Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков

«Цивильных» они, конечно, без особого труда ошеломили и согнали в кучу, как баранов. Дальше «каптерки», разумеется, не продвинулись. Ребята, вернувшись, размазали бы эту банду по стенам... но они ни о чем не подозревают, по-стахановски трудятся возле «Агамемнона»... Интересно, успел ли дежурный по «каптерке», прежде чем до него добрались, подать сигнал в «секретную часть»? А если успел, что толку? Мичман в «секретной», конечно, затаится, но ничего пока что предпринимать не станет. Положеньице...

Ксавье непринужденно занял место доктора Лымаря за белым столом. Рядом с ним присел на краешек стола плотный бородач лет сорока, державшийся со спокойной уверенностью командира. Автоматчики оттянулись к двери, где и выстроились в шеренгу, держа четверых пленников на прицеле.

– Итак, господа...– сказал Ксавье, вытянув из нагрудного кармана тонкую сигару.– Могу вас обрадовать: операция прошла прекрасно. Радиорубка захвачена, радист нейтрализован, ваш первый помощник, капитан, перед лицом убедительных, отточенных до бритвенной остроты аргументов уже обрисовал по внутренней судовой трансляции положение дел и убедительно просил не сопротивляться. Так что мы можем беседовать совершенно спокойно. Причем я бы вам решительно не советовал питать глупые надежды на помощь извне. Весь окружающий мир ничего о случившемся с вами не знает и не узнает еще долго...

– Поменьше болтовни, Ксав,– буркнул бородатый.

Судя по лицу Ксавье, в данном случае он был простым подчиненным, а вот главным – как раз бородач. «Симпатичный мужик,– оценил Мазур,– такой глотку перережет без всяких угрызений совести...»

– Хочу вам представить господина Таберже,– показал Ксавье на бородатого.– Начальник штаба Фронта национального освобождения Восточных островов.

– В просторечии – «синие акулы»,– пробасил бородач.– По терминологии правящего режима – «сепаратисты». На деле – борцы за подлинную демократию, за свержение полностью себя скомпрометировавшего проимпериалистического режима.

Мазур подумал, что начальник штаба, чего доброго, закатит длиннющую речь по примеру Фиделя Кастро, но бородач, как оказалось, был скорее человеком действия. Посчитав, что сказал достаточно, он извлек из кобуры увесистый кольт, покачал им в воздухе, многозначительно глядя на пленников, положил рядом с собой на стол и подтолкнул комиссара:

– Давай, начинай дипломатию. У тебя лучше получится...

– Итак, дама и господа...– светски улыбаясь, сказал Ксавье.– По-моему, вы все четверо люди сообразительные... Надеюсь, уже поняли, почему господин Таберже пригласил для беседы именно вас? Ну что же вы так старательно изображаете на лицах полнейшее недоумение? Позволю себе напомнить, что вы трое – четвертый сейчас под водой, а? – предприняли недавно прогулку на катере к Кирари, зачем-то прихватив с собой акваланги... а вы, капитан, вместе с мистером Мазуром навещали мадемуазель Мадлен, после чего она отправилась с вами в плавание. Ну? Ах, вы придали вашим открытым и простецким физиономиям выражение вовсе уж полного идиотизма... Зря, господа.

– Я с вами церемониться не буду,– мрачно пообещал бородач.

– Леон говорит сущую правду,– сказал Ксавье.– И это вовсе не пустые угрозы. Борцы за свободу слишком многое повидали, чтобы испытывать трепет перед какими-то иностранцами... Короче говоря, как обстоят дела с сокровищами затонувшего фрегата? Сколько вы уже подняли? Только, я вас умоляю, не стоит округлять глаза и восклицать: «Да о чем вы!» Мы – серьезные люди, господа. И ни за что не предприняли бы сегодняшнего рейда, не располагай точной информацией о том насквозь предосудительном с точки зрения местных законов дельце, которое вы пятеро хотели провернуть... Вы где-то раздобыли точные сведения об «Агамемноне». И потихоньку стали выгребать сокровища. Ай-яй-яй, господа... Простительно было бы мадемуазель Мадлен, продукту растленного буржуазного общества. Но вы-то, советские люди... Вы меня разочаровали, клянусь. Вы разрушили в моих глазах образ советского человека, бескорыстного друга освобожденных от колониальной зависимости народов... Не могу даже описать, как я удручен... Под носом у команды, у благородных ученых и политических руководителей проворачивать свой грязный бизнес...

«Пожалуй что, он вполне искренен,– подумал Мазур.– И в самом деле полагает, что мы пятеро – художественная самодеятельность, кустари. Вот что значит провинциальное мышление чиновничка крохотной республики. Ему и в голову не придет оценить масштаб и размах, догадаться, что весь „Сириус“ – инструмент государства... И прекрасно».

