонной к мистицизму и чрезмерной набожности. Если сановники, с которыми он сблизился, давали официальные рекомендации, то женщины передавали друг другу свои эмоциональные впечатления об «отце Григории», что действовало гораздо эффективнее.