Черный ящик - Амос Оз

А в сорок первом я вступил добровольцем в британскую армию. Пять лет носило меня между Палестиной и Каиром, Киренаикой и Италией, а из Италии – в Германию и Австрию, из Австрии – в Гаагу, из Гааги – в Бирмингем. Все эти годы ты не забывал меня, Алекс: раз в две-три недели бравый солдат Мальфренд, бывало, получал от тебя посылку. От тебя, а не от твоего отца. Сладости, шерстяные носки, газеты и журналы из Эрец-Исраэль, письма, в которых ты вычерчивал проекты выдуманного тобою оружия. Я тоже имел обыкновение посылать тебе открытки отовсюду, куда приводили меня мои скитания. Я собирал и высылал тебе марки и банкноты разных стран.

Когда я вернулся в сорок шестом, ты освободил для меня свою комнату. Пока твой отец не снял для меня первую квартиру в Иерусалиме. И по сей день стоит на тумбочке возле моей кровати снимок, сделанный в апреле сорок седьмого: на нем ты – красивый, грустный и сильный, словно задремавший гимнаст, – держишь один из четырех шестов свадебного балдахина во время моего бракосочетания. Семь лет спустя, когда была убита Розалинда, ты и твой отец пригласили малышку Дорит провести лето в Зихроне. В ветвях одной из сосен ты соорудил для нее хижину, в которую нужно было подниматься по веревочной лестнице, – и этим навек покорил ее сердце. Когда ты начал учиться в Иерусалиме, я вручил тебе ключ от своей квартиры. И когда ты был ранен в спину во время рейда по вражеским тылам севернее озера Кинерет, ты вновь прожил у меня две недели. Это я подготовил тебя к экзаменам по немецкому языку и латыни. А потом внезапная и стремительная, как метеор, свершилась твоя свадьба. Затем твой отец начал разбрасывать свое состояние на всякие благотворительные фонды да раздавать чеки мошенникам, уверявшим его, что они – представители потерянных десяти колен израилевых. Пока не послал он своих черкесов учинить под покровом ночи нападение на соседний киббуц, – тогда-то мы с тобой встретились и задумали совершить переворот. Ни ты, ни я не забыли одиннадцать судебных процессов, которые я вел от твоего имени, прежде чем нам удалось спасти состояние и упечь Царя в закрытое заведение. И ты не можешь забыть, чего добился я для тебя во всех судебных инстанциях во время бракоразводного процесса.

Я напомнил в этом письме этапы пройденного лишь затем, чтобы сказать тебе: дядя Мальфренд несет тебя на спине от дней твоего детства по сей день и до скончания дней, а ты тем временем завоевываешь себе мировую славу и книгу твою переводят на девять языков. Ты, со своей стороны, отправил на собственные средства в свадебное путешествие по Японии Дорит и Зохара, ты даже открывал весьма щедрые сберегательные программы при рождении каждого из моих внуков. Был ли это холодный, обдуманный вклад капитала? Буду рад, если просветишь меня на сей счет. И соизволь, пожалуйста, подтвердить мне письменно – хотя бы между руганью и проклятиями, – что все, мною здесь изложенное, было на самом деле. Дабы не пришлось мне прийти к выводу, что один из нас сенилен и выдумывает вздор.

Мы ведь друзья, Алекс? Ответь мне: "да" или "нет"? Just to set our records straight. А главное – дай сигнал, – и я вложу наличность, вырученную за Магдиэль, в приобретение полей в окрестностях Вифлеема.

Береги себя и напиши, чем я могу помочь тебе. Дядя Мальфренд, хранитель печати

* * *

[ТЕЛЕГРАММА] ЗАКХЕЙМУ ЛИЧНО ИЕРУСАЛИМ ИЗРАИЛЬ. СНИМИ С МОЕГО СЧЕТА ПРИЧИТАЮЩЕЕСЯ ТЕБЕ ПОСЛЕ ВЫПЛАТ БОАЗУ. ВОЗЬМИ ЗА РАБОТУ ДВЕ ТЫСЯЧИ СВЕРХ И ПЕРЕСТАНЬ ВИЛЯТЬ ХВОСТОМ.

