Таинство веры. Введение в православное догматическое богословие - Игумен Иларион (Алфеев)

«На горах Кавказа» [345]

Кто любит Господа, тот всегда Его помнит, а память Божия рождает молитву… Любящая Господа душа не может не молиться, ибо она влечется к Нему благодатью, которую познала в молитве. Для молитвы даны нам храмы; в храмах службы совершаются по книгам; но и храма с собой не возьмешь, и книги не всегда имеешь, а внутренняя молитва всегда и везде с тобою. В храмах совершаются божественные службы, и Дух Божий живет, но душа — лучший храм Божий, и кто молится в душе, для того весь мир стал храмом… Кто любит Бога, тот может помышлять о Нем день и ночь, потому что любить Бога никакие дела не мешают… Душа, теряя смирение, теряет вместе с ним благодать и любовь к Богу, и тогда угасает пламенная молитва; но когда душа успокоится от страстей и стяжет смирение, тогда Господь дает ей Свою благодать, и молится тогда она за врагов… и за весь мир молится с горячими слезами.

Преподобный Силуан Афонский [346]

Глава X. Обожение

Видение Бога

Православное учение о видении Бога, сформулированное догматически святителем Григорием Паламой и его сторонниками на нескольких Поместных Соборах в период с 1340 по 1360 гг., основывается на многочисленных свидетельствах Священного Писания и творениях Святых Отцов. В систематическом виде оно изложено Владимиром Лосским в книге «Боговидение» [347].

Лосский отмечает, что уже в Библии содержится два ряда текстов, как бы противоречащих друг другу: один отрицает возможность боговидения, другой, напротив, утверждает, что в этом видении и заключается высшее предназначение человека. К первому ряду, в частности, относятся слова Бога Моисею: «Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исх. 33:16; ср. Суд. 6:22, Ис. 6:5, Ин. 1:18). Ко второму ряду относятся ветхозаветные и новозаветные повествования о встречах Бога с людьми, в частности слова Иакова «я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя» (Быт. 32:30), рассказ о Моисее, который видел Бога «лицом к лицу» и беседовал с Ним, «как друг с другом» (Исх. 33:11), а слова Иова, который твердо верит в возможность боговидения: «Я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам, мои глаза, не глаза другого — увидят Его» (Иов. 19:27), и его слова в конце книги: «Я слышал о Тебе слухом уха, теперь же глаза мои видят Тебя» (Иов. 42:5). Сюда относятся также слова Христа «блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8). Апостолы Иоанн и Павел пишут о конечных плодах усыновления Богу, когда мы «увидим Его, как Он есть» (1 Ин. 3:2) и не через тусклое стекло, а «лицом к лицу» (1 Кор. 13:12) [348].

В творениях Святых Отцов тоже присутствуют оба мотива: утверждается невидимость и неприступность Бога и вместе с тем ясно говорится о возможности видеть Его. Преподобный Симеон Новый Богослов, например, горячо полемизирует с теми, кто усматривает в словах апостола Иоанна «Бога не видел никто никогда» (Ин. 1:18) указание на невозможность боговидения. Он пишет, что его идейные противники, услышав от него о видении Бога, «тотчас изменяют выражение лица и отворачиваются, как будто услышав нестерпимое богохульство. Потом, приняв кроткий вид… отвечают: «И кто же посмеет сказать, что он когда-либо видел или всецело созерцал (Бога)?.. Ведь сказано: Бога не видел никто никогда». О помрачение! Кто это сказал, ответь мне? — «Единородный Сын, — говорит, — Сущий в недре Отчем, Он явил». Правду говоришь, и свидетельство твое истинно, но только оно против твоей души. Ибо если я покажу тебе, что Тот же самый Сын и Бог говорит, что это возможно — что тогда скажешь? А Он говорит: Видевший Меня видел Отца (Ин. 14:9). И это сказал Он не о видении Его тела, но об откровении Его Божества» [349].

Утверждение о невозможности видения Бога преподобный Симеон называл самой худшей ересью, совмещающей в себе все существующие ереси [350]. Он утверждал, исходя из собственного опыта, что Бог открывается человеку и становится видимым, причем не в будущей жизни, но уже здесь, на земле: «Откуда я знал, что Ты являешь Себя приходящим к Тебе, еще пребывающим в мире?.. Откуда я знал, Владыко, что Ты, будучи невидимым и невместимым, бываешь видимым и вмещаешься внутри нас?.. Ибо слыша, как Твои проповедники говорили об этом, я полагал, что это бывает в будущем веке и только по воскресении, и не знал, что это и теперь… совершается» [351].

