Никита Изотов - Георгий Яковлев

В нарядной, где собрались и члены шахтпарткома, Изотов перечислил трудности, с которыми столкнулся: давление падало в шланге, откатка не успевала, попадался крепильщикам нестандартный лес… Если устранить недоделки да лучше продумать организацию откатки в штреке, то рекорд Стаханова может стать нормой для многих опытных забойщиков.

Вечером домой к Изотову заглянул Федор Артюхов. Сел степенно в угол, от домашнего кваса отказался, попросил:

— Никита, выдь на миг…

— Ты чего такой благостный? — добродушно спросил Изотов, поднимаясь из-за стола. — В церковь собрался?

— Ага, только в подземную, елкина мать, — не выдержал Артюхов. — Благослови на подвиг.

— На рекорд хочешь? — сразу понял Изотов и, загоревшись, стал убеждать Федора замахнуться на триста тоны. — У меня, вишь, неполадки сказались — давление в воздухопроводе падало, откатка не успевала. Да я сам крепить за тобой пойду, — закончил он с жаром.

Участок для Артюхова подготовили на 13 сентября. Завшахтой серьезно спросил, не отложить ли на день, все же число такое.

— В самый раз будет, Иван Артемович, — не согласился Артюхов. — Сразу двух зайцев убьем, елкина мать. Если рекорд дам, то верующие скажут, что сам сатана ударников остерегается.

За смену Федор Артюхов нарубил отбойным молотком 310 тонн угля.

В середине сентября на угольных предприятиях Донбасса проходили собрания. На них читали вслух телеграмму наркома Орджоникидзе: «Это замечательное движение героев угольного Донбасса — большевиков партийных и не партийных — новое блестящее доказательство, какими огромными возможностями мы располагаем и как отстали от жизни те горе-руководители, которые только и ищут объективные причины для оправдания своей плохой работы, плохого руководства.

Теперь весь вопрос в том, чтобы на опыте этих товарищей организовать работу по добыче угля и поднять на новую высоту производительность труда во всем Донбассе и во всех угольных бассейнах.

Я не скрою, что сильно опасаюсь, что это движение встретит со стороны некоторых отсталых руководителей обывательский скептицизм, что на деле будет означать саботаж. Таких горе-руководителей немедленно надо отстранять».

Трудно отрываться от родной земли. Ну а что делать, если все экзамены позади, успешно прошел собеседование, и он, Изотов, зачислен слушателем Промакадемии? А еще жальче расставаться с участком, хлопками, что покорили «Мазурку», сами выросли. Взять хотя бы Сашко Степаненко — впору ставить начальником участка. Передал бы ему дела Никита Алексеевич с легким сердцем, да нет Сашко, забрали широкогрудого чернявого Цыганка, как звал его Изотов, в Морфлот, где-то сейчас на Черном море. Прислал недавно письмо и фотографию. Надежда Николаевна залюбовалась: «Гляди, какой гарный флотский» — сама не заметила, как начала употреблять украинские слова.

— Шахтерской выучки, — поддакнул Изотов. — Да встретимся, вернемся еще на «Кочегарку»…

Не думал он, что жизнь иначе распорядится.

В Промакадемии только и разговоров было, что о Стаханове, о котором теперь писали все газеты, помещали его фотографии. Называли имена последователей кадиевского забойщика, новые рекорды в разных отраслях народного хозяйства. Слово «стахановцы» сразу вошло в сознание миллионов людей, послужило толчком к проявлению массового энтузиазма; рекорды становились нормой, а вслед за ними рождались новые рекорды. Простые крестьянские парни, ставшие к заморским станкам, к изумлению представителей западных фирм, втрое перекрывали технические параметры, указанные в паспортах машин и механизмов. Дерзновение стало отличительной чертой пятилетки, все новые имена появлялись на рабочем Олимпе — мариупольский металлург Мазай, горьковскии кузнец Бусыгин, вичугские ткачихи Виноградовы, ленинградский обувщик Сметании, трактористка Ангелина, паровозный машинист из Донбасса Кривонос… Вот небольшое вроде бы сообщение. На Сельмашстрой в Ростов-на-Дону привезли сложнейшие четырехшпиндельные станки, стали инструкторы-американцы на разных режимах их опробовать, без спешки. Потихоньку от них слесарь Александр Кудлаенко научился управлять этими станками. Так и стал комсомолец первым на заводе автоматчиком, а после — начальником главного конвейера. Небольшой штрих тех лет, когда энтузиазм рождал все новых малых и больших героев.

Промакадемия выделила Изотову трехкомнатную квартиру, и он перевез жену и двух дочек, Зину и Тамару, в Москву. Вечерами подолгу гулял с ними, водил к Кремлю, на Красную площадь, благо близко жили, на Покровке. Да и не мог он один, без семьи. Очень любил Надежду, любил за мягкую покорность, с какой переносила она частые разлуки, ночные бдения в шахте, любил за терпение — никогда голоса не повысит, все «Никита» да «Никита». И он звал ее Надюшей, часто, как маленькую, сажал на колени, гладил по голове. Дочек баловал, никогда не ругал, старался объяснить, если что не так делали. Да и вообще очень любил детей, потому и в Горловке и в Москве возле Изотова всегда было много детворы. Когда машина появилась, часто сажал своих и соседских детей на мягкие сиденья, вез в лес — природу любил самозабвенно. А каждый март — всегда с семьей за первыми подснежниками. В предпраздничные дни ноября решил он съездить в Подмосковный бассейн, благо рядом — не Горловка. Сказано — сделано, и вот уже Никита Алексеевич в спецовке, с лампой идет по подземным коридорам шахты-новостройки № 12. Диву дается — не шахта, а подземный завод — сколько в забоях техники! И в то же время с удивлением узнает, что шахта не справляется с планом. Во время знакомства сам сталкивался с группами простаивающих горняков, беседовал с ними. Когда поднялись наверх, то в кабинете заведующего шахтой откровенно заявил, что трудности и объективные причины, на которые ссылаются итээровцы, во многом придуманы, ссылки на неустойчивую кровлю — тем более.

— Не хватает порядка, организованности, — подытожил он разговор. — Такого же мнения, кстати, ваши ударники, что сидят без дела при такой технике…

Вывел его из себя разговор в шахте с одним из начальников участков. Когда Изотов залез в лаву, он увидел, как забойщики молотками подрубают пласт перед бурением и взрывными работами. Поинтересовался, почему не врубовкой?.. Ему разъяснил инженер:

— Кровля слабая, да и нависла еще. К тому же люди неопытные.

Пригляделся Изотов — мать честная, кровля-то закреплена не по паспорту, оттого и нависла, запасные выходы породой забиты, лесом.

— Вы сюда гляньте, вот сюда, — высвечивал он лампой места нарушений, — посчитайте, сколько здесь костров, — они же плотнее должны стоять.