АЛЕКС

* * *

[ТЕЛЕГРАММА] ГИДОНУ САММЕР-ПРОГРАММ ПРИНСТОН. Я ВОИСТИНУ СТАРЫЙ ОСЕЛ. А ТЫ БЕЗНАДЕЖНЫЙ СЛУЧАЙ. Я ВЗЯЛ У ТЕБЯ ПЯТЬ ТЫСЯЧ. ПОСЫЛАЮ ПОДРОБНЫЙ ОТЧЕТ. РОБЕРТО РЕШИТЕЛЬНО ОТКАЗЫВАЕТСЯ ПРИНЯТЬ НА СЕБЯ ВЕДЕНИЕ ТВОИХ ДЕЛ. ПОЖАЛУЙСТА СРОЧНО ДАЙ УКАЗАНИЕ КОМУ ПЕРЕДАТЬ ТВОИ ДЕЛА. МОЖЕТ САМОЕ ЛУЧШЕЕ ДЛЯ ТЕБЯ – ГОСПИТАЛИЗИРОВАТЬСЯ ПО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ, ПОКА НЕ НАДЕЛИ НА ТЕБЯ СМИРИТЕЛЬНУЮ РУБАШКУ.

МАНФРЕД

* * *

[ТЕЛЕГРАММА] ЛИЧНО ЗАКХЕЙМУ ИЕРУСАЛИМ ИЗРАИЛЬ. ТВОЯ ОТСТАВКА НЕ ПРИНЯТА. ТЕБЕ БУДЕТ ПОЗВОЛЕНО И В ДАЛЬНЕЙШЕМ ВЕСТИ ИМУЩЕСТВЕННЫЕ ДЕЛА ПРИ УСЛОВИИ, ЧТО ТЫ ПЕРЕСТАНЕШЬ ВСЮДУ СОВАТЬ СВОЙ НОС, УБЕРЕШЬ СВОИ КОНЕЧНОСТИ И ПРЕКРАТИШЬ КОПАТЬСЯ И КОВЫРЯТЬСЯ В ЖИЗНИ КАЖДОГО ИЗ НАС. ТЫ РАСПОРЯЖАЕШЬСЯ ИМУЩЕСТВОМ, НО ТЫ НЕ СВЯЩЕННИК, КОТОРОМУ ИСПОВЕДУЮТСЯ. ТВОИХ ВНУКОВ Я ОСТАВЛЯЮ В СВОЕМ ЗАВЕЩАНИИ, ЧЕРТ ЗНАЕТ ПОЧЕМУ.

АЛЕКС

* * *

[ТЕЛЕГРАММА] ГИДОНУ САММЕР-ПРОГРАММ ПРИНСТОН. МОЯ ОТСТАВКА ОСТАЕТСЯ В СИЛЕ. Я С ТОБОЙ ПОКОНЧИЛ НАВСЕГДА. СНОВА ПРОШУ ТВОИХ УКАЗАНИЙ КОМУ ПЕРЕДАТЬ ДЕЛА.

