Иван Васильевич Бабушкин - М. Новоселов

Получив в январе 1901 года первый номер «Искры», — Иван Васильевич и его друзья-кружковцы также с большим волнением читали передовую статью. Они обращали особое внимание на следующее указание вождя рабочего класса: «Социал-демократия есть соединение рабочего движения с социализмом, ее задача — не пассивное служение рабочему движению на каждой его — отдельной стадии, а представительство интересов всего движения в целом, указание этому движению его конечной цеди, его политических задач, охрана его политической и идейной самостоятельности…

Содействовать политическому развитию, и политической, организации рабочего класса — наша главная и основная задача».

Бабушкин постепенно расширял район своей пропагандисток — агитационной работы. Привезя из Москвы от Н. Э. Баумана очередную партию искровской литературы, Иван Васильевич тщательно упаковывал ее для орехово-зуевских рабочих.

Нагрузив доверху объемистый короб, с «каким обыкновенно ходили по деревням мелкие торговцы — разносчики мануфактуры и дешевенькой галантерей, Иван Васильевич деловито осматривался перед зеркалом. Мануфактуры у «коробейника» было в обрез, не хватало денег для покупки образцов различной расцветки и качества.

П. Н. Бабушкина вспоминает:

«В марте 1901 года мы приехали с И. В. Бабушкиным в гор. Покров, Владимирской губ. Здесь Иван Васильевич в целях конспирации выдавал себя за коммивояжера по текстильной промышленности. Из Покрова Иван Васильевич ежедневно отправлялся в Орехово-Зуево, крупный текстильный центр, для работы среди текстильщиков, имея на руках «образцы» мануфактуры. Из-за отсутствия ткани образцами служила домашняя ситцевая занавеска, в которую Бабушкин закатывал несколько номеров «Искры», предназначенных для орехово-зуевских рабочих.

Из Покрова до Орехова И. В. Бабушкин ходил пешком, через большой хвойный «морозовский» лес. Часто, уходя рано утром к Ореховским рабочим, он спокойно напевал прощальный припев старой песни: «Прощай, наш друг, товарищ…» И действительно, каждый день его ожидала опасность. Но Иван Васильевич был всегда бодр и весел, и своей бодростью и уверенностью заражал окружающих».

Путь предстоял хотя и недальний, но опасный, — в любую минуту можно было встретить ретивого урядника или переодетого сыщика, которые могли до дна перерыть все содержимое короба: и яркие ленты, и гребешки, и ситец разной расцветки. На самом же дне короба, хорошо замаскированные, лежали сотни брошюр и листовок, напечатанных на специальной, тонкой, но плотной бумаге.

Глухими лесными тропинками, опираясь на крепкую палку-посошок, пробирался Бабушкин в «морозовскую вотчину» — в села Орехово и Зуево. Шел он, не торопясь, размеренной походкой, стараясь попасть в фабричные поселки на рассвете или вечером, поздними сумерками, когда на улицах была целая толпа окончивших смену рабочих и путника-коробейника не так заметно. Чаще всего Бабушкин останавливался у ткача Клементия Лапина, жившего за линией железной дороги. Лапин работал на Никольской мануфактуре и был другом рабочего Рудакова, арестованного в конце 90-х годов в Орехове и высланного в Екатеринослав. Бабушкин познакомился с Рудаковым на одном из собраний екатеринославского кружка «Рассвет» и получил от него явку к Лапину. Вокруг Лапина группировались передовые рабочие: Иван Воронцов, Сергей Сельдяков, Иван Ерошин, Федор Скворцов, Андрей Воробьев и другие.

Лапин приветливо принял Бабушкина, и вскоре в его квартире образовался маленький тесно спаянный кружок рабочих-подпольщиков. Здесь возник центр окрестных революционных марксистских кружков. Бабушкин вел кружок умело, он сразу заинтересовал всех своих слушателей новыми материалами и манерой обсуждения: читал своим товарищам страницы гениального труда В. И. Ленина «Развитие капитализма в России».

Одновременно Иван Васильевич популярно излагал кружковцам первый том «Капитала», в особенности главу о первоначальном накоплении. Он старался, чтобы его слушатели, как учил его самого в петербургском кружке В. И. Ленин, отчетливо поняли из опыта своей собственной жизни, хитро спрятанные фабрикантами формы принуждения рабочего в «свободных» капиталистических государствах. Для этого Бабушкин давал точные, всем понятные объяснения фабричных правил морозовской мануфактуры, умело связывал теоретические изложения Маркса о норме прибавочной стоимости, о формах эксплуатации капиталистами рабочих с повседневной практикой удлинения рабочего дня, отсчитывания ткачей, с системой всевозможных штрафов. Бабушкин приводил также и яркие примеры из морозовской стачки 1885 года, память о которой была еще жива у всех текстильщиков.

Постепенно, с каждым новым занятием, число слушателей росло. К И. В. Бабушкину приходили пожилые ткачи, молодые подсобные рабочие — всех глубоко заинтересовали беседы этого внимательно-спокойного «коробейника».

К весне 1901 года Бабушкин смог уже перейти к организации подпольных массовых сходок. Под испытанным предлогом рыбалок собирались друзья и товарищи неутомимого искровского агента. Окрестности изобиловали тинистыми, заросшими густой осокой и камышом торфяными озерами. В их тихих заводях водились ленивые жирные караси всех оттенков: золотисто-красные, темно-коричневые, почти черные от лежанья на дне озера на богатом пищей слое мха и торфа. В воскресный день, вооружившись своеобразными рыболовными снастями — вентерями, или «мордами», Оржеховские ткачи отправлялись за несколько верст от фабричного поселка на зеленевшие привольные берега «карасиных озер».

И здесь, вдали от хожалых и городовых, «рыболовы» беседовали со своим руководителем о промышленном кризисе, о первомайской стачке на военном Обуховском заводе в Петербурге, вылившейся в знаменитую «Обуховскую оборону»; обсуждали написанные Бабушкиным подпольные листовали, ярко освещавшие невыносимый режим на Никольской мануфактуре.

…Поздним вечером возвращались «рыболовы», с ненавистью глядя на дымное облако, окутавшее «морозовскую вотчину». И с особой силой над тихими подмосковными полями, над березовыми перелесками и озерками среднерусской природы взлетала гневная «Песня пролетариев», написанная А. А. Богдановым и сразу завоевавшая любовь рабочих:

Кто добыл во тьме рудников миллионы?Кто сталь для солдатских штыков отточил?Воздвиг из гранита и мрамора троны,В ненастье и холод за плугом ходил?Кто дал богачам и вино и пшеницуИ горько томится в нужде безысходной?Не ты ль, пролетарий, рабочий голодный?Уверенностью и радостью предстоящего освобождения звучали заключительные слова:Твердыни насилья мы рушим недаромМогуч и един наш воинственный стан…Победою мы строим мир новый, свободный…Пусть враг нас встречает предательством черным —Победа близка, пролетарий голодный!..

Весной и летом 1901 года Бабушкин еще более укрепил связи с окрестными городами: к нему начали приезжать за искровской литературой товарищи из социал-демократических комитетов Владимира, Шуи, Иваново-Вознесенска. П. Н. Бабушкина вспоминает: «В Покров, где мы вначале остановились, к И. В. Бабушкину заезжал из Москвы его близкий друг Н. Э Бауман, И после, будучи в Орехово-Зуеве, Иван Васильевич держал постоянную связь с Н, Э. Бауманом».