Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину - Олег Туманов

В последнем случае шансы, что хотя бы одна из отправленных книг достигнет адресата, были крайне малы, так как на Центральном телеграфе Москвы цензура тщательно проверяла все входящие отправления с Запада. Но Ассоциация использовала даже самые небольшие шансы.

Я установил с Дираном дружеские отношения и сохранял их даже тогда, когда он переехал в Париж, чтобы «углублять свою работу по культурным связям». Центр просил меня периодически посещать Магребляна, чтобы узнать каналы, созданные для передачи нежелательной литературы. Я взял себе отпуск и уговорил своего друга, эстонца Раймо Ранда, составить мне компанию. На его ревущем «renault» мы отправились в путь. Нам было не к спеху, мы часто прерывали дорогу и рассматривали достопримечательности. В общем, мы вели себя как два настоящих туриста. Когда на третий день мы добрались до Парижа, я остановился у Дирана и его сестры Сони где-то в Ivry, в то время как Райму жил у своих друзей эстонцев.

Уже на следующий день Диран познакомил меня с бюро «Радио Свобода» в Париже, где Соня работала секретарем. Секретарем шефа и одновременно сотрудницей Макса Ралиса была некая Линда Петрускине, француженка литовского происхождения. Меня предупредили, что через Ралиса она поддерживает близкие связи с резидентурой ЦРУ в Париже, которая занимается поиском контактов с советскими гражданами и следит за ними с целью будущего сотрудничества.

В бюро «Радио Свобода» меня радостно встретили горячим кофе и свежей выпечкой, и забросали разными вопросами, а потом всей толпой пригласили на бизнес-ланч. Шеф бюро, чье имя я сегодня не помню, щедро оплачивал обед из денег фонда представительства.

Мы отправились в ближайшее бистро, где за большим столом официанты накрыли нам стол с горячим луковым супом, мягкой телятиной и несколькими кувшинами очень легкого и вкусного вина. Рядом сидел почему то погрузившийся в молчание Диран Магреблян, в то время как сидящая за столом напротив Линда непрерывно разговаривала. Она рассказала мне все детали о себе и своих коллегах, не забывая задать мне вопросы о сотрудниках бюро «Радио Свобода» в Мюнхене. Я отвечал непринужденно и старался не сказать лишнего. Внезапно Линда задала странный и совершенно не связанный с нашим разговором вопрос: «Вы говорили, что учились в московском МГИМО несколько семестров. У меня там один знакомый, который иногда приезжает в Париж. Может, вы знаете его и слушали какие-то его лекции?»

«Кто же это?», — удивленно спросил я очень любезно.

Линда назвала фамилию профессора, который на самом деле прочитал нам пару лекций о международных отношениях. Я вспомнил, что он занимал достаточно высокий пост в советской номенклатуре.

«Да, такой доцент у нас был», — равнодушно сказал я Линде, но она вроде уже забыла свой вопрос и перешла к другой теме.

После этого нам подали сыр и кофе. Моя соседка, не стесняясь, положила кокетливо голову мне на плечо и спросила: «А не хотели бы вместе поужинать в ближайший вечер?»

Почему бы и нет. Я никогда не отвергал компанию красивых женщин, к тому же если разговор мог принести полезную делу информацию.

Но имя доцента московского МГИМО больше не возникло в нашем разговоре. Вместо этого было что-то другое. Со слов Линды, она часто посещает небольшой отель, который предпочитают в командировках из-за его дешевизны советские туристы.

«Это так весело, — рассказывала мне она, — сначала люди боятся собственной тени. Везде видят агентов ЦРУ и провокаторов. Но когда советским людям необходимы деньги, они достают из своих чемоданов водку, икру, матрешки и без всякого стеснения просят помощи при их продаже. Вот тогда они полностью начинают мне доверять. Возможность получить иностранную валюту притупляет у них все наставления Москвы о мерах предосторожности.

Этот разговор для меня тоже был очень показательным.

Визит в Париж близился к завершению. Через Дирана я узнал, как книги и брошюры нелегально попадают в Москву. Кстати, ни Ассоциация, ни НТС не исключили предыдущую возможность доставки литературы обычными почтовыми бандеролями. В Париже я увидел списки имен и адреса моих соотечественников в Москве, Киеве, Ленинграде и Сочи. По этим адресам в рамках операции под кодовым названием «Стрела» им отправляли книги и другие печатные публикации в СССР. Как я уже сказал, эффект был почти нулевым. Но тем самым американцы подставляли под допрос в КГБ людей, которым они отправляли эти книги. Ведь в 1970 году за то, что мы писали, в Советском Союзе судили как за инакомыслие. И в этой ситуации было странно, зачем кто-то позволяет себе получать по почте с Запада антисоветскую литературу. Тут обязательно возникал вопрос: почему именно этому человеку? Есть ли у него связи с западными разведками? О ком вообще идет речь? У Органов государственной безопасности совершенно не было другого выбора, как регистрировать имена этих невинных людей. Многие ни в чем до сих пор не подозреваемые и абсолютно лояльные советские граждане попали, таким образом, из-за этих книжных «доставок» в неожиданные жизненные трудности. Думали ли об этом на Западе организаторы акции «Стрела»?

Во время моей следующей встречи со связным из Центра я передал все полученные в Париже данные и попросил особенно внимательно заняться лектором из МГИМО. За время моего отсутствия из Советского Союза он достиг еще более высокого ранга по службе в советской номенклатуре. Он получил доступ к документам партии и государственного управления и стал вхож и чувствовал себя как дома в кабинетах высших функционеров и возглавлял общественную организацию.

Не затащила ли Линда на берег крупную рыбу?

Позже все прояснилось. Когда этот советский гражданин был в командировке в Париже, американцы обратили внимание на его интерес к старым русским книгам, которые продавались в антикварных лавках. Так вот, Линду обязали его немедленно очаровать. Притворившись сотрудницей книжного магазина, она использовала весь свой шарм, чтобы привлечь туриста. Во время следующего визита он обещал обязательно зайти к ней.

Москве теперь было ясно, что до того как предпринять какие-либо шаги для контактов, американцы тщательно изучат и проверят своего кандидата. Так и происходило. Используя все свои источники, американцы в ближайшие три года составляли досье на «лектора». Но и КГБ не ждало сложа руки. С согласия руководства партии, что в подобных случаях было необходимо, а также с согласия самого русского книголюба был разработан план оперативной игры под названием «Апостол». Мне во время этой операции поручили роль обозревателя и контролера.

В 1973 году «Апостол» снова приехал в Париж. Можно на самом деле похвалить американскую службу за контроль въезда граждан, интересных для оперативных разработок, за их безупречную работу. Приезд «Апостола» был тут же фиксирован. Линда Петрускине немедленно появилась на «библиотечном фронте».