Каким образом невидимый Бог может быть видим, и как с Неприступным можно общаться? Не устраняя изначальной антиномичности проблемы боговидения, святитель Григорий Палама разрешает ее при помощи различения между «сущностью» (ousia) и «энергией» (energeia — действие) Бога: «Божественная сущность приобщима не в самой себе, а в своих энергиях» [352]. Он пишет: «Сущность Божия непричастна и некоторым образом причастна. Мы приобщаемся Божественного естества и вместе с тем нисколько его не приобщаемся. Итак, нам нужно держаться того и другого утверждения» [353]. Сущность Божия остается цельной и неизменной, и божественная благодать не является излиянием сущности Бога, но проявлением Его энергии. И человек, созерцая Бога, не сливается с сущностью Созерцаемого, а становится причастным Его энергии.

В этом контексте понимается повествование о Моисее, который не мог увидеть лицо Бога, но мог увидеть «Бога сзади»: «[Моисей] сказал: "покажи мне славу Твою". И сказал [Господь]: "…Я проведу пред тобою всю славу Мою… лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых… когда же будет проходить слава Моя, Я поставлю тебя в расселине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду; и когда сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо"» (Исх. 33:18-20, 22-23). «Лицо Бога» — это Его сущность, которая невидима и неприступна, а «увидеть сзади» означает приобщиться к Его энергии. Впрочем, боговидение в Ветхом Завете было частичным и неполным, в Новом Завете оно полнее и ярче: люди видят лицо Христа, воплощенного Бога. Об этом апостол Иоанн говорит: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1:18), то есть Сын Божий открыл Бога людям, сделал Его видимым.

В житиях святых и в творениях Отцов Церкви описано множество случаев, когда во время молитвы ум человека бывал «восхищен» в иной мир, где он созерцал Бога, ангелов, Царство Небесное. Апостол Павел пишет: «Не полезно хвалиться мне, ибо я приду к видениям и откровениям Господним. Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет, (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать» (2 Кор. 12:1-4). Преподобный Исаак Сирин пишет о созерцаниях и откровениях, которые случались со святыми во время молитвы: «Когда священник приготовится, станет на молитву, умилостивляя Бога, молясь и собирая свой ум воедино, тогда Дух Святой нисходит на хлеб и вино, предложенные на жертвеннике. И Захарии во время молитвы явился ангел и предвозвестил рождение Иоанна. И Петру, когда во время шестого часа молился в горнице, явилось видение… И… архиерей однажды в год, в страшное время молитвы… входил во Святое святых и повергался на лицо свое, и слышал Божьи глаголы в страшном и неизреченном видении. О, как страшно сие таинство, которому служил при этом архиерей! Так и все видения святым бывают во время молитвы. Ибо какое другое время так свято и по святыне своей столь прилично принятию дарований, как время молитвы, в которое человек собеседует с Богом? В это время… человек… погружается мыслью в единого Бога, и сердце его наполнено бывает Богом, и оттого уразумевает он непостижимое… и ум поражается и поглощается изумлением… и бывает он вне мира сего… И не молитвою тогда молится ум, но бывает в восхищении, при созерцании непостижимого — того, что за пределами мира смертных, и умолкает в незнании всего здешнего. Сие-то незнание называется лучшим знанием. О сем-то незнании говорится: блажен постигший незнание, неразлучное с молитвой» [354].

Опыт боговидения для человека является столь личным и сокровенным, что редко кто из святых говорил о нем подробно. Апостол Павел ограничился несколькими фразами о неизреченных глаголах, которые «человеку нельзя пересказать». В этом смысле исключительным и единственным во всей святоотеческой литературе представляется преподобный Симеон Новый Богослов (XI в.), который в своих произведениях с невиданной дотоле откровенностью рассказал о встречах с Богом, о тайнах созерцания, о многочисленных видениях и откровениях, которые он имел. Преподобный Симеон часто во время молитвы созерцал Бога как свет: