Опасное сходство - Кэрол Мортимер

Наслушавшись его странных речей по дороге, Элизабет поняла, что ей лучше держать язык за зубами. Особенно ее испугали слова о «привередливости» Харриет и о том, «как ему следует поступить», чтобы они были вместе, «как им было назначено судьбой».

Как же сэр Руфус поступил десять лет назад и почему он решил, что они с Харриет «должны быть вместе»?

Натаньел покинул Хепворт-Мэнор в такой спешке, что даже не взял шляпу и перчатки. Он побежал на конюшню и помог Финчу оседлать коричневого мерина. Первым делом он поскакал по тропинке, ведущей на вершину утеса. Всю дорогу он искал глазами Элизабет. Может быть, она в самом деле случайно упала со скалы? Первые следы он нашел на пыльной тропе за поворотом; в пыли явственно виднелись отпечатки ее маленьких туфель и лапок Гектора. Рядом он заметил следы мужских сапог.

Неужели Теннант?!

Разумеется, у Натаньела не было никаких доказательств, но, учитывая, что две пары следов вели в сторону Гиффорд-Хаус, он, еще больше помрачнев, развернул своего мерина в ту сторону.

— Прошу вас, сэр…

— Моя милая Харриет, по-моему, сейчас нам уже можно не притворяться. Мы должны обращаться друг к другу по имени! — снисходительно проворчал сэр Руфус, глядя на Элизабет увлажнившимися от нежности глазами.

Она испугалась, что ее похититель совсем сошел с ума, и решила на всякий случай не перечить ему.

— Руфус, — тихо сказала она, — нам будет гораздо удобнее беседовать в доме. К тому же пора ужинать… — Элизабет понимала, что положение ее несколько упрочится, если где-нибудь рядом, в пределах слышимости, окажутся слуги.

Теннант озадаченно сдвинул брови:

— Но ты всегда уверяла, что тебе не терпится посмотреть мои розы…

— Я уже посмотрела на них, — поспешно ответила Элизабет, испуганно косясь на нож, который он по-прежнему сжимал в руке. — Мое предложение вернуться в дом и поужинать вызвано лишь заботой о твоем удобстве.

Сэр Руфус умилился:

— Харриет, ты, как всегда, думаешь о других!

Элизабет было девять лет, когда Харриет навсегда покинула Шорли-Парк, в ее памяти остались мамина теплота и смех, который всегда наполнял дом, когда она приезжала. Сейчас она все больше убеждалась, что в Харриет Коупленд страстно влюбился не только Джайлс Теннант, но и его старший брат!

Неужели гибель Харриет от рук Джайлса лишила Руфуса последних остатков разума?

А может, здесь что-то другое, может, за теперешним припадком безумия кроется нечто гораздо более темное и ужасное?

Элизабет облизнула пересохшие губы. Она прекрасно понимала: сейчас ее похититель находится в таком состоянии, что малейшая искра может снова воспламенить его. Не стоит разубеждать его в том, что перед ним вовсе не Харриет.

— Вынуждена признаться, что я проголодалась. Не откажусь от легкого ужина! — Она готова была сказать и сделать что угодно, лишь бы он согласился уйти из оранжереи, где их никто не видит и не слышит.

Ее похититель тихо рассмеялся, и Элизабет на миг увидела перед собой не теперешнего сэра Руфуса, а молодого человека, каким он когда-то был. Видимо, он и тогда не отличался особой красотой или обаянием своего младшего брата, но и он обладал своеобразной скромной привлекательностью.

— Ты ведь знаешь, я не могу ни в чем тебе отказать!

— Тогда давай пойдем в дом и поужинаем.

Как Элизабет ни старалась, ей не удалось скрыть страстного желания избавиться от уединения.

— Потом ты покажешь мне весь дом, — продолжала она, видя, что ее похититель хмурится.

— Конечно, моя любимая Харриет, тебе, должно быть, не терпится осмотреть дом, в котором ты скоро поселишься! — Сэр Руфус крепко сжал ее руку.

— Да, не терпится. — Элизабет с трудом сдерживалась. Она плохо себе представляла, как можно жить в одном доме с этим безумцем и каждый день смотреть на жутковатые охотничьи трофеи со стеклянными глазами, которые украшают мрачный холл; ее мать всегда окружала себя светом, смехом и красивыми вещами!

— Разве тебе не хочется вначале полюбоваться розами?

— Розы подождут. — Элизабет высвободила руку и положила на сгиб локтя сэра Руфуса. Потом она посмотрела на него снизу вверх и ласково улыбнулась.

— Пойдем в дом и выпьем чего-нибудь согревающего!

При этих словах ее передернуло. Она ощущала внутри леденящий холод, как будто кровь застыла у нее в жилах и превратилась в лед. Она страшно боялась сэра Руфуса, тем более что он по-прежнему сжимал в руке нож. Но больше всего Элизабет боялась, что ее похититель решит закрепить свою власть над Харриет Коупленд. До чего он способен дойти, чтобы доказать всему миру, что его возлюбленная действительно принадлежит ему?

— Вы должны знать, где находится ваш хозяин! — Натаньел мрачно воззрился на дворецкого, открывшего дверь после того, как он в течение нескольких минут безжалостно молотил в нее кулаками.

— Милорд, повторяю, сэра Руфуса нет дома, — терпеливо говорил пожилой дворецкий.

Натаньел бросил на него дикий взгляд, гадая, куда мог подеваться Теннант. И куда он уволок Элизабет. Если она, конечно, с ним…

Попав в прицел стального взгляда Натаньела, дворецкий слегка поморшился:

— Попробуйте обойти дом и заглянуть в оранжерею. Сэр Руфус часто там бывает и…

Не дослушав, Натаньел сбежал с крыльца и бросился к стеклянной оранжерее, поблескивавшей в вечернем свете.

Не доходя до оранжереи, он резко остановился и спрятался за раскидистым дубом. Стеклянная дверь открылась, и из оранжереи вышли Элизабет и сэр Руфус; судя по всему, они предприняли совместную вечернюю прогулку. Парочка направилась в его сторону. Элизабет держала сэра Руфуса под руку и, глядя на него снизу вверх, с улыбкой что-то рассказывала.

Но потом Натаньел увидел ее глаза…

Более выразительных глаз, чем у Элизабет, он ни у кого не встречал. Чаще всего ее ясные, синие глаза светились нежностью. Иногда они горели гневом или негодованием — он давно понял, какой у нее сильный характер.

Сейчас в ее красивых глазах не было заметно ни теплоты, ни гнева; они потемнели и неестественно расширились, и в них читались такой страх и такая тревога, что у Натаньела екнуло сердце.

Его тревога усилилась, когда он заметил другие признаки, не слишком сочетающиеся с внешней очаровательной беззаботностью. Соломенная шляпка слетела с головы, темные кудри разметались по ее сливочно-белым плечам. Светлое платье и перчатки были испачканы. Как будто по пути она упала — или ее приволокли сюда против ее воли!

Не приближаясь к парочке, Натаньел громко сказал:

— Добрый вечер, Теннант!