Радиоэлектронный шпионаж - Борис Анин

Уже 5 августа последовало еще одно официальное заявление из министерства обороны, в котором было сказано буквально следующее: «Предполагается, что существует вероятность того, что два сотрудника АНБ уехали за «железный занавес». Неуклюжесть формулировки отражала смятение, царившее в АНБ и министерстве обороны по поводу произошедшего.

А месяц спустя, 6 сентября, живые и невредимые Мартин и Митчелл появились на пресс-конференции в Москве.

МИТЧЕЛЛ

Президент Соединенных Штатов Америки Эйзенхауэр заклеймил этого человека как «предателя, который сам признался в своей измене». По свидетельству американской прессы тех лет, даже у его близких друзей не нашлось добрых слов о нем: эпитет «наивный», пожалуй, был для него самым благоприятным.

Бернон Фергюсон Митчелл родился 11 марта 1929 года в городе Сан-Франциско. Детские годы, когда в основном складывается личность ребенка, Бернон (имя должно было, по мнению последнего, произноситься с ударением на последнем слоге) провел, однако, не там, где родился, а в маленьком городке, насчитывавшем около тридцати тысяч жителей. Туда его семья переехала вскоре после окончания Второй мировой войны. Трудно представить себе другой городок, который бы более ярко символизировал собой пресловутый американский образ жизни. По праздникам по всему городу гордо развевались американские флаги, а национальный гимн распевался перед всеми спортивными матчами на стадионе и во время любых, даже самых незначительных школьных церемоний.

Семья Митчелл была типичной американской семьей с укоренившимися семейными традициями и пристрастиями. Его близкие поведали трогательную историю о том, что, когда Бернон был еще маленьким мальчиком с чудесными локонами, он заболел свинкой. Мама, сидевшая у его постели, листала вместе с ним книгу, в которой Бернон любил рассматривать картинки. Когда они добрались до последней страницы, Бернон посмотрел на ее номер и удивленно спросил: «Мама, а что, больше, чем это, чисел не бывает?» На что мама рассудительно ответила: «Если ты поправишься и перестанешь отрезать себе ножницами локоны, я покажу тебе книжки, в которых есть страницы с номерами еще большими, чем в этой».

Хотя Митчелл и все с ним связанное было предметом скрупулезного исследования со стороны многочисленных комиссий и ведомств, выяснявших причины его загадочного бегства, мало что известно о нем с высокой степенью достоверности. Одни знакомые характеризовали его как блестящего математика, увлекавшегося еще игрой на пианино, шахматами и подводным плаванием. Другие говорили о нем как о мальчике с весьма средними способностями, без особых склонностей к занятиям спорном, но весьма забавном в компаниях и на вечеринках. Одноклассники запомнили его тихим, углубленным в себя, застенчивым и равнодушным к окружающим. Среди главных качеств Митчелла отмечались наивность и чрезвычайная бережливость. Приятели прозвали его профессором за склонность поучать окружающих, особенно пожилых людей и детей.

В средней школе Бернон увлекся естественными науками. Например, одно время он занимался наполнением надувных шаров водородом, чтобы потом взрывать их с целью привлечь к себе внимание окружающих. Затем он изготовил устройство, по свидетельству очевидцев, «подобно фейерверку, рассыпающее искровые разряды и одновременно создающее помехи для приема радиопередач в округе». Некоторое время он пытался сконструировать приспособление, которое вызывало бы заболевание неврозом у котов и кошек.

Из более серьезных увлечений Бернона можно упомянуть интерес к биографии Галилея. Ему быстро наскучил Галилей как человек, но еще долго Бернон находил удовольствие в том, чтобы заново доказывать теоремы, принадлежавшие физику и астроному Галилею. «Ты знаешь, Галилей оказался прав относительно усеченной пирамиды», — восхищенно сказал он однажды своей матери.

В юности Бернон предпочитал виды спорта, в которых выигрыш мог быть достигнут за счет индивидуальных способностей соревнующихся, а не путем слаженных командных действий. К ним относились подводное плавание и горный альпинизм. Митчелл избегал спортивных состязаний, в которых достижения спортсменов оценивались субъективно. Индифферентный по отношению к общественной жизни школы, он тем не менее принимал участие в философских дебатах, в которых отличался агрессивностью ведения спора. Другой разновидностью общественной деятельности Бернона стал организованный им клуб любителей покера. Эту карточную игру он любил из-за того, что в ней можно было поупражняться в подсчете математической вероятности того или иного расклада карт. Часто перед тем, как сесть играть в покер, Бернон ненадолго присаживался за пианино или выполнял занимательный научный опыт типа получения озона в домашних условиях.

