Немезида (пер. А. Андреева) - Айзек Азимов

— Помнишь, Марлена, перед отлетом на Эритро ты рассказывала мне о разговоре с комиссаром Питтом…

— И что же?

— Тогда ты сказала, что комиссар Питт, разрешив нам лететь на Эритро, о чем-то умолчал. Ты не знала, о чем именно, но сказала, что это было что-то неприятное или даже зловещее.

— Да, я помню.

Юджиния замолчала, и взгляд больших проницательных глаз Марлены застыл. Как бы говоря сама с собой и не сознавая, что ее слова слышат другие, она прошептала: «Колеблющийся свет у головы. Рука почти у виска. Удаляется». Марлена замолчала, хотя ее губы продолжали шевелиться. Потом она громко спросила:

— У вас создалось впечатление, что я немного сумасшедшая? — в ее голосе звучало оскорбленное самолюбие.

— Нет, — быстро ответила Юджиния. — Совсем наоборот. Мы знаем, что у тебя блестящий ум, и мы хотим, чтобы он таким и оставался. Дело вот в чем…

Марлена внимательно выслушала рассказ о чуме Эритро; весь ее вид выражал глубочайшее недоверие.

— Я вижу, мама, ты веришь в то, что говоришь, — сказала она. — Возможно, кто-то сказал тебе неправду.

— Она услышала это от меня, — возразил Генарр. — А я по собственному опыту знаю, что все это именно так. Теперь можешь сама судить, обманываю ли я тебя сейчас.

Очевидно, Марлена поверила. Она подалась вперед:

— Тогда почему мне грозит особенно большая опасность? Почему на Эритро для меня опаснее, чем для вас или для мамы?

— Марлена, мама тебе только что объяснила. Считается, что чума чаще поражает людей с более развитым воображением, с богатой фантазией. Некоторые данные говорят, что к чуме наиболее восприимчивы люди с необычным складом ума, а у тебя самый неординарный ум, который мне доводилось встречать. По моему мнению, ты можешь быть особенно восприимчивой к чуме. Комиссар Питт распорядился, чтобы тебе была предоставлена здесь полная свобода; мы должны обеспечить тебе возможность увидеть и испытать все, что тебе захочется, и даже позволить выходить со станции — если у тебя возникнет такое желание. Можно подумать, что со стороны Питта это большая любезность, но не кроется ли за этими распоряжениями его желание или надежда, что в результате ты скорее заболеешь чумой?

Марлена спокойно выслушала Генарра.

— Марлена, неужели ты не понимаешь? — вмешалась Юджиния. — Комиссар Питт не хочет твоей смерти, в этом мы его не обвиняем. Он хотел бы только обезвредить твои необычные способности. Для него ты крайне неудобна. Ты легко можешь узнать о нем и его намерениях то, что он хотел бы утаить. Это ему не нравится. Он очень скрытный человек.

— Если комиссар Питт старается навредить мне, — сказала наконец Марлена, — то почему же вы хотите отправить меня к нему?

У Генарра брови поползли вверх.

— Мы же только что объяснили. Здесь тебе угрожает опасность.

— Опасность мне будет угрожать на Роторе. Если Питт в самом деле хочет отделаться от меня, то там он сможет придумать и сделать все что угодно. Пока я здесь, он считает, что со мной и без него расправится чума, и забудет обо мне. Он оставит меня в покое, правильно? По крайней мере пока я здесь, на Эритро.

— Но ты забыла о чуме, Марлена. О чуме, — и Юджиния попыталась обнять дочь. Та уклонилась:

— Чума меня не беспокоит.

— Но мы же объяснили…

— Неважно, что вы объяснили. Здесь мне ничто не угрожает. На Эритро я в полной безопасности. Я знаю свой мозг. Я прожила с ним всю жизнь. Я его понимаю. Ему ничто не угрожает.

— Марлена, будь благоразумной, — сказал Генарр. — Ты можешь думать, что твой мозг в безопасности, но ведь он не застрахован от болезней или повреждений. Ты можешь заболеть менингитом или эпилепсией, не исключена опухоль мозга; в конце концов тебя неминуемо ждет одряхление. Ты же не можешь спастись от всех этих неприятностей, просто отмахнувшись от них.

— Я не говорю о всех этих болезнях. Я имею в виду чуму. Чума мне не угрожает.

— Ты не можешь быть в этом заранее уверена. Мы даже не знаем точно, что такое эта чума.

— Чем бы она ни была, она мне не угрожает.

— Почему ты так уверена, Марлена? — спросил Генарр.

— Я просто знаю это.

Юджиния почувствовала, что ее терпение иссякает. Она схватила дочь за локти:

— Марлена, ты должна делать то, что тебе говорят.

— Нет, мама. Ты не понимаешь. Меня тянуло на Эритро еще на Роторе.

Теперь, когда я на Эритро, я ощущаю эту тягу еще сильней. Я хочу остаться здесь. Здесь я буду в безопасности. Я не хочу возвращаться на Ротор; вот там мне будет угрожать настоящая опасность. Юджиния уже собиралась что-то сказать, но Генарр поднял руку и остановил ее.

— Марлена, я предлагаю компромисс. Твоя мама должна провести здесь определенные астрономические наблюдения. На это потребуется какое-то время. Обещай, что все это время ты будешь находиться только внутри станции, будешь соблюдать все правила безопасности, которые я сочту необходимыми, и будешь проходить периодический осмотр. Если мы не обнаружим никаких изменений в функциях твоего мозга, ты останешься до тех пор, пока твоя мама не закончит свою работу. После этого мы вернемся к нашему разговору. Ты согласна? Марлена наклонила голову, подумала, потом сказала:

— Хорошо. Но, мама, не думай, что тебе удается обмануть меня и сделать вид, что ты уже закончила работу, когда на самом деле это будет еще не так. Я все равно узнаю правду. И не пробуй выполнить работу побыстрей и похуже. Это тоже мне станет известно.

— Марлена, это не игрушки, — пожала плечами Юджиния. — И, пожалуйста, не думай, что я способна выдать незаконченную работу за готовые результаты — даже ради твоей безопасности.

— Прости меня, мама, — сказала девочка. — Я знаю, что раздражаю тебя.

— Не могу отрицать, — вздохнула Юджиния. — Но, как бы там ни было, ты — моя дочь. Я люблю тебя и хочу, чтобы тебе ничто не угрожало. Пока что я не обманываю тебя?

— Нет, мама, не обманываешь, но, пожалуйста, поверь мне, я здесь в полной безопасности. С тех пор как мы прилетели на Эритро, я счастлива. На Роторе я не была счастливой никогда.

— А почему ты счастлива здесь? — спросил Генарр.

— Не знаю, дядя Зивер. Но ведь не обязательно знать причину, можно просто быть счастливой, правда?

Глава 36

— Юджиния, ты переутомилась, — сказал Генарр.

— Да, Зивер, я устала, но не физически. Меня вымотали два месяца расчетов. Я не представляю, как в до-космическую эру астрономы умудрялись получать свои результаты с помощью самых примитивных вычислительных устройств. Больше того, Кеплер открыл законы движения планет, располагая всего лишь таблицей логарифмов. Вероятно, он считал, что ему еще повезло, потому что в то время логарифмы были только что изобретены.