Третья раса - Дмитрий Янковский

— А есть какие-нибудь списки тех, кто заявлен? — спросил я.

— Списки есть в мэрии. Но, во-первых, уже поздно, их только утром можно будет посмотреть, а во-вторых, люди заявляются здесь по документам, а не по кличкам и позывным. Ты знаешь настоящее имя Молчуньи?

— Я знаю, — вместо меня ответила Леся. — Это мальчишки ее вечно звали по прозвищу, а я с ней в детстве была ближе знакома.

— Везет мне, — усмехнулся Долговязый. — Вечно жизнь меня сводит с женщинами, от которых больше пользы, чем проблем. Что Рипли возьми, что Молчунью, что Лесю. Иногда кажется, что мужики глупых женщин попросту выдумали.

— Нет, — покачала головой Леся. — Не выдумали. Я парочку знаю.

— Ты забыл, как мы за Анной гонялись по затопленным коридорам, — напомнил я. — Такую панику от большого ума не устроишь.

— Не годится, — ответил отставник. — Радж оказался еще глупее. Он вообще утонул до смерти.

Аргумент показался мне сомнительным, но я не стал спорить. Вскоре мы оставили набережную за спиной и выбрались из толпы. Праздношатающегося народу на улицах по-прежнему было полно, но уже не так, что приходилось проталкиваться. Здесь, чуть подальше от стартовой пристани, я заметил и нескольких местных женщин, стоявших у края аллеи. В прическе каждой за левым ухом был заткнут большой алый цветок, а у тех женщин, что проходили мимо, никаких цветов не было, если не считать жасминовых гирлянд на шее, в честь всеобщего воодушевления.

— Красный цветок за ухом означает готовность к сексу, — шепнула мне Леся.

— Да это понятно, — смутился я.

Вообще-то мы с Леськой никогда на интимные темы не разговаривали. Секс у нас был отдельно от жизни, мы даже слова этого не называли. Определенно, есть трудности в семейной жизни с женщиной, которую знаешь с раннего детства. Но сегодня мы повзрослели, я это понял. Хотя нет, не мы, а именно я повзрослел — Леська всегда была старше меня морально. И оказалось, что во взрослой жизни тоже есть свои прелести. Например, тонкий, возбуждающий налет эротизма в Леськиных движениях, в аромате ее волос, в голосе и одежде, которого я раньше не замечал, но который делает мир вокруг и внутри намного ярче. У меня голова закружилась от этих новых, неизведанных ощущений. В порыве чувств я сжал Леськину ладонь.

— Я тебя люблю, — неожиданно для себя шепнул я ей на ухо.

— Это на тебя праздник так действует? — рассмеялась она.

— Нет. Просто я сегодня вижу все немного другими глазами.

— Наконец-то, — она притянула меня к себе и коротко, но горячо, поцеловала в губы.

От этого поцелуя женщины, с которой я прожил целый год, у меня чуть сердце не выскочило.

— Эй, голубки! — окликнул нас Долговязый. — Нашли время и место! Ну, пошевеливайтесь, а то еще не хватало потеряться в толпе.

По аллее, где проститутки стояли через каждые десять шагов, мы вышли на широкую улицу, полыхавшую зазывной голографической рекламой. По стеклоновому покрытию шуршали шинами автомобили. Почти у всех под капотами гудели дорогие, едва слышные электродвигатели, и лишь изредка проносились полуспортивные поршневые кабриолеты, оставляя в воздухе пелену выхлопного пара. Здесь и люди оказались совсем другими, чем на набережной — европейцев было во много раз больше, чем местных, но и местные тут одеты были по последней моде и с шиком. В глаза бросались огромные окна кафе и ресторанов, за которыми между столиков грациозно скользили официанты в белоснежных костюмах. Не в каждом из европейских городов увидишь такое. Например, в Светлогорске, городе моего детства, почти во всех заведениях вместо официантов прислуживали забавные роботы на колесиках из мягкой резины. Они разносили мороженное и напитки, а для монеток у них были узкие щелочки на груди. Настоящие живые официанты были только в «Альтаире» — самом шикарном городском ресторане. Мы с пацанами, Ритой и Леськой вопреки запретам родителей иногда приходили туда поглазеть на взрослую жизнь и дорогие машины. Однажды на площадь перед «Альтаиром» приземлился частный гравилет, покрытый белой краской и лаком. Вот было восторгов у нас по этому поводу!

— Лесь, помнишь, как мы ходили к «Альтаиру»? — спросил я жену.

— Да, мне тоже вспомнилось, — улыбнулась она. — Только там официанты были в красных штанах и черных пиджаках.

Долговязый широко вышагивал вдоль бордюра с таким видом, словно ему безумно скучно в этом великолепии. А мы спешили следом, озираясь по сторонам.

— На севере такого и близко нет, — сказала Леся.

— Ничего удивительного, — не оборачиваясь, ответил отставник. — Честными делами на подобную роскошь не заработаешь. Здесь все держится в первую очередь на проституции, во вторую — на наркотиках, в третью — на игорном бизнесе, куда следует причислить и Большую Гонку, а в четвертую — на дешевой рабочей силе, которая привлекает сюда европейское производство. Все просто, как стреляный гарпун.

Отойдя примерно на километр от набережной, Долговязый остановился у края дороги и поднял руку. Почти сразу на этот жест остановился оранжевый электромобильчик такси, габаритами рассчитанный скорее на местных, чем на больших белых боссов вроде нас. Долговязому чуть ли не вдвое пришлось сложиться, чтобы уместиться на переднем сиденье рядом с водителем. Он назвал какое-то место на непонятном мне языке, после чего таксист кивнул и бодро рванул машину с места. Развернувшись поперек движения против всех мыслимых правил, он погнал сначала мимо шикарных небоскребов, но вскоре свернул на менее освещенную боковую улицу, и мы сразу оказались совершенно в другом городе. Сияние голограмм и лазеров осталось позади, а вокруг потянулись один за другим гораздо менее презентабельные кварталы. Вскоре и стеклоновое покрытие дороги сменилось бетонным. Колеса электромобиля застучали по частым трещинам, из которых кое-где пробивалась трава.

— Куда мы? — спросил я.

— В Ангарную Бухту, — ответил Долговязый. — Это окраина, но, по сути, небольшой городок со своими порядками. Большинство гонщиков готовят катера там. Поспрашиваем про глухонемую девушку, может, выудим какую-нибудь информацию. За мелкие подачки тут можно много узнать. Но у меня есть идея, как одним вложением решить массу проблем.

«Интересно, сколько у него с собой денег? — подумал я. — Нет, не все он мне рассказал о своих приключениях за прошедший год. Надо будет выяснить при возможности».

По мере удаления от центра, фонарей на улицах становилось все меньше. Проституткам это не очень мешало, они все равно попадались вдоль дороги довольно часто. Мне показалось, что предложение здесь значительно превышает спрос, что противоречило всем законам бизнеса. Или, может, этот бизнес держался на каких-то иных, не известных мне факторах?