Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - Бернард Корнуэлл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обычно французский батальон в колонне стоял по две роты в ширину и девять рядов в глубину, значит, в каждом ряду находилось около 60 человек. Однако для этой атаки д’Эрлон построил свои четыре дивизии в необычном порядке. Каждый батальон стоял в линию. Обычную французскую линию, в три ряда. Затем батальоны составили один за другим в гигантский прямоугольник. Таким образом, 3-я дивизия генерала Марконье стояла линией в 8 батальонов, образуя 24 шеренги, по три для каждого батальона. Эта дивизия шла в бой, имея в составе 4000 человек, так что каждая шеренга состояла приблизительно из 160 солдат. В действительности шеренги были немного короче, потому что 8 батальонов отправили вперед своих застрельщиков, чтобы те разведывали путь перед колонной, но, когда дело дойдет до схватки на вершине, эти легкие отряды должны были вернуться в строй. 24 шеренги по 150–160 человек образовывали мощную колонну – построение необычное, но не новое. Почему же д’Эрлон его выбрал? Как и многие другие французские офицеры при Ватерлоо, он сталкивался с британской пехотой на Пиренейской войне и знал, что двухрядная британская линия позволяет «красным мундирам» растягиваться широко и использовать каждый мушкет, расстреливая голову колонны противника, которая едва может ответить, потому что большинство ее солдат находятся в глубине колонны и вести огонь не могут.
Но как же колонна может одолеть такую линию? Один из ответов: надеяться на артиллерию и застрельщиков, ослабляющих линию обороны. Однако обратный склон сводит на нет все усилия артиллерии, а французским застрельщикам противостоят британо-голландские застрельщики, поэтому д’Эрлон понимал, что его солдатам придется встретиться со смертоносными британскими линиями. Чтобы решить подобную проблему, можно скомбинировать колонну и линию. Ведущий батальон колонны уже находится в линии – во французской трехрядной линии, в которой каждый солдат может использовать мушкет. Остальные батальоны могут отойти в стороны, словно раздвижные дверцы, раскладывая линию влево и вправо. Французская военная школа учила, что колонна всегда должна перестраиваться в линию в момент атаки, но само перестроение часто оказывалось слабым местом, особенно перед лицом обученного противника, стоящего широкой линией, способной стрелять в центр с флангов. Таким образом, решение предлагалось в виде необычного построения. Кроме того, ведущий батальон в перестраивании не нуждался, но мог вести беглый огонь, прикрывая последующие батальоны, пока они расходятся в стороны.
Но, прежде чем эти выкладки проверять на практике, нужно дойти до вершины британского гребня, а до того пересечь широкую долину под огнем союзной артиллерии. Британским и голландским пушкам, расположенным на передних склонах, предлагалась мишень, не попасть в которую невозможно. И их тяжелые ядра врезались во французский строй, над головами солдат начала рваться шрапнель. Чем дальше продвигались французы, тем чаще по ним били картечью.
Картечь была самым эффективным в наполеоновское время оружием против живой силы. Она проста и отвратительна, вроде консервной банки, наполненной мушкетными пулями. Существовало два типа картечи – легкая и тяжелая. Различались они весом пуль. Когда стреляли картечью, банка стартовала из жерла пушки, а пули разлетались в разные стороны, превращая пушку в гигантский пулемет. Канониры часто били двойным зарядом, закладывая картечь вместе с ядром. Картечь годилась для ближнего боя, а на расстоянии более 550 метров была бесполезна. Британские генералы приказывали поберечь ее, пока расстояние до противника не сократится до 320 метров. На таком расстоянии конус разлетания пуль составляет более 30 метров в ширину. Конечно, некоторые пули уходили мимо цели – в воздух ли, в землю, но на малом расстоянии против массового скопления противника картечь была страшным оружием. Корпусу д’Эрлона еще повезло, что против них стояли всего 36 пушек союзников, и часть из них успела выйти из строя, но и оставшихся хватило, чтоб нанести французам колоссальный ущерб. Капитан фон Реттбург от артиллерии Королевского германского легиона наблюдал, как его 9-фунтовки проделывают в ближайшей французской колонне огромные дыры. Колонна противника находилась справа, так что он мог вести огонь по диагонали и видел, как французы ломают строй, подкошенные ядром или картечью. Пушки сеяли смерть с сумасшедшей эффективностью, но им не хватило сил, чтобы остановить наступление больших колонн. Грубая оценка показывает, что союзники могли успеть выпустить по наступающим французам около 600 снарядов – снарядов, бомб или картечных.
Капитан Пьер-Шарль Дютильт служил в 45-м полку. Ему досталась сомнительное счастье быть офицером в ведущем батальоне колонны генерала Марконье, третьей по счету. Он писал:
Наш черед настал. Приказ к началу атаки был встречен задорными криками: Vive l’Empereur![20] Все четыре колонны, держа оружие на изготовку, двинулись вниз по склону. Нам предстояло взобраться на противоположный склон, где англичане удерживали гребень и откуда нас обстреливали их батареи. Расстояние было невелико, в среднем пешком его можно пройти за 5–6 минут, но мягкая, размокшая земля и высокая рожь очень сильно замедляли передвижение. В результате английским пушкарям выпало вдоволь времени, чтобы разнести нас в клочья.
Молодой очевидец тех событий Луи Канле, завтрак которого приправили порохом, находился в 28-м полку, в линии 1-й дивизии, ближайшей к шоссе. Он видел самого д’Эрлона посреди колонн и слышал крик генерала: «Сегодня мы должны победить или умереть!»
В ответ на эту короткую речь крик: Vive l’Empereur! – зазвучал из каждых уст, забили барабаны, и началось движение колонн… В этот момент вражеские батареи, стрелявшие только ядрами и бомбами, отправили нам картечь, их снаряды опустошали наши ряды. Мы едва прошли сотню шагов, когда командир нашего 2-го батальона Марэн получил смертельное ранение. Капитана моей роты Дюзе убило двумя ядрами. Пали адъютант Юбо и знаменосец Крос… Со вторым залпом английских пушек барабанщик гренадеров Лекуантр лишился правой руки.
Лекуантр