МАНФРЕД ЗАКХЕЙМ

* * *

[ТЕЛЕГРАММА] ЛИЧНО ЗАКХЕЙМУ ИЕРУСАЛИМ ИЗРАИЛЬ. МАНФРЕД, УСПОКОЙСЯ. ЛОЖУСЬ НА НЕДЕЛЮ ДЛЯ ОБЛУЧЕНИЯ В ГОСПИТАЛЬ «МАУНТ – СИНАЙ» В НЬЮ-ЙОРКЕ. НАСЛЕДСТВО ПОДЕЛЮ МЕЖДУ МОИМ СЫНОМ, ЕЕ ДОЧЕРЬЮ И ТВОИМИ ВНУКАМИ. НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ СЕЙЧАС. СКЛОНЯЮСЬ К ВОЗВРАЩЕНИЮ В ИЗРАИЛЬ, ВОЗМОЖНО, ПОСЛЕ ОБЛУЧЕНИЯ, СМОЖЕШЬ УСТРОИТЬ МНЕ ЧАСТНУЮ КЛИНИКУ, ТИХУЮ, С ХИМИОТЕРАПЕВТИЧЕСКИМ ОБОРУДОВАНИЕМ? Я ПРЕДОСТАВЛЯЮ ТЕБЕ ПОЛНУЮ СВОБОДУ В УПРАВЛЕНИИ ИМУЩЕСТВОМ ПРИ УСЛОВИИ, ЧТО ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ СО МНОЙ. НЕ БУДЬ ЖЕСТОКИМ.

АЛЕКС

* * *

[ТЕЛЕГРАММА] ГИДОНУ ГОСПИТАЛЬ «МАУНТ-СИНАЙ» НЬЮ-ЙОРК. В ПРОДОЛЖЕНИЕ НАШЕГО ВЧЕРАШНЕГО ТЕЛЕФОННОГО РАЗГОВОРА. ВСЕ УСТРОЕНО НА СЛУЧАЙ, ЕСЛИ РЕШИШЬ ПРИЕХАТЬ, ВКЛЮЧАЯ ОТЛИЧНУЮ КЛИНИКУ, ЛИЧНОГО ВРАЧА И МЕДСЕСТРУ. ЗАНД ПОЛУЧИЛ ИНСТРУКЦИИ ОСТАВИТЬ В ПОКОЕ СЕМЬЮ СОМО И БОАЗА. Я ВКЛАДЫВАЮ ТВОИ НАЛИЧНЫЕ В КОМПАНИЮ «ПЕРВЫЙ КОЛЫШЕК». ОДНАКО НЕ ТРОГАЮ НЕДВИЖИМОСТЬ. Я ПОНЯЛ, ЧТО ТЫ НЕ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ О ТВОЕМ СОСТОЯНИИ ЗНАЛИ ИЛАНА И БОАЗ. ДОРИТ И Я ПРИЕДЕМ В КОНЦЕ НЕДЕЛИ В НЬЮ-ЙОРК, ЧТОБЫ БЫТЬ С ТОБОЮ РЯДОМ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ВЕЛИШЬ ПОСТУПИТЬ ИНАЧЕ. С ТВОЕГО ПОЗВОЛЕНИЯ ОБНИМАЮ ТЕБЯ.

МАНФРЕД

* * *

[ТЕЛЕГРАММА] ЛИЧНО ЗАКХЕЙМУ ИЕРУСАЛИМ ИЗРАИЛЬ. СПАСИБО. НЕ ПРИЕЗЖАЙТЕ. НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ. УТОЧНЕННОЕ ЗАВЕЩАНИЕ НА ПУТИ К ТЕБЕ. ВОЗМОЖНО, ПРИЕДУ. ИЛИ НЕТ. Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ ОТЛИЧНО И ПРОШУ ТОЛЬКО ПОКОЯ.

АЛЕКС

* * *

[ТЕЛЕГРАММА] СОМО "ОТЕЛЬ КАСТИЛЬ" РЮ ГАМБОН ПАРИЖ 9. МИШЕЛЬ НЕ СЕРДИСЬ. Я ПОЕХАЛА С ИФАТ В ЗИХРОН. Я БЫЛА ОБЯЗАНА. ПОЙМИ. РАДИ ТЕБЯ ПОСТАРАЮСЬ СОБЛЮДАТЬ ЗАКОНЫ СУББОТЫ И КАШРУТА. НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ, ЧТОБЫ ТЫ СОКРАЩАЛ СВОЮ ПОЕЗДКУ. БОАЗ ПЕРЕДАЕТ СЕРДЕЧНЫЙ ПРИВЕТ И ПОЖЕЛАНИЯ, ЧТОБЫ ПОЕЗДКА ДОСТАВИЛА ТЕБЕ УДОВОЛЬСТВИЕ. НЕ ВОЛНУЙСЯ. ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. ИЛАНА