Позднее Бернон увлекся культуризмом и неоднократно подчеркивал, что гордится своими атлетическими достижениями. Среди фотографий, найденных в его квартире, была одна, явно говорившая об эксцентризме Митчелла и склонности к нарциссизму. На ней Бернон сидел на стуле совершенно обнаженным. С годами Бернон, вместо того чтобы общаться со своими сверстниками, все сильнее углублялся в себя, становился все более одержимым своим телом, своим умом, своим собственным восприятием окружающего мира.

После окончания средней школы юноша поступил в колледж, но не в престижный, как хотел сначала, а в расположенный ближе к дому и менее известный. Оценками он там не блистал, и поэтому перед ним явственно замаячил призрак призыва на действительную военную службу. Бернон мог официально обратиться с прошением об отсрочке призыва, и, скорее всего, его просьба была бы удовлетворена. Но вероятно, он не очень стремился продолжать обучение в колледже и поэтому прошение не подал.

В 22 года Митчелла призвали в ВМС США. После прохождения курса основ военной подготовки Бернон приехал на побывку домой. Он гордо поведал близким, что служит на военно-морской базе в Камиси недалеко от Иокогамы в Японии и выполняет там «секретную работу».

МАРТИН

Уильям Гамильтон Мартин родился 27 мая 1931 года в крохотном южном городке. Когда ему было 15 лет, его семья переехала с юга США на север, в другой городок, население которого не превышало десяти тысяч человек. Переезд был связан с тем, что отец Уильяма занял административный пост в одной из промышленных фирм в этом городке.

Мартины обосновались в респектабельном районе города, где проживали люди со средним достатком. Их жилищем стал непритязательный дом в стиле ранчо, аккуратно покрашенный и имевший ухоженную лужайку под окнами. Со школой у Уильяма не было проблем: он учился настолько хорошо, что привлек внимание профессоров местного колледжа. По настоянию одного из них Уильям подвергся тестированию на предмет перевода его в Чикагский университет еще до окончания им средней школы. Хотя Уильям числился среди самых способных учеников, классный руководитель считал его недостаточно взрослым, чтобы справиться с трудностями обучения в колледже далеко от дома. Поэтому был выработан компромиссный вариант, который позволил Уильяму проходить обучение нескольким дисциплинам в местном колледже и в то же время продолжать учиться в средней школе. Неудивительно поэтому, что курс средней школы Уильям освоил за два года.

Домашняя обстановка у Уильяма вряд ли могла быть более благоприятной. У него был работящий отец, все силы отдававший укреплению благосостояния своей семьи. Мать характеризовалась соседями как образец южного гостеприимства, у нее были мягкие манеры и кожа цвета лепестков магнолии. Но по общему мнению, за мягкостью обхождения скрывались крутой характер и железная воля. По свидетельству соседей, Уильям находился под большим влиянием своей матери. Его одежда всегда была безупречной — белая рубашка и галстук. В его решении не уезжать в Чикагский университет не последнюю роль сыграло нежелание матери отпустить сына в другой город.

С юношеских лет Уильям отличался редким даром становиться экспертом в любой области, к которой он проявлял интерес. В сочетании с врожденной любознательностью это привело к освоению им таких далеких друг от друга областей знаний, как музыка, гипнотизм, математика, психология и шахматы.

Однако и тут проявилась недостаточная зрелость его характера. На вечеринках Уильям гипнотизировал своих приятелей, ничуть не заботясь о возможных неблагоприятных последствиях гипнотического воздействия на их здоровье. Он был не в состоянии конструктивно применить свои обширные знания из области психологии в повседневной жизни. Учительница Уильяма в средней школе высоко ставила его ораторские способности, отмечая в то же время абстрактность и отвлеченность его рассуждений.

Особенно хорошо Уильям играл в шахматы. Его триумфы в этой игре и на соревнованиях в ораторском искусстве служили, по мнению окружающих, лишь для самоутверждения. Побежденных он презирал. К тем, кто одолевал его в состязаниях, Уильям проявлял долю уважения, но это была только маска, за которой скрывалось все то же презрение. Неприятной чертой юного Мартина была его склонность давать советы, которых у него никто не просил. Большинство людей, которых жизнь столкнула с Мартином, говорили о нем как о человеке эгоистичном, слегка женственном, иногда безответственном и любящем лесть.