Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика - Игорь Валерьевич Осипов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже Вань-Вань, потянувшийся с черпаком и тарелкой к котелку, застыл и поглядел на девушку.
– Нет, чтобы выжить, нужно изучить все школы понемногу.
– Но тебя же ограничат в высоте ветвей.
– Ну и пусть. Вань-Вань прав. Что мне, полукровке, даст одна школа? Сонные лилии? Дурман-грибы? Не так часто они и нужны. Два навыка могут быть полезнее, чем один. Всё равно, совершенство выше моих ветвей.
Кириин замолчала, чувствуя, как сжалась душа, истекая соком сомнений, но потом тряхнула головой, отбрасывая ненужные мысли, и провела ладонью перед собой.
– Святые электроны, – раздался удивлённый возглас человека. А перед девушкой возник ворох листьев, медленно кружащихся в воздухе и источающих зелёное сияние. Каждый лист подписан древней речью истинных эльфов.
Кириин читала надписи и водила кистью руки, отгоняя ненужное, а когда нашла, что хотела, осторожно взяла невесомый лист за черешок и приложила к груди.
– Молю тебя, Великое Древо, дозволь мне ступить по пути познания.
Листок в руке затрепетал, и девушка его отпустила. Она не знала, что ответит древо.
Лист закружился, словно от порыва сильного ветра, и, разогнавшись, врезался в грудь прямо у сердца с тем, чтоб рассыпаться яркими зелёными искрами.
Кириин улыбнулась. Древо дало ответ.
А это значит, теперь за учебник.
– Святые электроны, – пробормотал я, глядя на то, как вокруг Рины порхают цветные листья. Эльфийская магия, вообще, очень красочная, словно у фокусников на ярмарке. Одновременно с этим девушка говорила на своём языке, словно песнь речитативом. – И что дальше?
– Она открыла для себя ветвь силы, – немного смущённо ответила Киса. Девушка в раздумье поджала губы и приподняла брови. – Но сока древа души на две ветви не хватит. У ветви травороста многие листья засохнут и не будут недоступны к чарам.
– Ясно, что ничего не ясно, – пробурчал я, а потом подчерпнул в котле ложкой картофелину, подул и откусил. – Уха готова.
Пока разливал очень вкусно пахнущую похлёбку по чашкам, девушки обменялись какими-то книжками. Рина сразу открыла на первой странице и бегло пробежалась взглядом по картинкам и эльфийским символам. В свете костра в её глазах плясали оранжевые искры, а полумрак сглаживал различия между человеком и эльфом. Лишь длинные уши и непривычная причёска выдавала в ней нелюдя. Красивой самки горделивых нелюдей.
Рина поймала мой взгляд, и я поспешил сделать вид, что занят исключительно ужином.
– Чёрный бородинский, – произнёс я, доставая из сумки завёрнутый в полотенце большой кусок. – Или эльфы не едят хлеб?
– Едят. Я люблю сладкие булки с вареньем, – ответила Рина, оторвавшись от книги. Вообще-то, думал, что это младшая начнёт клянчить вкусняшку, ан нет, старшая ожила немного и подключилась к беседе.
– А я – с маком, – вслед сестре добавила Киса.
– Ну, извините. Есть только сухари из белого хлеба и чёрный, – развёл я руками.
– Вань-Вань, когда оружию учить будешь? – задала новый вопрос Рина.
Я сел на мешок, вытянув ноги к костру, зачерпнул горючей ухи, подул на ложку и попробовал похлёбку.
– А не чё так. Вкусная рыбина. Жирная, наваристая. Надо будет у знатоков поинтересоваться, чтоб за вид.
Не спешил я с ответом про оружие. Сейчас не до чистки и смазки. Не до отливки пуль. Этим придётся самому заниматься. Сейчас нужно научить девушек просто выстрелить в сторону врага.
– Можно, я взяла ружьё? – пока размышлял, спросила Рина, потянувшись к арсеналу и взяв подарок Гаечки.
– Это что за вежливая форма ставить перед фактом? – съехидничал я. – Спросить сперва нельзя?
– А ты мой бластер тоже без спроса взял. И даже вежливо не сказал, – вставила словесную шпильку Киса, вступившись за сестру.
Я почесал нос и удручённо вздохнул. Что называется, уели. Даже возразить особо нечего. Ну, раз взяла, значит, взяла.
– Это ружьё револьверного типа. Тридцать второй калибр.
– А твой?
– Двенадцатый.
– Значит, у меня пуля больше? – озадаченно спросила Рина, а я ухмыльнулся и принялся объяснять прописную истину.
– Нет. Это очень старая мера патронов. Тогда брали фунт свинца и отливали из него круглые пули. Калибр означал, сколько пуль отлито. Чем больше пуль, тем они сами меньше, ведь фунт свинца делился на них поровну. Вот смотри.
Я достал из своего патронташа патрон и взял патрон из снаряжения, отданного Гайкой, а затем приложил патроны один к другому.
– Видишь, они отличаются. Мой больше и мощнее. Ты не удержишь моё ружьё при выстреле.
Рина кивнула, насупилась и приподняла ружьё, а затем заглянула в дуло.
– Стой, дура! – закричал я и отвёл ствол немого в сторону.
– Ты зачем кричишь? – сразу возмутилась Рина.
Я скрипнул зубами и ответил:
– Понимаю, что у тебя очень красивый и богатый внутренний мир, но не горю желанием увидеть его своим глазам, да ещё и разбрызнутым по поляне. Знаешь, сколько людей погибло, делая так?
Рина смущённо потупила взор. Я же выпустил из рук ствол и произнёс:
– Просто направь на врага и нажми спусковой крючок. Он без предохранителя. Тренироваться по мишени некогда – патроны не бесконечные, да и денег стоят.
– Вань-Вань, – перевела эльфийка тему разговора, – а кто ночью будет сторожить? Вдруг звери появятся?
– Гнедыш, – пробурчал я.
– Он же конь! – возмутилась девушка.
– Вот именно. Во-первых, у него очень чуткий слух и нюх. Во-вторых, кони от природы сторожат свой табун. В-третьих, тоже хочет жить. В-четвёртых, Гнедыш приучен к этому.
– Страшно, – поёжилась Киса.
– Я под подушку положу ружьё и пистолеты, – успокоил я девушек. – И стрелять умею на звук.
Воцарилась тишина, в которой мы молча доели уху.
Утром котелок и чашки помою. Сейчас уже не до этого.
После еды каждый занялся своим делом: Рина села за книжку, водя перед собой руками, отчего в ночной пустоте в воздухе возникали тонкие линии и призрачные фигуры; Киса села с ней рядом и стала что-то подсказывать на эльфийском. У обеих лица увлечённые и сосредоточенные. И сдаётся мне, книжка называлась «колдовство для длинноухих чайников».
Я поставил на огонь котелок с водой, чтоб умыться. А пока грелось, достал руку робота и принялся внимательно разглядывать. Рука как рука. Даже кости не удивился, а вот провода заинтересовали.
Чтоб рассмотреть получше, вынул ножик, разрезал им кожу и принялся поддевать проводки. От жгута с жилами отходили белые проводки с непривычной штрихованной маркировкой и цветными отметками и крепились к полупрозрачным, как кисель, но упругим мышцам, спрятанным в нечто похожее на тонкую пластиковую плёнку. Крепились там, где у человека сухожилие. Вроде ничего сложного. С одного края один провод, с