* * *

[ТЕЛЕГРАММА] ГОСПОЖЕ СОМО ДОМ ГИДОНА ВОЗЛЕ ЗИХРОН-ЯАКОВА ИЗРАИЛЬ. ИЛАНА НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙСЯ С ДЕВОЧКОЙ ДОМОЙ, ИНАЧЕ ОБРАЩУСЬ К ЭЛЬМАЛИЯХУ, ЧТОБЫ ТЕБЯ ВЕРНУЛИ ДОМОЙ В ПАТРУЛЬНОЙ МАШИНЕ. Я ВЫНУЖДЕН ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ ЕЩЕ НА НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ. РЕЧЬ ИДЕТ О ЖИЗНИ И СМЕРТИ. Я ПРОСТИЛ ОТ ВСЕЙ ДУШИ, НО ПРИ УСЛОВИИ, ЧТО ВЕРНЕШЬСЯ ДОМОЙ ЕЩЕ СЕГОДНЯ. Я НЕ СОГРЕШИЛ ПЕРЕД ТОБОЮ И НЕ ЗАСЛУЖИЛ ОТ ТЕБЯ ЧЕГО-ЛИБО ПОДОБНОГО. С ВЕЛИКИМ ПРИСКОРБИЕМ.

МИШЕЛЬ

* * *

Госпоже Жанин Фукс

ул. Лимон, 4, Рамат-ха-Шарон

31 августа, 23 ч. 35 мин.

Дорогая Жанин!

Вот уже два дня я разыскиваю тебя по телефону, а сегодня вечером я сам прибыл сюда, в ваш дом, но обнаружил, что все закрыто и заперто на замок. У соседей я выяснил, что вы отправились в организованную экскурсию на Родос и должны вернуться рейсом авиакомании "Эль-Аль" из Афин примерно на рассвете. Поскольку я буду в Эйлате по служебным делам, я решил сунуть это письмо под дверь в надежде, что ты его найдешь. Дело касается нашего общего друга Мишеля (Сомо). Мишель ездил в Париж в связи с неким общественным делом (а также навестить родителей, которые живут сейчас в Марселе по соседству с его сестрой). Когда он вернулся позавчера в Израиль, то оказался в весьма трудной ситуации в результате шага, предпринятого его женой по собственной инициативе: она вместе с дочкой отправилась к сыну от первого брака, который проживает в заброшенном строении между Зихрон-Яаковом и Биньяминой. Стало также известно, что за день до того, как вернулся Мишель, там появился и ее первый муж (ученый, уехавший в Америку). Можешь себе представить тот шок, что пережил Мишель, и тот стыд, подобного которому еще не приходилось испытывать семье нашего друга Сомо. Ситуация унизительная: она пребывает в обществе первого мужа, давая повод злословию, и покамест отказывается вернуться домой к Мишелю, чей мир просто рухнул.

Я вместе со старшим братом Мишеля и еще двумя друзьями ездил вчера туда, поговорить с ней по душам. И что же вышло? Она отказалась даже увидеться с нами! Так мы и вернулись в Иерусалим не солоно хлебавши и просидели, скорбящие, понурив головы, в кругу семейства Сомо до половины четвертого ночи. Нашли следующий выход. Мишель подаст на нее официальную жалобу – за самовольный, без согласия отца, увод из дому дочери, что граничит с похищением ребенка.

Беда в том, что Мишель впал в душевную депрессию и уперся, как осел, на том, что в жизни не подаст жалобу на уголовное поведение своей жены, мол, лучше бы ему умереть, сделанного не воротишь и прочие подобные глупости. Он, как мне кажется, совсем убит и пал духом. Что касается меня – без его официальной жалобы мои руки связаны. Брат его и кузены решили было отправиться туда и совершить необдуманный поступок, о котором я даже и писать не стану. Но с большим трудом мне удалось отговорить их от этого.