Лёха - Николай Берг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4. Запрещаются издевательства и оскорбления военнопленных. Оружие, документы, записки и чертежи подлежат изъятию. Предметы остального имущества, принадлежащего военнопленным, неприкосновенны.
5. Запрещается ведение беспричинной стрельбы. Выстрелы не должны сопровождаться фактами самоуправства.
6. Красный крест является неприкосновенным. К раненому противнику необходимо относиться гуманным образом. Запрещается воспрепятствование деятельности санитарного персонала и полевых священников.
7. Гражданское население неприкосновенно. Солдату запрещается заниматься грабежом или иными насильственными действиями. Исторические памятники, а также сооружения, служащие отправлению богослужений, здания, которые используются для культурных, научных и иных общественно-полезных целей, подлежат особой защите и уважению. Право давать рабочие и служебные поручения гражданскому населению принадлежит представителям руководящего состава. Последние издают соответствующие приказы. Выполнение работ и служебных поручений должно происходить на возмездной, оплачиваемой основе.
8. Запрещается приступ (переход или перелет) нейтральной территории. Запрещается обстрел, а также ведение боевых действий на нейтральной территории.
9. Немецкий солдат, попавший в плен и находящийся на допросе, должен сообщить данные касательно своего имени и звания. Ни при каких обстоятельствах он не должен сообщать информацию относительно своей принадлежности к той или иной воинской части, а также данные, связанные с военными, политическими или экономическими отношениями, присущими немецкой стороне. Запрещается передача этих данных даже в том случае, если таковые будут истребоваться путем обещаний или угроз.
10. Нарушение настоящих наставлений, допускаемое при исполнении служебных обязанностей, карается наказанием. Донесению подлежат факты и сведения, свидетельствующие о нарушениях, которые допускаются со стороны противника в части соблюдения правил, закрепленных в пунктах 1–8 данных наставлений. Проведение мероприятий возмездного характера допускается исключительно в случае наличия прямого распоряжения, отданного высшим армейским руководством»[60].
– Где ты взял это древнее дерьмо динозавров, дьявол тебя раздери?! – Я прямо-таки осатанел. – Где, отвечай?!
– Нам… нам выдали их, когда отправляли в Норвегию, я там был месяц…
– Идиот! Где ты тут видишь Норвегию?! Ты, занюханный кретин? Ты в школе не учился? Где тут Норвегия, мать твою в три весла?! – Я схватил его за шкирку, как щенка, и стал тыкать во все стороны. – Это Норвегия? Это? Это?!
– Но… это же тоже… территория рейха…
Я наотмашь ударил его ладонью по лицу.
– Опомнись, мальчик! Посмотри на них – это же не люди! Ты видишь это? Какая Норвегия? Какие еще правила? Нет никаких правил с этими зверями! Ты что? Или тебе, может быть, их жаль? Отвечать! Этих недолюдей жаль, которые занимают сейчас уже нашу землю?
– Н-н…никак нет! – Макс побледнел, его шатало. – Но… бумага… приказ… наказания…
– Слушай сюда, сопляк, – сказал я ему уже спокойно. – Эти бумажки и у нас были. Но поступил приказ их выбросить, перед тем как мы пришли в Россию. Если ты его не слышал – то ты достоин наказания за свою невнимательность. Но я спишу это на тяжелые условия русской кампании и твою молодость. А вот если ты не выполнил приказ, то я вынужден буду доложить об этом по возвращении фельдфебелю Рункопфу… Выбирай, мальчик. Итак – откуда у тебя эта бумага? Ну?!
– Я… я…
– Ну скорее же, стрелок Макс Хайне: откуда у тебя эта никчемная дрянь? Из-за которой ты вполне можешь загреметь в штрафники!
– Я забыл ее выбросить, господин старший стрелок! – Макс вытянулся, глядя на меня остекленевшими глазами наказанного щенка. – Виноват, господин старший стрелок! Готов понести заслуженное наказание, господин старший стрелок!
– Отставить, товарищ, – я хлопнул его по плечу, – я же говорю – спишем на молодость. На-ка вот, хлебни.
Я вытащил из чехла флягу и подал ему. Пока он глотал шнапс и откашливался, я осматривал этих… нет, не людей. Совсем не люди. Только вот эта девчонка – светловолосая, рослая – немного не сочеталась с общим моим представлением о недочеловеках. Дьявол, она даже почти симпатичная!
– Макс, мне-то оставь, я, между прочим, тоже хочу!
– Извини. – Он протянул мне флягу. Я приложился и спросил:
– Ну что, дружище, ты в норме?
– Да, товарищ, вполне!
– Ну… тогда, пожалуй, нам пора исполнить свой долг солдат Империи, – я подмигнул ему, – очистить нашу землю от скверны, уничтожить наших врагов, чтобы нашим детям было где жить и никто им не мешал… не так ли, стрелок Макс Хайне?
