Темный Шквал (СИ) - Зеа Рэй Даниэль

— Прямо все? — она активно заморгала.

— Абсолютно, — пообещал Киаран.

— Ловлю на слове! — Аудроне подошла к нему и снова обняла.

Сюзанна явилась в столовую в коктейльном платье и с высокой прической. Киаран было подумал, что после ужина она собирается посетить какое-то мероприятие, но как только над столом пролетел дрон и снял короткое видео, адмирал тут же распустила волосы и вальяжно откинулась на спинку стула.

— Надеюсь, желтой прессе понравятся ваши домашние спортивные костюмы, — заявила она. — Завтра вечером в музее истории состоится благотворительный ужин. Мы все на него приглашены. Киаран, утром к тебе приедет модельер. Он будет подгонять под тебя национальный дженерийский костюм. У тебя, Аудроне, с самого утра визит к косметологу: с твоим цветом лица необходимо срочно что-то сделать. Ты ешь, — «мать» указала на обилие тарелок с закусками на столе, — пока меня слушаешь.

Аудроне воткнула вилку в кусок курицы и поднесла его ко рту.

— После косметолога Вион займется твоим маникюром и педикюром, — продолжала говорить Сюзанна. — Потом примерка и подгонка платья на вечер. Затем по расписанию парикмахер и визажист. Выезд на мероприятие в шесть. Мой помощник уже составил расписание для вас на предстоящую неделю и выслал его на ваши аккаунты. Позже ознакомитесь, — Сюзанна положила в себе в тарелку салат.

Повисло молчание, прерываемое скрежетом ножа о тарелку.

— Где твои манеры? — «мать» вперила в Аудроне недовольный взгляд. — Разучилась есть в приличном обществе?

— Не думала, что сейчас мне стоит изображать из себя кого-то, кем я не являюсь, — ответила Аудроне.

— Не зли меня, — предупредила Сюзанна. — Лучше с жениха пример возьми. Спина ровная, локти приведены, салфетка на бедре, приборы по тарелке не скрежещут. Я полагала, что его придется учить этикету, а не нанимать преподавателя для тебя!

— Обещаю вести себя достойно, мама, и не порочить твою репутацию.

Приборы Аудроне грациозно запорхали над тарелкой, бесшумно препарируя кусок курицы в сливочном соусе.

— То-то же, — прищурилась Сюзанна.

Остаток ужина провели в новом эпизоде молчания. Как только Сюзанна закончила трапезу и удалилась, Аудроне с облегчением выдохнула и сгорбилась на стуле. Казалось, будто она очень устала и вот-вот упадет лицом в тарелку.

— Хочешь, сейчас же в комнату пойдем? — предложил Киаран.

— Ты не доел, — покачала головой Аудроне.

— Я больше не хочу, — соврал Киаран и встал.

Он подал ей руку и, глядя, как Аудроне пошатнулась, вставая, подхватил ее за талию.

Тартас приехал час спустя. Аудроне к этому моменту успела задремать. Киаран впустил его в комнату и со стороны наблюдал, как равнериец, одетый в обычные джинсы и толстовку с капюшоном, осматривает Аудроне, водя руками вокруг ее тела.

— Ты знаешь, что с ней? — спросил Киаран, когда Тартас достал амортир и сел на пол у кровати.

— Небольшое ухудшение, с которым мы справимся, — лаконично ответил Тартас и прижал металлическую палочку к виску.

Красивые звуки заполнили помещение. Они успокаивали и вселяли надежду, что все закончится хорошо. Киаран присел на кровать рядом с Аудроне и откинулся на подушки. Слушая звуки амортира Тартаса, он и сам не заметил, как закрыл глаза и уснул.

Час спустя Тартас закончил сеанс лечения, встал и взглянул на два спящих тела. Аудроне свернулась калачиком у Киарана под боком, а тот обнял ее и прижал к себе.

Если бы кто-то запечатлел эту сцену в фотографии, а потом представил бы ее на какой-нибудь выставке, название у снимка наверняка было бы «Любовь». Тартас смотрел на них, двоих, тянущихся друг другу даже во сне, и думал о том, насколько несправедлива судьба. Аудроне умирает. Не по причине тяжелого ранения, полученного в бою. И не потому, что Сюзанна решила избавиться от номера шестнадцать и заменить его другой копией. Аудроне умирает, потому то что эта реальность окончательно отторгает ее.