– Что вы хотите? – глядя исподлобья, спросил Дракон.

– Неужели вы до сих пор не поняли? Плохо верится... Капитан, любая революционная борьба требует денег. Поэтому, как это ни прискорбно, вам придется вернуть награбленные у ахатинского народа сокровища его лучшим представителям. Если все пройдет гладко, если я останусь... если мы останемся вами довольны, вам, пожалуй, оставят по горсточке. Но не более, господа, советую не строить иллюзий. Вы и за горсточку должны быть благодарны на всю оставшуюся жизнь. Чересчур уж легко перерезать вам глотки и вышвырнуть за борт. Или, если быть гуманистами, информировать ваше правительство и полицию о том, чем вы тут занимались. Вряд ли ваше поведение одобрят на родине...

– Короче,– поерзал бородач.

– Давайте наплюем на дипломатию,– сказал Ксавье уже без улыбки.– Мы не можем позволить себе такую роскошь – устраивать на судне скрупулезный обыск. Я много лет прослужил в полиции, господа. И прекрасно представляю, сколько великолепных тайников можно без особых хлопот оборудовать на большом современном судне вроде вашего. В свое время я стажировался на ливерпульской таможне, имею опыт... Чтобы обнаружить сокровища самим, нам потребуется пара недель и не менее батальона бойцов... Это нереально. Поэтому единственная надежда – на вашу откровенность. Никто не будет с вами церемониться.– Он встал, подошел к стеклянному шкафу, вытащил первый попавшийся ящичек с инструментами и задумчиво подбросил на ладони зубоврачебные щипцы жуткого вида.– Судя по личику мадемуазель Мадлен, на коем имеет место некоторая бледность, она хорошо себе представляет положение дел. И не путает Фронт с Армией Спасения. Я прав, мадемуазель? Вот видите...– Он пощелкал щипцами.– Чего только не придумает пытливая мысль белых эскулапов... Итак? Есть масса вариантов. Можно начать с вас, Мадлен. Вряд ли вам понравится, если вас старательно пропустят через взвод. Или испортят ваше очаровательное личико какой-то из этих штук. Можно начать с вас, капитан, вы пожилой человек, а значит, в отличие от ваших молодых сообщников, научились ценить жизнь. И боль наверняка переносите хуже. Впрочем, и эти крепкие молодые люди могут разговориться, когда им прищемят особенно уязвимые части организма...– Он смотрел холодно и зло.– А? Отрезать для начала по яйцу – все выложите, чтобы не лишиться второго... Я не шучу, господа...

– Он не шутит,– подтвердил бородач.– Нисколечко. Правда, я хочу внести поправки. Можно и по-другому. Я попросту прикажу, чтобы сюда одного за другим приводили членов команды, начиная с женщин, и буду их здесь шлепать. Скажем, по человеку в пять минут. Ну, а если на вас это поучительное зрелище не подействует, придется все же претворить в жизнь все, что вам обещал Ксав. Только при таком раскладе я не дам за ваши головы ни пенни. Если мы начнем убивать, волей-неволей придется принять меры, чтобы свидетелей не осталось вообще. Понимаете? Вы в этом случае сдохнете последними, всего-то и преимуществ. Одно скажу: я сюда пришел за сокровищами и без них не уйду.

– С чего вы вообще взяли, что мы...– начала было Мадлен.

– Мадемуазель...– с мягким укором сказал Ксавье.– Не будете ли так любезны объяснить, откуда у вас в квартирке секстан с «Агамемнона» и золотые монеты короля Георга? Молчите? То-то... Даже если вы не успели поднять много, место наверняка знаете точно.

– А где гарантии, что мы останемся живы? – спросил вдруг Лаврик.

Он определенно начал какую-то игру. Еще ничего не понимая толком, но стремясь подыграть, Мазур поддержал:

– Вот-вот, где гарантии?

– Гарантии? – хмыкнул бородатый Леон.– Видите ли, мне не хочется без крайней нужды представать перед миром чудовищем, которое столь безжалостно разделалось с советскими людьми. Я серьезный человек, господа. Моя задача – взять власть, а не удрать с мешком награбленного золота. Без крайней нужды мне не хотелось бы применять крайние меры. Но если вы меня вынудите...– Он осклабился.– Вам придется верить, потому что другого выхода у вас попросту нет. Получите самое ценное – жизнь...

Лаврик с большим сомнением покачал головой, пожал плечами:

– Кто вас знает, герр команданте...

Бородатый Леон, не изменившись в лице и позе, что-то громко рявкнул на креольском. Мазур на всякий случай напружинился, выбрал цель для броска – того типа, что стоял к нему ближе всех. В руках у него, как и у остальных, был «Стерлинг» с глушителем. Удобная штучка, короткая, прикладистая, тридцать четыре патрона. Далековато стоит, да и народу в каюте слишком много, получится каша...