Бледна как смерть - Фиона Маунтин

– «Вороны» разлетелись после окончания колледжа?

– На некоторое время мы упустили друг друга из виду, потом около года назад я позвонил Джейку и Алексу. Ты с ними уже познакомилась, я полагаю.

Она уже собиралась ему кое-что рассказать, но он заговорил снова:

– Нам пришла в голову идея сделать проект по сюжетам прерафаэлитов как продолжение творчества эпохи «Воронов». Устроить маленькую мистификацию, эдакий рекламный трюк. Только... все вышло из-под контроля.

– Из-за Бетани?

Он кивнул.

– Она выбрала меня. Джейк не мог с этим смириться. Он ее хотел, потому что она была для него недоступна. Между нами всегда существовало соперничество – творческое, здоровое, стимулирующее. Но с появлением Бетани... оно превратилось в нечто другое.

Не было нужды объяснять очевидное.

– Джейк привел ее в вашу компанию, а не ты? И Джейк, без всякого сомнения, не говорил тебе, что знает, где работала Бетани. Ты врал, когда рассказывал, как вы познакомились.

– Нет. Я действительно купил ей кофе в кафе около студии.

– Но там вы виделись не впервые...

– Я видел ее с Джейком, наблюдал, как он ее фотографирует.

– А потом ты решил отступить от правил. Не захотел ее делить с другими?

Адам утвердительно кивнул.

– Он не хотел оставить ее в покое, продолжал приходить к ней на квартиру, звонил ей, преследовал.

– Ты считаешь, поэтому она сбежала?

– Нет. Она вполне с этим справлялась, но... способом, который, я думаю, льстил ее самолюбию. Получая при этом огромное удовольствие.

– Она видела себя в роли Дженни Берден, а вас – Моррисом и Россетти?

Но работало ли это в обоих направлениях? Пыталась ли она бороться за любовь Адама? Ведь на самом деле Бетани идентифицировала себя с Лиззи Сиддал. Лиззи, которая хотела быть только с Россетти и не допускала мысли о том, чтобы делить его с кем-то, и которая убила себя, заподозрив, что у него есть другая женщина.

Наташа очень тщательно сформулировала следующий вопрос:

– На чьей стороне был Алекс?

– О, конечно же, на стороне Джейка, они всегда были лучшими друзьями.

Наташа ухватилась за эту фразу. Кристина тогда вечером слышала голос Алекса. Адам об этом ничего не знал. Он нервно сжимал и разжимал кулаки.

– Знаешь, до Бетани самое долгое мое увлечение длилось две недели. Я думал, что моногамия – не для меня. Ты говорила, что людям свойственно сваливать вину за происходящее на предыдущие поколения, на тех, кто умер задолго до нашего рождения. Я об этом раньше не думал, но отчасти с тобой согласен. Правду говорят, что характер взаимоотношений родителей сказывается на дальнейшей жизни их ребенка. Мои всегда скандалили. Я не мог это остановить. Сначала они таились, дожидались, пока я усну. Весь день я ловил их взгляды, глаза – как острые бритвы, слышал в голосе змеиное шипенье, а поздно вечером они кричали друг на друга, не давая мне спать часами. Они не разводились ради меня. Люди не должны так поступать. – Он замолчал, поднял на нее глаза. – Дело в том, что я как будто зациклен на первом этапе увлечения, когда влюбленные на все готовы друг для друга, и все у них прекрасно. Когда мы становимся обычной парой, ситуация начинает меняться. Ходим вместе в супермаркет... Тогда я начинаю смотреть по сторонам. Каждый раз я надеялся, что будет по-другому, я не хотел, чтобы отношения менялись. Но так всегда происходило. Но не с Бетани. Она была другой. Я не знаю, что в ней такого было. Она очень ценила мелочи. Я до сих пор ее люблю, хотя знаю, что она мне лгала. Она сказал мне, что жила в Четмэн Плейс. Джейк записал этот адрес в нашу студийную адресную книгу. Однажды я туда поехал, чтобы удивить ее. Но старая леди, живущая там, сказала, что постоянно в ее доме живет только мужчина средних лет. Я попросил Бетани объяснить, что происходит, а она в ответ только рассмеялась. Я был так зол, что вырвал листок из адресной книги и показал ей. Она стояла и смотрела на меня, и только. Но это не изменило моего отношения к ней. – Он сделал паузу. – Ты хороший слушатель. Могу поспорить, что люди всегда без остатка изливают тебе свою душу.

– По-видимому, так оно и есть.

– Я много раз хотел рассказать тебе об этом, но не смог. Я знал, что ты не согласишься мне помочь.

– Ты ошибаешься.

Под маской артистического декаданса люди скрывают многие вещи. Но она хорошо понимала замысел Адама и его друзей, их стремление добавить жизни немного остроты, чтобы потом нестись по жизненному пути, пробуя на вкус опасности, потрясения и романтические приключения. Жизнь снова вторглась в искусство. Она не знала, что сказать. В соседней комнате умолкла музыка.

