Пурпурный рассвет. Эпидемия - Руслан Темир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо. Но, если мне позвонят родители, мы же сможем поехать?
— Обязательно. Как только тебе позвонят, мы соберемся и поедем. И заберем их сюда. Обещаю.
— Почему? Можно же остаться в Воронеже.
— Не лучшая идея. Это средняя полоса. Зимой у вас холодно?
— Ну обычно минус десять — пятнадцать. Редко, когда до двадцати доходит, — Юля подняла взгляд вверх, вспоминая.
— Вот видишь. Это уже прилично. Понадобится много топлива для обогрева, вода промерзает. Много проблем, а тут редко когда за минус уходит, да и то ненадолго. Плюс море рядом, рыба есть, в лесу зверя много.
— Ну это ты уже замахнулся. Может, еще не все так плохо. Может, этот в ролике просто жути нагнал.
— Как бы я хотел, чтобы ты была права, — Вадим вздохнул. — Все равно, надо быть готовыми ко всему.
— С этим согласна. И это… — Юля опустила голову, пряча глаза. — Как думаешь, мы сможем забрать тела из больницы? Ну или прах, если их успели кремировать.
Вадим замолчал на минуту, давя вновь вскипевшую скорбь, тугой удавкой обвившуюся вокруг горла и не дающую дышать.
— Я тоже об этом думал. Надо будет попытаться. Крематорий здесь только один, но учитывая обстоятельства, могли не успеть, — говорить тяжело, делал долгие паузы между слов. — В любом случае, это не сейчас. Как я и говорил, надо подождать, когда все уляжется.
— Ты имеешь в виду, когда все остальные умрут?
— Э-э-э… — Вадим на секунду завис от такого вопроса. — Ну да.
— Пойду попробую еще позвонить своим.
— Подожди. Вчера вычитал про эту пандемию. Возможно, ты была права. Появления вируса и изменение цвета неба связывают между собой, — Вадима немного напрягла резка перемена в девушке, он старался подбирать слова, чтобы не пугать еще сильнее, а она просто перешла на сухие факты.
— Да я тоже вчера полночи не спала, шерстила интернет. Много всего вычитала. Посмотрела тонну видео о том, что творится. По всей планете. Во всех странах. И знаешь, это как-то отрезвило, что ли. Я поняла, что мое горе лишь маленькая капля по сравнению со происходящим. И теперь, когда хочется опять зарыдать или впасть в истерику, я просто вспоминаю, что сотни миллионов людей умирают в муках, — Юля договорила и встала из-за стола, начиная собирать посуду. — Кстати, как ты себя чувствуешь?
— Физически хорошо, только устал очень. Никаких симптомов в помине нет.
— У меня тоже. Похоже, у нас иммунитет, — девушка сложила грязные тарелки в раковину и включила воду. — Только непонятно, хорошо это или плохо.
— Похоже на то. Ну, завтра узнаем точно. Еще раз спасибо за завтрак.
После опять разбрелись по комнатам. Вадим попробовал рисовать, но творческая муза покинула его, и набросав пару простых абрисов[3], убрал альбом в стол. На улицу выходить вообще не хотелось. Понимал, что люди, которых он знал, остались умирать в своих квартирах и домах, поселок превратился в некрополь. Не найдя занятия лучше, просто лег на кровать и надел наушники, включив любимый альбом группы Accept. Музыка сейчас воспринималась по-другому, как панихида умирающему миру. Возможно, больше никогда не появятся новые альбомы и треки, а если и появятся, то очень нескоро. Постоянно вспоминалась мама. Мозг как предатель, пытающийся сделать как можно больнее, каждую цепочку мыслей приводил к ней, о чем бы он не думал. Нужно заготовить побольше еды — мама замечательно делала закрутки и соленья. Надо озаботиться свежими овощами, посадить что-то. В огородничестве он был силен так же, как в бальных танцах, зато мама замечательно выращивала помидоры, огурцы и болгарский перец. Даже на кухне, на подоконнике в пластиковых стаканчиках от сметаны и йогурта у нее росла петрушка и зеленый лук. Если бы был один, то точно бы выпил, но уже лет семь не прикасался к алкоголю, даже к пиву, так как отношения с градусом у него не завязались. Буйным или запойным не был, но меры не знал, и за первой бутылкой пива или стопкой чего покрепче всегда следовало продолжение. Заканчивалось тем, что, выпив свой максимум, просто засыпал. Хорошо, если это происходило дома, но бывали случаи, когда его в беспамятстве привозили и передавали на руки матери. Черт, даже такие мысли к ней сводятся. На следующий день после пьянок умирал от похмелья и стыда, а так как среди мазохистов не числился, то не частил с такими попойками. После одной из таких гулянок зарекся пить. Просто сказал, что больше не будет, без пафосных обетов, кодирований и прочего. И с тех пор брезговал даже слабым алкоголем. Но в нынешней ситуации предпочел бы беспамятство, чем эту давящую и гнетущую боль, готов стерпеть даже похмелье.
Дверь в комнату приоткрылась, и Султан просунул в нее нос. Посмотрев на хозяина, алабай подошел ближе и подсунул голову ему под руку.
— Скучаешь, Солт? — Вадим погладил пса по голове. Волкодав хоть и не умел говорить, но его глаза могли выразить то, что порой человек не может сказать даже словами. — Я тоже… очень. Пошли, прогуляемся.
Выйдя в коридор, Вадим началась собираться, и в тот момент, когда подумал сказать Юле, дверь в ее комнату открылась.
— Вы на прогулку? — Посмотрев на пса в ошейнике, спросила девушка. — Фух, я давно хотела предложить, а то уже с ума схожу в четырех стенах.
— Только собирался тебе предложить, пойдешь с нами?
— Разумеется.
На этот раз пошли в противоположную от пляжа сторону. Между пятиэтажками и приземистыми самостроями дачек вглубь ущелья уходила грунтовая дорога. Пройдя так называемый местный «Шанхай», вышли в еще не успевший выгореть от солнца грабовый лес. Небо все так же простиралось фиолетовой простыней туч, но уже не нависало угрюмым пологом, давя на голову, а лишь немного прикрывая землю от палящего солнца. От духоты Вадим с Юлей быстро покрылись бисеринами пота. Одному псу жара была нипочем, он быстро скрылся в густом подлеске из колючей иглицы. Выйдя на каменистый берег горной реки, скудеющую летом до хилого ручья, Вадим зашел в небольшую запруду, давая разгоряченным ногам остыть. Юля последовала его примеру и намочила водой шею и плечи.
— Ты обратил внимание, что небо уже не такое насыщенное? — спросила Юля, подняв голову и посмотрев на небо, намокшая от воды футболка облепила ее тело как купальник.
— Не-а, — Вадим тоже бросил взгляд на облака. — Вроде
