Маги Второго Круга - Эва Бялоленьская

«Именно так. Причем самым непотребным образом».

Библиотекарь, наслаждавшийся чтением неподалеку от дверей, с некоторым удивлением обратил внимание на то, что молодые посетители уже покидают хранилище:

— Уже? Я-то думал, у вас работы хватит еще на несколько часов.

— Проголодались мы, — пояснил Певец, лицемерно скаля зубы, хотя у него от волнения ноги подгибались. — Э-э-э… Мы там немного набезобразничали, беспорядок устроили. Я не помню, где какие книги стояли.

— Лет мало — да зато места в брюхе много, — буркнул Стражник слов, махая рукой, точно мух отгонял. — Хоть бы раз ты забыл дорогу в кухню, но тут бояться не приходится. Кыш. Я сам разложу все по местам.

— Спасибо, магистр!

И ребята поспешили удалиться из опасной зоны.

Утром Камушек без особого удивления увидел на соседней кровати совершенно обезоруживающую картинку: Певец, полностью одетый, нежно, точно маленькая девчушка свою любимую тряпичную куклу, прижимал к груди записки Творителя Бурона. Ткач иллюзий громко рассмеялся, но это не разбудило мага, погруженного в глубокий и блаженный сон. Только прицельно брошенный башмак подействовал. Певец пошевелился и медленно стал выплывать из сонных бездн. Он пугающе широко зевнул и тут же вспомнил о своем сокровище, начал его разглядывать, точно проверял, не окажутся ли случайно прошлый вечер и ночь, проведенные за чтением, всего только сном.

«Ты прочел все?» — спросил Камушек.

«Прочел».

«Думаешь, это подлинные дневники Бурона?»

«Многое на это указывает. — Певец с глубоким чувством погладил обложку. — Тут есть описания исследований мозга и нервной системы».

«А теперь тебе надо отнести это обратно Черепахам».

У Певца на лице появилось выражение четырехлетка, которому угрожает покушение на его конфеты.

— Не-э-эт…

«Не надо так со мной!»

«А что я такого тебе делаю? Ничего. Ты хочешь сохранить эти записки исключительно для себя? Я всегда думал, что тебе нравится делиться, — заметил Камушек. — Ведь теперь Черепахи должны отправить эти дневники в копировальню, чтоб и другие смогли ими воспользоваться».

Хоть и с болью в сердце, Певец не мог не согласиться с ним. Оставить найденное сокровище только для себя было бы верхом эгоизма.

Ночной Певец еще раз заглянул в драгоценную папку.

«А знаешь, это был, собственно говоря, очень неприятный тип. Очень способный. Страшно умный, но отвратительно циничный. Мне не слишком пришлись по душе некоторые его толкования».

«Какие, например?» — заинтересовался Ткач.

Певец погрустнел.

«Бурон был какой-то безжалостный. Вообще. Например, он подробно описывает, как обдирать шкуру с животного и обнажать нервы для проведения наблюдений. Причем сдирать живьем. Это омерзительно. Или вот в другом месте он рассказывает про двух людей, умирающих от одной и той же болезни. Одного он лечил, а другого — нет и потом сравнивал результаты. Толковый, образованный, но при этом холодный, как змея».

«Какое счастье, что его уже нет в живых», — сухо отозвался Камушек.

Если Певец ожидал похвалы за свою находку, то ему пришлось здорово разочароваться. Библиотекари приняли записки без излишних замечаний и даже с некоторым недоверием, как будто полагали, что дневники были фальшивыми. Молодой Творитель удостоился довольно сдержанной благодарности, но, помимо сухой (и даже несколько снисходительной) вежливости, более он ничего не дождался. Черепахи обещали передать бумаги для внутреннего исследования, а потом, возможно, для копирования, если руководители так решат. Ну что ж… Может, так оно и лучше будет.

Прошло несколько дней, но ничего в связи с бумагами Бурона не происходило. Певец ожидал, что ему будет задано хотя бы несколько вопросов, вроде: где он ЭТО нашел, на какой полке, может, заметил там еще что-то подобное? Могло даже последовать непосредственное обвинение, будто он собственноручно подделал эти документы — шутки ради или из желания получить какую-то выгоду… все равно что, хоть такое внимание. А тут — глухая тишина.

Наконец он отправился в замковую библиотеку специально для того, чтобы поинтересоваться, что делается с его находкой.

А вернулся молчаливый, с очень странным выражением лица, что видно было даже под прикрытием шерсти. Он ужинал вместе со всеми товарищами, но не произносил ни слова, это настолько было не похоже на него, что привлекло к Певцу всеобщее внимание. Каждый из магов, умевших читать мысли и настроения (да и не только они), видел, что в душе Певца под внешней сдержанностью и молчанием скрывается буря, чувства попросту кипят, и любая малость может вызвать у него то состояние, когда человек начинает кидаться стульями. Камушек с тревогой следил за приятелем, но не цеплялся к нему, откладывая все расспросы на вечер. Наконец к Творителю осмелился обратиться Конец:

«Что случилось? У тебя что-то неладно? Нужна помощь?»

Певец угрюмо глянул на товарища, оторвав глаза от тарелки. Долго не решался ответить, но спокойные, умные глаза Говоруна не отрывались от его лица. Конец терпеливо ждал.

«Загляни к нам попозже вечером. То есть я хочу сказать — на длинный разговор», — передал наконец Певец и снова занялся своей порцией рыбы.

Заинтересовавшийся Говорун поспешил воспользоваться приглашением. А в уютной, заваленной барахлом норке, которую занимали Творитель и Ткач иллюзий, он узнал совершенно поразительные и потрясающие вещи.

— И вот понимаешь, я пошел узнать, что делается теперь с этими бумагами, и мне тогда ответили, что понятия не имеют. То есть они ничего не знают! Они ничего не получали, и я им ничего в руки не передавал! — продолжал Певец, просто выходя из себя от злости. — Ясное дело, врали они, потому что я узнал того, с кем разговаривал позавчера. У меня еще все в порядке и с головой, и тем паче с глазами. Я стал нажимать, тогда меня просто выкинули из библиотеки.

— Выки…

— Почти, — поправился Певец. — Меня просто сухо попросили выйти.

— А ты не пробовал им мысли прочесать?

Творитель даже слегка оскорбился:

— За кого ты меня принимаешь? Конечно же прочесал и только благодаря этому узнал кое-что интересное. Хронику Бурона просто спрятали.

— Где?

— Сообщение было не слишком ясным, мысль только едва промелькнула. Какое-то место. Скрытое место, тайное… что-то недоступное. Не копировальня, не библиотека, что-то другое. Понимаешь, если б мне сказали, что как раз читают дневники или дали их какому-то специалисту не из Замка… Если б придумали какую-нибудь гладенькую сказочку, то я бы проглотил крючок, повелся на их байки и спокойно ушел. Но они же попробовали убедить меня, что эти записки вообще никогда даже не существовали. А потом стали выкручиваться — мол, я ошибся и принес им какой-то никчемный мусор. В общем, крутились и вились, как ужи на сковородке.