– Мне кажется, я нашла ее отца, – сказала она. – Я собираюсь поехать к нему к одиннадцати, утром, послезавтра.

Адам смотрел на нее так, словно не верил ей и никогда до конца не был уверен в том, что ей удастся это сделать.

– Я узнала о ее семье еще кое-что, – сказала Наташа. – Мать умерла, когда Бетани была ребенком. У Бетани была старшая сестра, Шарлотта, которая скоропостижно скончалась в возрасте двенадцати лет.

– Бог мой! Я хочу поехать с тобой.

– Твоя выставка откроется через пару дней.

– Мне там уже нечего делать.

– Джейк будет на открытии?

– Да. В свое время я подумывал о том, чтобы выйти из этой затеи... Бетани убедила меня не делать этого. А потом, когда она ушла... Я не хочу больше работать с Джейком. Так-то вот.

– Я должна спросить тебя вот о чем. – Наташа сделала паузу. – Как ты думаешь, есть ли малейшая вероятность того, что он причинил ей вред?

– Нет, – он медленно покачал головой. – Почему ты спрашиваешь?

– Я...

Как она может пересказать ему то, что услышала от Кристин? Завтра, в доме Уилдинга, все прояснится. Если Бетани и Адаму удастся преодолеть все это, то Бетани самой решать, рассказывать или нет Адаму о том, что произошло между ней и Джейком.

– Не обращай на меня внимания.

– Раз она ушла от меня, Джейк должен потерять к ней всякий интерес, – сказал Адам. – С глаз долой, из сердца вон.

Может, Кристин ошиблась и у нее создалось неправильное представление о происшедшем?

– Ты знаешь ее лучше, чем я.

Оставалось молиться, что он и Джейка знал так же хорошо.

Адам взял ключи от машины. Было уже поздно. Она чуть не предложила ему остаться. Но что-то ее удержало.

Она открыла дверь, от холодного ночного воздуха перехватило дыхание. Он обернулся.

– Я не мог понять, почему ты хочешь ее найти даже больше, чем я сам. Не мог поверить, что ты это делаешь только для себя. Что ты делаешь это для незнакомого человека. Закон Мэрфи, не так ли? Я иду по жизни и не представляю себе женщины, которую смогу полюбить навсегда. А потом встречаю двоих одновременно.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Утром следующего дня, пока в ванну набиралась вода, Наташа распечатала на принтере все свои заметки по делу Бетани.

Она улеглась в ванну и погрузилась в чтение. Теперь понятно, почему Бетани спрашивала, может ли на семье лежать проклятие. У нее были все основания так думать. Итак, внук Элеоноры, умерший в возрасте двадцати одного года. Умершие молодыми Гарри и Гарольд Лейбурны, по всей вероятности, дальние родственники. Старшая сестра Бетани, не дожившая до тринадцатилетия. Мать, не дожившая до момента, когда младший ребенок пойдет в школу.

Классическое родовое проклятье, или у этих фактов может быть научное обоснование?

Позже она позвонила Уиллу.

– Ты когда-нибудь слышал о Гарри Лейбурне, молодом атлете, умершем несколько недель назад? Предполагается, что причиной смерти стал сердечный приступ.

– Гм-м. – Сказано таким тоном, будто он приготовился услышать следующий вопрос.

– Не знаешь, может ли оказаться, что дело в каком-нибудь наследственном заболевании?

Уилл согласился встретиться с Наташей в Исследовательском центре, изучающем проблемы генетики – современном здании из стекла и бетона в пригороде Оксфорда. Он предупредил, что может уделить ей не более получаса, поскольку должен вернуться в Челтенхэм для бесседы с нотариусами.

Они встретились в просторном холле, поднялись на лифте в буфет, где наполнили белые фарфоровые чашки чаем из автомата.

– Я переговорил с профессором Холмсом, – сообщил Уилл, когда они уселись возле стеклянной стены. – Он – один из ведущих специалистов мира в области наследственных заболеваний сердца. Особенно хорошо он разбирается в том, что называется гипертрофической кардиомиопатией или сокращенно ГКМП.

Он протянул ей пачку отпечатанных заметок.

– Довольно страшное чтиво.

Наташа пробежала взглядом несколько страниц. На некоторых микрофотографии сердца: поперечные разрезы мышц, удлиненные ромбы с пятнышками в них, ромбы, упорядоченные в горизонтальном направлении. На следующих фотографиях все они смещены, пересекают друг друга, некоторые стоят вертикально, некоторые – по диагонали. Под фотографиями подпись: неупорядоченность миокарда. На другой странице ультразвуковые изображения, которые для неподготовленного глаза выглядели как фотографии малыша Мэри в ее утробе; на следующих листах примеры генеалогических деревьев, на этот раз медицинских, на которых были показаны возможные пути передачи заболевания по наследству. Мужчины и женщины изображены в виде кружочков и квадратиков, причем геометрические фигурки носителей заболевания были заштрихованными.