Тартас обещал Лала Ли, что спасет номер шестнадцать. А теперь выходит, что он не сможет сдержать слова. Для равнерийца это огромное унижение. Бесчестие, которое он будет нести всю оставшуюся жизнь, удалив с лица все наградные татуировки, и написав вместо них слово «позор».

Оставалось надеяться, что тело Аудроне протянет до свадьбы и ее план по спасению мира от войны будет реализован. Ведь если этого не произойдет, Лала Ли зря принесла себя в жертву и поставила на кон все. Если этого не произойдет, Тартас будет обречен жить дальше с осознанием того, что надежды больше нет.

Он покинул комнату Аудроне и направлялся к кабинету Сюзанны, когда получил сообщение от Вильяма.

«Ты не хочешь со мной поговорить?» — написал ему Вильям.

«Нет», — ответил Тартас и отправил сообщение.

«И тебе будет наплевать, если я приглашу этого красавчика к себе в гости?»

Фотография какого-то луитанца, который улыбался и обнимал Вильяма за плечи в клубе, прилагалась.

«Да», — написал Тартас.

Новое сообщение:

«Что да?»

«Мне наплевать, с кем ты проводишь время», — ответил Тартас.

«Я тебя понял», — написал Вильям.

Тартас доложил Сюзанне, что дела у Аудроне все так же плохи, и обещал приехать «подлатать» ее через день. Затем сел на свой мотоцикл, припаркованный у служебного входа в резиденцию Мэль, и рванул в ночной город.

Улицы проносились одна за другой. Крупные развязки дорог и мелкие перекрестки. Бары, кафе рестораны и витрины ночных супермаркетов. Тартас хотел забыться и вырваться из плена мучений, парализующих тело и мешающих нормально дышать. Хотел, но не мог.

Резко затормозив, он свернул на обочину и проверил входящие сообщения. Список был пуст.

— Слушай, да отвали ты от меня, наконец, — Вильям толкнул в плечо приставалу. — Я же сказал, мне только фотка нужна. Выпивку я тебе за это купил. Все, свободен!

— Какие-то проблемы? — Шори подошел к Вильяму и смирил подозрительным взглядом неизвестного луитанца, от которого Вильям пытался отделаться.

— Вали отсюда, третиец! — заявил луитанец и показал Шори нецензурный жест. — Этот милаха со мной, — он опустил ладонь на зад Вильяма сжал пальцы.

— Сука… — прошипел Вильям и нанес удар в челюсть назойливого луитанца.

— Вы в своем уме?! — кричала Жасмин, подавая Шори салфетки, которыми тот вытирал кровь, текущую из носа.

— Это он виноват, — Шори указал на Вильяма, глаз которого начал заплывать, а лицо припухло.

Их выставили из клуба спустя минуты три после начала драки. За это время Вильям и Шори успели раздать всем желающим «автографы» по лицам и получить ответные «знаки внимания».

Дону чудом удалось договориться и приплатить охранникам, чтобы те замяли дело и не подавали сведения, куда следует. За драку в баре, даже во время увольнительной, ничего хорошего не светило: в лучшем случае выговор, а в худшем — понижение в звании.

— Дебилы, — подытожила Око. — Я хотела напиться и потанцевать! Но с вами даже этого нельзя сделать, чтобы не вляпаться.

— Поехали в другой клуб! — тут же предложил Шори. — Там продолжим!

— Домой! — отрезала Жасмин. — Ты весь в крови!

— Как скажешь, — быстро согласился Шори.

Вильям активировал заушник, чтобы вызвать такси, и перевел взгляд на противоположную сторону улицы. Там на дорогом спортивном байке сидел мотоциклист в шлеме и наблюдал за всей компанией. Заметив, что на него смотрят, он резко стартовал и скрылся.

Вильям отошел и проверил местоположение Тартаса по пеленгу.

Тартас ругал себя за проявленную слабость. За то, что определил место положения заушника Вильяма с помощью пеленговой программы, и поехал к ночному клубу, в котором, судя по всему, Вильям кого-то подцепил. Увидев всю шайку на улице, Тартас понял, что Вильям и Шори ввязались в драку, за что их выставили вон.