– Да! Так точно! – Глаза у Макса были оловянными, его, похоже, хорошо проняло со шнапса.
– Ну тогда ты же знаешь, что делать? – Я посмотрел ему в глаза и усмехнулся.
– Но… а дети?
– Макс! – я жестко взял его за плечо. – Тут нет детей! Тут есть звери и звереныши! Ты понял?
– Так точно!
– Вот и славно. Впрочем… ладно, займись теми, кто постарше. И постарайся выполнять свою работу хорошо, Макс.
– Так точно!
В два ствола мы быстро выполнили эту работу.
Девку я оставил. Да-да. Именно. Макс сначала не понял, потом залепетал:
– Но… она же почти ребенок!
– Макс, глупая твоя голова – тут нет детей! Запомни уже это! И, к нашему сожалению, тут нет никого постарше – ты их всех убил, да и вряд ли кто-то из них меня бы возбудил. Тебя тоже? Ну вот видишь… а сейчас они меня вообще не возбуждают. Так что… или ты хочешь первым? Нет? Ну тогда посиди, допей шнапс, так и быть; подожди своей очереди…
Макс оказался совсем жалким щенком. Он просто пристрелил девчонку. Пошел к ней, а через полминуты грохнул выстрел. Сказал, что не может. Слизняк поганый. Из него не выйдет хорошего солдата. Ничего не говоря, я повернулся и пошел прочь. Он нагнал меня у самой дороги.
– Куда мы теперь?
– Куда? Вернемся и займемся этим беднягой Карлом, черт бы его драл.
– Но… зачем ты так о нем?
– А как? Из-за него мы лишились машины, потеряли наше имущество – плащ-палатки, котелки и противогазы, а еще не выполнили приказ. Ему-то уже все равно. А нам выпишут по первое число. Так что придется все свалить на него. Сейчас его заберем и пойдем на дорогу: надеюсь, кто-нибудь подвезет…
Шагая по пыльной дороге, я смотрел в спину Макса. Он остервенело рвал веточки, сгрызал их как мышь и тут же срывал новые. Он явно ненадежен. Или скрытый коммунист. Как вернемся, напишем все бумаги – и сразу доложу о нем ротному фельдфебелю. Пусть поговорит с ним; может, парень еще исправится. Иначе я просто не смогу воевать рядом с ним. А воевать еще долго – слышать приходилось, что еще месяца два эта кампания продлится, не меньше. Тут столько земли, такие просторы… есть где развернуться. Надо только победить – и тогда жизнь будет прекрасной. Мицци, конечно, меня дождется, хотя она и не девчонка, а сорванец-чертенок! Как она меня встретила, когда я приехал в прошлый отпуск! Она так прыгнула мне в объятия, что случайные свидетели зааплодировали! Что еще надо солдату! Только выжить и воспользоваться плодами победы. А вот когда рядом не солдат-товарищ, а сопливый осел, выжить может и не получиться…
Менеджер Леха
В отличие от Семенова менеджер как-то толком даже и не успел испугаться, и теперь, проскочив на одном дыхании эти километры, с трудом расцепив занемевшие на рукоятях руля руки, Леха перевел дух и сам про себя усмехнулся. Посмотрел на измотанных и каких-то зашуганных компаньонов. Еще раз про себя усмехнулся. Очень уж они выглядели стремно. Струхнули парни явно. Немного даже возгордился Леха, отметив про себя, что меньше всех испуган. Он, правда, не совсем понимал, что же недавно произошло и что будет дальше, – ну несмотря на все, тупо не понимал. Он все еще словно смотрел на происходящее, как на интерактивное кино, игру с отличным графоном. Сложный квест из «Колл оф дьюти»[61]. И видя уважительные взгляды спутников, подумал, что вот типа левел-ап – стали доступны транспорт и оружие. А из немца пистолет выпал с тремя патронами, из машинки – винтовка. А еще прокачал абилку «Вождение техники». Еще двое прокачали стрельбу и у одного повреждения 5 %. Но здоровье пока в зеленом секторе. Выносливость упала, но если поесть, то тогда +3 к силе и +1 к выносливости добавится. И машинку удалось поставить сразу как надо – уже освоился с управлением, тоже зачетно.
Глянул на полянку – отличное место для пикника, чего уж. Облизнулся, увидев полупустые котелки с густым варевом. Азиат, облившийся в спешке супом, попрыгал мочить ошпаренные телеса в ручье, дояр, нервничая и суетясь довольно забавно, вместе с таким же бледным артиллеристом распутывал какие-то ремни. Потом полез в кусты – охранять; хотя кто тут мог появиться, на заросшей лесной дорожке? А от тех фрицев уже оторвались, конвоирам свою колонну еще в порядок приводить, а пешие гансы упреют, бегавши вдогонку.
