Железный пират - Макс Пембертон

— Спрысните их теперь картечью, у них ведь нет прикрытия! Надо с ними покончить и отобрать масло, прежде чем тот, другой, успеет подойти! Не то нам не сдобровать!

Наше судно стремительно двинулось вперед. В следующий момент мы были менее чем в пятнадцати саженях от побежденного неприятеля и открыли по нему смертоносный огонь картечью. Наши люди находились в укрытии, тем не менее, когда крейсер ответил из своего маленького бортового орудия, несколько человек упало: крики, стоны и проклятия донеслись даже до нас.

Ничего подобного я никогда не видел: и у нас, и на том судне живые, убитые и раненые, все это смешалось в одну кучу. Стоны и вопли стояли в воздухе, а безжалостная картечь продолжала сыпаться градом.

— Пусть поглотают свинца, алчные коршуны, я бы одним выстрелом пустил их ко дну, если бы не их масло. Но дело в том, что они не одни!

Да, это была правда. Я все время не переставал следить за светлой точкой на дальнем краю горизонта, видел, как появился вдали, словно звезда на темном небосклоне, другой огонь, и знал, что это уже второе военное судно, а когда снова взглянул, то заметил еще и третье. Но у меня не хватило духа сказать об этом Блэку. Нас собирались окружить и отрезать путь к отступлению. Опасность возрастала с каждой минутой, но крейсер все еще не спускал флага и хотя и слабо, но отвечал на наш огонь. Между тем огни становились все яснее и яснее. Блэк тоже видел и вдруг сигара выпала у него изо рта, а с уст сорвалось восклицание:

— Вам следовало сказать мне об этом! Теперь я вижу уже три огня. Это означает, что целый флот соберется сюда. Впрочем, я так и знал! Ну что же, рискну еще раз, как рисковал раньше! Если мне удастся заставить их сдаться после этого выстрела, — дело наше еще может быть выиграно!

Затем он дал подробное наставление, когда и куда стрелять, и как только мы встали в надлежащее положение, наша артиллерия дала последний залп по злополучному крейсеру, причем наш разрывной снаряд упал прямо в машину. Громадное облако дыма и пара вырвалось наружу и застлало на мгновение всю палубу. Стрельба из маленьких орудий крейсера совершенно прекратилась. Мы вышли на палубу — люди уже готовили шлюпку.

— Эй, Четырехглазый, возьми шлюпку и пятерых людей, этого будет достаточно, заберите там все масло, какое найдете. Да живо, если хотите остаться в живых! — сказал Блэк, увидев, что на крейсере спустили флаг.

Я стоял на галерее, следя за нашей шлюпкой, которая стрелой домчалась до крейсера, но там все были так заняты своими делами, что Четырехглазому долго пришлось кричать, прежде чем его услышали и приняли на судно, так как все старшие по званию были или убиты, или ранены. Наших людей никто не остановил, и те распоряжались там, как хотели. Нам с галереи было видно все, как на ладони. Вдруг Блэк заметил, что корма крейсера стала быстро подниматься над водой, а бак погружаться в воду. На крейсере торопливо спускали шлюпки, оставляя раненых и спасая только свои шкуры. Но Четырехглазый и его товарищи не показывались на палубе. Блэк приходил в бешенство. Между тем другие суда заметно приближались. Для этого железного человека это был вопрос жизни: если крейсер пойдет ко дну, а пираты не успеют спастись, добыв необходимого масла, то его непобедимое судно неизбежно будет окружено военными судами. Капитан нервно расхаживал взад и вперед по мостику, и временами у него вырывались такие фразы:

— Да отчего же их нет?.. Что они делают?.. Видите это судно не продержится на воде и пяти минут!..

— Бога ради, Дик, дай им знать, чтобы они спешили, время не терпит… Эй вы, там, слышите? Хотите дожить до завтрашнего дня или нет? Ребята, видите вы эти огни? Это военные суда, высланные за нами! Нам надо уходить от них, но мы не можем двинуться с места, так как у нас нет смазки, нет ни галлона! А эти негодяи прохлаждаются там! О чем только они думают? Эй, Дик, дай по ним выстрел!

Дик только собирался что-то ответить, но слова застряли у него в горле: в этот момент на палубе показались наши люди. Как сумасшедшие, бросились они к своей шлюпке и едва только успели оттолкнуться багром, как громадное судно колыхнулось и затем, точно камень, пошло ко дну.

Одновременно с этим мы увидели, что три больших броненосца полным ходом шли прямо на нас. Между тем наша шлюпка пришла к борту. Блэк перегнулся через перила и хриплым от душившего его волнения голосом крикнул:

— Добыли вы масло?

— Ни капли! — прозвучал чей-то голос.

Услышав это, железный человек вдруг выпрямился, как стальная пружина, которую нажали и затем вдруг отпустили, и обернулся к стоявшему подле него Карлу. В эту минуту Блэк был действительно велик и могуч. Я никогда не забуду, с каким спокойствием и равнодушием он достал сигару, затем предложил Карлу и мне, после чего оба эти человека, поняв весь ужас нашего положения в этот критический момент, нашли в себе силы оставаться совершенно спокойными.

Закурив сигару, Карл медленно спустился в машину, а Блэк вернулся в стальную башню, куда и я последовал за ним.

— Вот, милый мой мальчик, что я скажу, — обратился он ко мне, — мне часто приходил на ум вопрос, что станется в конце концов с этим судном. Теперь мы с вами узнаем это! Но мы еще потреплем их, сколько можно, если уж нам не суждено пережить их!

— Что же, вы намерены уходить от них? — спросил я.

— Да, но с двумя машинами далеко не уйдешь, нам в любом случае придется сражаться! Ну и, как знать?.. На море, как и на суше, все зависит от счастья… Если я стану уходить, они догонят меня в десять минут, но все-таки мы исполним свой долг и сделаем все, что возможно, чтобы победа не досталась им дешево. А теперь возьмите сигару и выпейте немного горькой с содой!..

Я последовал его совету. Но его удивительного спокойствия у меня не было. Я знал, конечно, что если безымянное судно будет захвачено военными судами, то я буду свободен. Но чем будет куплена моя свобода? Гибелью этого бесподобного, прекрасного судна и ценой жизни многих людей!

— Мы обессилены и лишены возможности маневрировать, — продолжал Блэк, — и я сообщил Карлу свои распоряжения: это судно, которое я построил и любил, как свое родное дитя, не достанется никому, а пойдет ко дну. Но прежде все мы вместе с ним взорвем себя! И что тут страшного? Всякий человек должен умереть… Так пусть же он сам приготовит себе эту смерть! Понятно, мы будем держаться до последнего, пока нас хватит, а затем наполним все цилиндры водородом и взорвем себя! Но я вижу, что вы не курите!

Его слова прозвучали для меня, точно смертный приговор. Я взглянул в оконце и увидел ближайший от нас броненосец на расстоянии всего каких-нибудь двух миль, два других делали маневр, чтобы отрезать нам путь к отступлению. При иных условиях, когда безымянное судно могло проявить себя, мы могли бы только посмеяться над усилиями этих броненосцев, мы улетели бы у них из под носа, как улетает птица из рук ребенка. Но теперь наше судно не могло делать больше шестнадцати узлов в час, кроме того, каждую минуту могла остановиться и одна из двух работающих машин.