Ядерный Вий (сборник) - Алексей Смирнов

Божественно. Как тонко придумано: у каждого органа, помимо декоративных функций, есть пищевое предназначение.

Чавкаю.

— Ешь с хлебом, — напоминает заботливая Настасья.

Беру Виссариона, отрываю зубами корку. Одновременно прислушиваюсь к телепередаче: там теперь показывают документальный исторический фильм. Первые успехи клонирования и селекции, зловещие планы военщины. Первые гибриды: человек-свинья, человек-дельфин, человек-боевой слон, человек-ящер. Разумеется, это солдаты, чего еще ждать от ястребов в погонах. А также сержанты и офицеры младшего звена. Вооруженные гориллы, морозоустойчивые альпийские стрелки. Акции протесты, митинги, мирные шествия.

Доедаю Мари-Луизу, запиваю.

Бархатная революция, курс на мирную жизнь. Повальная конверсия. Первые опыты скрещивания человека с продуктами питания. Первая ромовая баба. Поющее масло, танцующий батон. Президент в наброшенном поверх пиджака халате посещает кулинарный роддом. Первая потребительская корзина — малая. Она включает Виссариона, Захария, Мари-Луизу и Джека. Я сластена, могу себе позволить еще и Настасью, на десерт.

Я холостяк и в еде неприхотлив.

Завтра мне выплачивают жалованье. Куплю Большого Степана, который пиво. Надо же, до чего дошла человеческая мысль: самого Степана, то есть емкость, можно сдать, и заплатят.

Тем, что осталось от Виссариона, подчищаю тарелку. Смахиваю крошки: пряжку от туфельки Мари-Луизы, усы Захария, рожки Джека.

Настасья сидит на чайнике, пряча его под широкой юбкой. Я раздеваю десерт, снимаю обертку, кусаю, жую, глотаю.

Убираю со стола.

Друзья ушли, я один, однако не унываю. Завтра набью холодильник.

Я готовлюсь ко сну.

Читаю вечернюю молитву.

Забираюсь в постель, листаю Библию, Книгу Притчей Соломоновых. Нет, серьезное чтение в голову не лезет. Беру авантюрный роман, засыпаю на пятой странице.

Мне снятся друзья.

Я о чем-то с ними спорю, мы куда-то идем; нас окружают долины, леса и горы; впереди — далекое, нестерпимо яркое сияние.

Oктябрь 2000

Зубы

— Ваше желание звучит довольно странно, — стоматолог смешался. Он уже хотел взгромоздиться на стул-вертушку и произвести манипуляции, отработанные до автоматизма. Однако вместо этого доктор, выслушав пациента, неуверенно топтался возле бормашины и прикидывал в уме, чем его услуги могут закончиться.

Снизу вверх, из кресла, на него угодливо взирал терпеливый N.

— Я понимаю, — сказал он кротко. — Видите ли, я потому и записался последним — ведь работа, должно быть, займет немало времени.

Стоматолог раздраженно уставился на вежливое лошадиное лицо.

— Согласитесь, — заметил он осторожно, — не каждый день слышишь просьбу удалить все зубы. Должен напомнить, что я нашел у вас всего лишь две малюсенькие дырочки. Остальные зубы здоровы. В чем же дело?

N. вздохнул.

— Боюсь, что объяснения затянутся надолго. Вы и так…

Врач остановил его жестом.

— Ничего, ничего. Вы абсолютно правы — кроме вас больных сегодня уже не предвидится. Будет лучше, если вы изольете душу.

N. обреченно потупил глаза.

— Что ж, — сдался он тихо после внутренней борьбы, — я расскажу. Но предупреждаю, что мои доводы покажутся вам…как бы помягче выразиться…слегка абсурдными.

Стоматолог с преувеличенной учтивостью закивал, предлагая упрямцу говорить дальше и заранее соглашаясь с вероятной оценкой услышанного.

N. сложил пальцы в замок и несколько раз рассеянно ими пошевелил.

— Все дело в снах, — признался он наконец. — Несколько раз я имел несчастье увидеть во сне зубы.

