Единственный шанс - Шарон Сэйл

— Рад познакомиться, мистер и миссис Генри, — откликнулся Ченс. Бросив быстрый взгляд на Маргарет, он повернулся к Виктории. — Виктория, должен сказать, тебе очень повезло.

— В чем же?

— В том, что у твоего отца прекрасный вкус, потому что он выбрал себе в жены такую красавицу, как твоя мама. Когда вы стоите рядом, вы больше похожи на сестер, чем на мать и дочь.

Маргарет непроизвольно почувствовала, что краснеет. Уже много лет ей не приходилось слышать столь изысканных комплиментов в свой адрес, к тому же так, изящно выраженных. Она улыбнулась самым краешком губ. По большому счету, это ничего еще не значило, но она уже поняла, что привлекло в нем Викторию. От этого парня исходил магнетизм. Очень сильный магнетизм.

— Благодарю вас, — откликнулась она на комплимент. — Скажите, а мы с вами нигде раньше не виделись? Вы мне кого-то очень сильно напоминаете. Вы из Мидленда? А кто ваши родители? Может, я встречалась с вашей мамой и просто не знала, что…

— Мама! — прервала Виктория. — Совершенно не обязательно при первом знакомстве стремиться узнать у человека всю его подноготную! — Взглянув на Ченса и увидев замкнутое выражение его лица, девушка улыбнулась, надеясь, что это скоро пройдет. За время их знакомства ей не раз приходилось видеть подобное выражение.

— Ничего страшного, — проговорил Ченс. — Она имеет право, Виктория. Я на ее месте тоже захотел бы выяснить, на кого обратило внимание такое неординарное создание, как ты.

Маргарет поморщилась. Она не испытывала расположения к этому парню. Но противиться становилось все труднее и труднее. Она взглянула на мужа, надеясь получить у него какую-либо поддержку. Но по выражению его лица поняла, что надежда тщетна. Логан выглядел так, будто находился на грани сердечного приступа.

— Нет, мадам, — продолжил Ченс. — Я не из Мидленда. Я из Одессы.

Логан Генри громко охнул. Он предчувствовал это, но услышать подтверждение оказалось еще страшнее.

— А что касается встречи с моей матерью, — продолжал Ченс, — сомневаюсь, если только вы не заглядывали когда-нибудь в бар Кросби пропустить рюмку-другую.

Полная, оглушительная тишина повисла в воздухе после его слов. Он по очереди посмотрел им в глаза, ожидая увидеть либо потрясение, либо готовность к сопротивлению. Но к чести Маргарет, ни того ни другого не последовало. Ей пришлось приложить все усилия, чтобы голос прозвучал как можно естественнее.

— Ну хорошо, — заговорила она. — Не сомневаюсь, что ваш отец положительно относится к дополнительному заработку. В наше время найти работу очень непросто. Я слышала…

— Я не знаю своего отца, миссис Генри. Никогда не имел удовольствия познакомиться. — В медленно выговоренной фразе прозвучала застарелая боль.

В глазах юноши Маргарет увидела не только готовность к самозащите, но и огромную боль.

— Прошу прощения, — негромко произнесла она. — Сейчас все это не так важно. Главное, чтобы у вас с Викторией получился удачный вечер. Виктория, ты сегодня удивительно хорошо выглядишь. И эта бутоньерка — просто прелесть. У вас прекрасный вкус, Ченс.

Она замечательна.

Ченс моргнул. Ожидаемые громы и молнии не грянули. Ураган, к которому он приготовился, пронесся стороной. Он понял, что в данном случае встретился с так называемой настоящей леди. Успокоившись, он улыбнулся и взглянул на Викторию.

— Спасибо, мадам. В таком случае я приглашаю Викторию танцевать. — Ченс слегка усмехнулся. — Или она приглашает меня. Как бы то ни было, если не возражаете, разрешите откланяться.

Виктория, держа его под руку, радостно поплыла рядом с ним, донельзя довольная тем, что встреча, к которой она давно готовилась и которой не на шутку боялась, закончилась и ничего страшного не произошло.

— Вот видишь, — проговорила она, оборачиваясь к Ченсу и оказываясь в его объятиях. — Ты волновался совершенно напрасно.

Ченс, обняв ее, закружил в медленном вальсе. Родители временно исчезли из поля зрения. Однако по выражению лица Логана Генри Ченс понял, что ее уверенность не имеет под собой никакой почвы. На самом деле, как он только что сообразил, отец Виктории за все время не произнес ни слова. Весь разговор вела исключительно мать.

Логан Генри пожирал глазами танцевальный зал, пытаясь поймать взгляд Ченса. Странное чувство почти неощутимой, но неотвратимой беды охватило его.

Ченс почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Этот напряженный взгляд был преисполнен ненависти.

— Не знаю, милая, — заговорил он, — но у меня такое ощущение, что твой отец готов послать меня куда подальше, а тебя посадить на пароход и отправить в Европу.

Виктория, откинувшись спиной на его руки, звонко расхохоталась.

— Ты воображаешь всякую ерунду, Ченс! Лучше держи меня крепче и не сбивайся с ритма. Первый раз в жизни я могу не бояться быть на людях в твоих объятиях и не намерена транжирить эти минуты!

От горечи ее фразы у Ченса защемило сердце. Она права, этого просто не может быть! Он не из ее круга, но в данный момент он был готов отдать все, что угодно, за то, чтобы никогда не выпускать ее из рук.

— В таком случае прильни ко мне ближе, милая.

Держать тебя в объятиях — огромное удовольствие. И я не хотел бы выпускать тебя всю ночь.

Она вздрогнула от тайного смысла и обещания, скрытого в его фразе.

Он крепко обхватил ее за талию, прижимая к себе, она закинула руки ему на плечи. Они слились со стремительным вихрем кружащихся пар. Впереди их ждал незабываемый вечер… вечер, который Ченс спустя некоторое время предпочел бы навсегда вычеркнуть из своей жизни.

— Ты прекратишь наконец пялиться на этого парня или нет? — прошептала Маргарет. — Виктория из-за тебя нервничает!

Нервничает! Черт побери, она просто не понимает значения этого слова!

Логан Генри не знал, что ему делать, но, по мере того как стрелки часов приближались к полуночи, понимал, что надо принимать какое-то решение. С того самого момента, когда Логан увидел свою дочь и этого парня входящими в зал, у него перед глазами неотступно стояла картина своего выпускного вечера и того, что произошло позже, на заднем сиденье машины. С его дочерью такого случиться не должно. Тем более с этим парнем! Никогда!

В животе образовался спазм, между лопатками текла противная струйка пота. Ярость нарастала медленно, неотвратимо. Логан был уже почти вне себя. Понимал свое состояние, но ничего с этим поделать не мог. Даже от одного зрелища того, как тесно они прижимались друг к другу во время танца, у него поднялось давление.

Он бросил гневный взгляд на свою болтливую жену. Если она хоть на минуту закроет рот, он" вероятно, сумеет что-нибудь придумать.