Стоматолог молчал. Будучи во власти простительных подозрений, он теперь раздумывал, какая форма психиатрической помощи окажется эффективной. Отправить беднягу в психдиспансер или сразу вызвать бригаду? N. тем временем гнул свое:

— Ну так вот. Однажды мне приснилось, будто один из зубов расшатался, а десна начала кровоточить. Кстати, зуб и в самом деле был никудышный. Впоследствии я долго с ним мучился, пока его не вырвали. А примерно через месяц после сновидения скоропостижно скончалась моя тетушка.

N. замолчал, ожидая реакции и с тревогой следя за доктором. Тот притворно поразился:

— М-м? В самом деле? Сколько же, позвольте узнать, ей было годков?

— Восемьдесят четыре, — ответил пациент вызывающе.

Доктор не без труда восстановил на лице заботливое выражение.

— Так. Прискорбно. И что же?

— Да ничего — я тогда о зубе и не вспомнил. Как и в следующий раз, когда приснилось, что зуб мне выбили, и снова больной.

Стоматолог рассудил, что полезней все-таки слушать сидя, забрался на вертушку и приветливо улыбнулся. Нога его, закинутая на другую, чуть заметно покачивалась.

— Дядюшка последовал за тетушкой, — строго сказал N., не видя повода к веселью.

Доктор немедленно погрустнел.

— Простите за дотошность — а сколько лет было вашему дяде?

— Столько же, — последовал сдержанный ответ. — Напрасно вы улыбаетесь тогда я опять ничего не заподозрил. Лечил себе зуб — и ладно. Пока мне не открыли глаза. Пока я не начал кое-что понимать.

— Вы не волнуйтесь, — доктор полез в карман за спичками и папиросами. Не возражаете? Уверяю — я слушаю очень внимательно и непредвзято. Но почтенный возраст ваших родственников ставит всякую связь с выпавшими зубами под сомнение.

— Принято, — N. загадочно оскалился. — Но вскоре развернулся третий сон: в нем я привязывал нитку одним концом к очередному зубу, а другим — к дверной ручке. Сел и начал ждать, когда кто-нибудь войдет. Вошел какой-то скелет, погрозил мне пальцем, и зуб, понятно, вылетел. А двумя неделями позже племянница жены мыла окна и свалилась с девятого этажа.

— Это действительно печально, — стоматолог возобновил качание ногой, но уже по-иному — более энергично и размеренно. N. прикрыл глаза и помедлил. Потом глухо сообщил:

— Совершенно случайно, месяца через полтора после этого события, я узнал, что зубы во сне предвещают гибель знакомого или родственника. Тут-то я и припомнил все прошлые сны, связал их воедино и задумался. Не скажу, что мигом пришел к чему-то окончательному, но мысль засела прочно. Прошло около полугода, и на тебе — зуб теперь вываливается сам по себе. Я сплю и вижу себя стоящим в бесплодной пустыне, на ладони — зуб, а я тупо его рассматриваю. Утром я почувствовал тревогу и на всякий случай справился как бы невзначай — о здоровье родных и близких. Все казалось замечательным, я успокоился, а вскорости уже сидел на поминках. Моего шурина треснула по темени сосулька, он так ничего и не понял. И здесь я испытал настоящий ужас. Каждую ночь я засыпал со страхом и просыпался с облегчением, радуясь любому кошмару — лишь бы в нем не было зубов. Знаете, я очень люблю моих друзей и родственников. Я не могу мириться с такой неопределенной ситуацией. Впрочем, что в ней неопределенного? Как раз все ясно, как день. И положение продолжало ухудшаться. Несколько сослуживцев скончались как бы неожиданно, внезапно, но это произошло в период, когда я пользовался сильными снотворными. Может быть, мне и снились зубы, да я не запомнил. Подобная неизвестность оказалась куда мучительней, и я выбросил лекарства в помойку. Стоило мне это сделать, зуб приснился вновь: я сидел за столом и ковырял в дупле спичкой. Это было по осени, я в январе под трамвай угодила теща.